Забывшись в рваной дрёме, то и дело выныривая из неё, жрица в итоге сдалась – тихо поднялась и выскользнула наружу, стараясь никого не разбудить. Она делила шатёр с Нерой, Эймер и парой девушек из следопытов хиннан. Тианера наверняка услышала – сон у неё был чутким, – но останавливать не стала. Только Чесем, спавший у входа, встрепенулся, последовал за хозяйкой.
Снаружи царила глубокая ночь, окутывающая холодом. Аштирра пожалела, что не захватила с собой покрывало, но испытывать удачу и возвращаться в шатёр уже не стала.
Костры в лагере не разводили, чтобы не привлекать ненужного внимания с противоположной стороны некрополя. Часовые грелись у небольших походных жаровен, которые разожгли под защитой стен амранской крепости. Шли по кругу фляги с тайешем – бодрящим отваром из травяного сбора и рогатого корня. Секретом приготовления отличного снадобья владел и Раштау. Не раз они с Аштиррой прибегали к этому напитку, когда проводили бессонные ночи в библиотеке. Тайеш и правда был чудодейственным средством, разве что на вкус не лучше верблюжьей мочи. Так, по крайней мере, говорили кочевники, и Аштирра предпочитала верить им на слово, а не проверять сама, даже когда Альяз предлагал на спор. Но сейчас отвар был ей не нужен – кипящая Сила прогнала сон, прокатываясь, покалывая кожу сотнями тончайших щекочущих игл.
Аштирра ускорила шаг, направляясь к границам лагеря, сосредотачиваясь на дыхании. Знакомые с детства упражнения были естественными, как биение сердца. Добравшись до разлома в стене, девушка остановилась, осторожно выглянула. Чесем не выказывал беспокойства сверх того, что охватило всех сау, когда отряд пересёк границы Места Силы. Значит, искажений поблизости пока не было.
В многоликой темноте некрополь казался жутким – скалился обломками камней, щерился зевами осквернённых гробниц. Расколотые колонны, казалось, образовывали порталы в небытие – шагнёшь и рассыплешься на песчинки, растворишься в сонме потерянных призраков. Где-то там, в глубине, рождались новые искажения, вскипали невидимыми пока потоками, как скрытые течения под гладью реки.
Чем дольше Аштирра вглядывалась во тьму некрополя, тем сильнее было ощущение, что чужие взгляды обращаются к ней, ждут. Что чужие голоса пробуют границы сознания, чужие когтистые руки скребутся в тщательно возведённые защиты. Некрополь Шаидет жил своей скрытой жизнью. Жрица не решалась поворачиваться спиной – смотрела только вперёд, не в силах отвести взгляд, созерцая фантасмагорические формы, порождённые подвижной тьмой, танцующей в руинах. За спиной было тепло, безопасно. Живые люди вели живые беседы. А впереди… впереди плескалась бездна, в которой даже ей, наследнице древнего народа, уже вряд ли были рады.
Ночь вдалеке пронзал высокий вой шакалов, искажённых стражей забытых погребений. Обитающие на границе живого и мёртвого, они несли свой вечный дозор. Целители земли, падальщики.
Когда-то чёрные шакалы почитались как священные звери Ануи, Стража Порога, Владыки Мёртвых, супруга Аусетаар. Но после Катастрофы они, как и многие обитавшие в землях Таур-Дуат существа, подверглись изменениям, обрели новый жуткий лик. Звери Ануи и прежде могли жестоко карать мародёров, посягающих на покой мёртвых. Теперь же в своих нападениях они были непредсказуемы, как сама пустыня.
Аштирра понадеялась, что незваные гости, явившиеся в некрополь Шаидет почти одновременно с их караваном, примут гнев стражей на себя. Какими бы ни стали эти существа теперь, убивать священного зверя древних Богов для всякого рэмеи было кощунством. Да и нелегко выйти из схватки с таким чудовищем. Хоть Раштау и собирал их отряд, готовый прорываться к гробнице Кадмейры с боем, всем им хотелось избежать ненужных потерь.
Девушка вздрогнула от неожиданности, выходя из транса, когда кто-то накинул на неё плащ. Знакомые ладони легли на плечи. Аштирра смутилась было, но сейчас их вряд ли кто-то мог увидеть. Она разрешила себе расслабиться, чуть подалась назад, позволяя себя обнять. В кольце этих рук было теплее и спокойнее. Так они стояли некоторое время, и тени некрополя уже не пугали настолько.
– Всё получится, – шепнул Брэмстон. – У тебя всё получится.
Она коротко вздохнула.
– Всплеск очень силён. Не могу спать.
Другими своими опасениями Аштирра делиться не стала. Отвечать за чужие жизни было нелёгким бременем, но сейчас уже не время сомневаться.
Менестрель обнял её чуть крепче, привлекая к себе. Кончик хвоста невольно дёрнулся от приятного волнения.
– Понимаю, – доверительно проговорил Брэмстон у самого уха. Тепло его дыхания совсем рядом почти обжигало.
– Ты тоже чувствуешь? – жрица чуть повернула голову, вскользь коснувшись его щеки своей. Хорошо, что он не видел её лица, – вот же глупо она, наверное, выглядела. Её восприятие, обострённое Всплеском, сейчас могло сыграть злую шутку.
Они говорили совсем тихо, словно делясь чем-то особенным, сокровенным.
– Не так, как ты. Но по-своему – конечно.
– Не думала, что ты… – она запнулась, подбирая слова.
Его улыбку Аштирра скорее почувствовала.
– Я, конечно, не ты и не Эймер, и уж тем более не твой отец. Но кое-какие секреты наших Богов доступны и мне.
Девушка припоминала, что как-то Раштау вскользь заметил: «Копатель мог бы стать жрецом Золотой, если бы как следует занялся своими талантами». Как она могла забыть! Естественно, Брэмстон чувствовал нарастающий Всплеск.
– В Месте Силы даже верблюды чувствуют движение энергий, – ответил менестрель на её невысказанный вопрос и негромко рассмеялся. – Смею надеяться, ты всё же считаешь меня более чутким, чем верблюд. Но менее чутким, чем сау, – на это я согласен.
Аштирра шутливо стукнула его по руке, но не отстранилась. Уходить не хотелось – само его присутствие странным образом придавало уверенности.
– Я буду рядом, – просто сказал он.
Жрица знала, что она под защитой целого отряда и, конечно, под защитой отца, но почему-то именно эти слова согрели сердце так по-особенному.
– Может, это мне теперь придётся вытаскивать тебя из неприятностей, – усмехнулась девушка. – Должна же я вернуть старый долг.
– Какой долг? – удивился Брэмстон и тут же заявил: – Нет, ты не подумай, что я отказываюсь. Передо мной открывается целое пространство вариантов, м-м…
Он сделал драматичную паузу, позволяя ей додумать самой. Аштирра отчаянно покраснела и ткнула его локтем.
– Да ну тебя! Я же серьёзно. Отец говорил, эта миссия – один из самых опасных ваших походов.
– И я серьёзно – ты мне ничего не должна. Но я рад, что ты печёшься о моём хвосте, Огонёк.
Аштирра с досадой прищёлкнула языком, но остроумный ответ так и не придумала.
– Да и лечиться у тебя будет точно поприятнее, чем у Пламенного Хлыста, – беспечно продолжил менестрель. – Надолго стану твоим гостем и надеюсь на особую заботу, которой от Раштау не дождёшься.
– Ты бы лучше поберёг себя…
Мысль о том, что она может потерять кого-то из близких, жрица от себя старательно отгоняла.
– Конечно. Как всегда, постараюсь не попадаться ни в чужие зубы, ни под чей-нибудь шальной клинок в грядущей славной битве. Хотя, знаешь, в руинах Шаидет больше вероятность не напороться на клинок, а совсем не эпично свернуть себе шею, провалившись в грабительский лаз… Даже обитающие здесь чудовища уже наверняка переломали себе лапы – или что там у них было? – среди этих камней.
Брэмстон ещё говорил что-то шутливое, но Аштирра слушала вполуха. Ей просто нравилось звучание его голоса, тёплое, успокаивающее. Совсем неважно, что он при этом нёс какую-то бессмыслицу, просто чтобы развеять все её волнения.
И когда небо на востоке начало светлеть, а лагерь понемногу приходил в движение – она была готова.
Отряды разделились. Раштау закладывал на первый бросок к гробнице один полный день. В руинах амранской крепости осталось несколько воинов, охранявших верблюдов и снаряжение, которое не пригодится при первой вылазке.
Ришнис, Альяз и ещё пара воинов из хиннан сопровождали команду Раштау, которую Нера собиралась провести кратчайшей дорогой поверху. Отряд под предводительством Фельдара в сопровождении нескольких следопытов и их сау отправлялся более длинным путём, в обход искажений, чтобы встретиться с ними уже у гробницы. Псам и более тяжеловооружённым воинам прыгать по мастабам и обломкам колонн было немногим легче, чем тем же верблюдам.
Чесем и верный пёс Альяза рвались последовать за хозяевами и тоскливо скулили им вслед, но Аштирра и её побратим не хотели рисковать. Сау умели находить безопасные тропы и могли пробираться по руинам, но больше пользы от них было на земле.
– Да чего ты воешь, непутёвый? – беззлобно ворчал Фельдар, похлопывая обеспокоенного Чесема по боку. Именно ему Аштирра доверила своего пса. – Вечером выужу для тебя самый жирный кусок мяса из похлёбки, обещаю. Эй, Брэмстон! – крикнул он менестрелю. – Ты там не затягивай с раскопками – тебе вечером к котлу!
Брэмстон, замыкавший отряд Раштау, со смехом полуобернулся и ответил дворфу дворфийским же жестом, смысл которого Аштирра прекрасно знала. Фельдар, впрочем, не обиделся и бросил другу вслед пару крепких словечек.
Когда Аштирра поднялась на вершину мастабы вслед за отцом и Тианерой, от увиденного у неё перехватило дыхание. Даже в угасшем своём величии Шаидет покорял воображение размерами и красотой сплетения эпох. На рассвете некрополь, вызолоченный лучами Ладьи Амна, сиял среди песков, и древние камни слепили белизной. Отсюда жрица уже видела их цель далеко впереди – скалы с вырубленными в них, точно соты, гробницами и полузасыпанными входами в общие катакомбы. Скальные захоронения соседствовали с полуобвалившимися стенами храмов погребальных комплексов, источенных ветром, временем и искажениями. На них всё ещё видны были силуэты рэмейских богов, высеченные в камне на века, пусть рельефы и лишились яркости и богатства цвета. У многих изображений были сколоты лица – увы, частое явление в тех местах, где находили пристанище последователи новых религий, боявшиеся взглядов древних. И понять, кто именно из древних хранителей рэмейской земли изображён там, можно было разве что по вырезанным рядом ритуальным формулам, да и те сохранились не везде.