ьдар, именитый кузнец, у которого была собственная лавка. И заходить поглазеть к ним Аштирра любила не меньше, чем к ювелирам, хотя у неё уже был самый лучший кинжал дворфийской ковки.
На базарной площади всегда было многолюдно – все куда-то спешили, толкались, шумно спорили и торговались. Вокруг стоял гомон, сплетённый из множества голосов и наречий, так что с трудом можно было разобрать цельные фразы. Но девушке это казалось самой настоящей песнью странствий, осколками чужих приключений в едином причудливом витраже. Если повезёт, можно было поймать за хвост несколько интересных историй от чужестранцев. И, конечно, купить что-нибудь красивое, экзотическое.
В солёном прибрежном воздухе здесь даже не ощущалась обычная вонь городских улочек, зато витала масса других запахов, приятных и не очень – от специй, масел и редких цветов до верблюжьего и конского навоза.
Раздумывая, куда бы направиться в первую очередь, Аштирра сначала хотела заглянуть к оружейникам и травникам, но опасалась, что тогда у неё не останется ни монетки на гребень и зеркало. Резной костяной гребень, когда-то подаренный кочевниками в благодарность, успел сломаться о её непокорную огненную гриву. Тётушка Эймер, не оставлявшая попыток воспитать из юной рэмеи настоящую благородную госпожу, очень ругалась бы, узнав, что её воспитанница обходится половиной гребня. Но в последнее время Аштирра расчёсывалась редко – просто заплетала свои длинные волосы во множество косичек. Так и мыть было проще – нырнула в озеро после охоты в песках, и снова красавица. Но Эймер говорила, что у дамы должен быть при себе гребень – и не только! – даже если эта дама шныряет по пустыне. Конечно, Аштирре было далеко до тётушки в вопросах красоты и изящества – чародейка одевалась со вкусом даже для вылазок в гробницы. Но кое-какую науку жрица всё же переняла – как одеваться подобающе случаю, как подчеркнуть природную красоту макияжем, как вести себя за столом, чтоб званый ужин не превратился ненароком в пиршество гиен, и прочее.
«Ты же аристократка!» – не раз сетовала Эймер, изгибая бровь, когда её воспитанница жадно вцеплялась зубами в запечённый хвост ящерицы или облизывала измазанные в медовых сладостях пальцы.
«Тётушка, это было очень давно», – оправдывалась Аштирра, но исправлялась, чтобы не расстраивать чародейку.
Эймер была ей почти как мать. Сейчас тётушка жила в Сияющем, но одно время буквально дневала и ночевала в Обители, помогая Раштау растить тогда ещё маленькую Аштирру.
Жрица выбрала себе гребень из железного дерева, украшенный южным орнаментом из спиралей, – не самый дешёвый, зато крепкий. Оставалось зеркало. Небольшое настенное зеркало у жрицы было – Эймер подарила, драгоценное, с настоящей серебряной амальгамой, – но его отец забрал для обрядов. С ритуальными предметами в бытовых нуждах шутки плохи, особенно во время Всплесков, так что лучше было подыскать новое, а заодно и тётушке подарок присмотреть.
Вскоре Аштирра вышла к каменным торговым рядам, издалека заприметив лавку стекольщика с цветными витражами в оконных проёмах. Таких лавок здесь было несколько, но эта притягивала взгляд. Девушка смутно припоминала что-то тревожное, связанное с этим местом. Вроде бы здешний купец был не очень-то приветлив, или он демонов боялся до лихорадки? Аштирра как раз подумывала, не пройти ли мимо, когда взгляд её упал на висевшие в узорных бронзовых оправах светильники и пару зеркал, выставленных у входа. В солнечных лучах кусочки смальты переливались, точно драгоценные камни, и жрица никак не могла отвести глаз. Этой красоте обрадовались бы даже во дворце древних Владык! Тётушке точно нужен был такой светильник.
И Аштирра решилась – направилась в лавку, походя поздоровавшись с хмурыми стражниками в лёгких кожаных доспехах, скучавшими у входа.
Изделий из цветного стекла и прозрачного хрусталя здесь было великое множество – даже глаза разбегались. Их маленькая семья не была бедна, но Аштирра с детства впитала: не бери лишнего, будь то что-то нужное или просто для души. Пришла за зеркалом и светильником – вот и не отвлекайся, например, на вазы.
Аштирра уже приглядела подвесную лампу из тёмно-синего стекла – тётушка Эймер очень любила такой оттенок, – когда её взгляд упал на полированную поверхность, обрамлённую тонко переплетёнными серебристыми ветвями. Узор вокруг зеркала живо напомнил Аштирре сказки о зачарованных чащобах по ту сторону гор, где правил Каэрну Охотник. Леса ей доводилось видеть только на гобеленах да в тех иллюзиях, которые в детстве ткала для неё чародейка. В общем, эта вещица буквально околдовала юную жрицу, и на другие она уже не смотрела.
Хозяин лавки – смуглый высокий бородач – как раз степенно выплыл из-за занавеси, закрывавшей вход во внутренние помещения. Вот только единственной заглянувшей к нему покупательнице он почему-то не обрадовался. На лице человека отразилось выражение такой брезгливости, словно на мягкий ковёр ступила шелудивая собака из ближайших трущоб и он раздумывал, как бы избавиться от животины побыстрее и наверняка.
– Да хранят Боги твой дом, и пусть судьба отсыплет тебе богатств щедрою рукою, – учтиво приветствовала девушка. – Я бы хотела купить вот тот светильник. И это зеркало.
Хозяин смерил Аштирру презрительным взглядом и, выругавшись, сплюнул себе под ноги, даже не стесняясь.
– Надеюсь, ты ничего здесь не трогала?
– Нет, – ответила девушка, озадаченная таким приёмом.
– Я не продаю свои произведения искусства таким как ты. Эй вы, недотёпы! – крикнул он охранникам. – Вы как вообще пустили демонокровную тварь на порог?
Один из них смущённо потёр затылок.
– Так ведь это… хозяин, покупателей сегодня совсем негусто.
– А девица вроде при деньгах, – подхватил второй. – Вон и кинжал дворфийский на поясе.
– Кинжал, значит, разглядели, болваны, а рога и хвост пропустили? – ядовито поинтересовался хозяин, игнорируя гостью. – А ну как разнесёт свою проклятую заразу, вашим потомкам на семь поколений хватит!
Аштирра растерялась от такой открытой грубости, хоть ей уже и доводилось сталкиваться с предрассудками и нападками. Но Раштау всегда защищал её, вставал между ней и обидчиками непоколебимой скалой. Потомок демонов или нет – жреца здесь боялись, да и не хотел никто из местных лишиться шанса на его помощь в будущем. Мало ли что случится? Лучше уж не ссориться. Вот только хозяин лавки, похоже, не признал дочь прославленного целителя.
Девушка, с сожалением посмотрев на светильник и зеркало, уже сделала несколько аккуратных шажков к двери. Купец отвлёкся, жарко споря с охранниками, но те, как назло, заняли проход. Аштирра уже почти добралась до выхода и хотела улучить момент, чтоб выскользнуть на улицу, когда хозяин ткнул в неё украшенным рубиновым перстнем пальцем.
– Почему рогатое отродье всё ещё разгуливает по моей лавке?
Первый охранник растерялся, но второй оказался находчивее.
– А ты не платишь нам достаточно, чтоб мы связывались с демонами, Самир, – ехидно отозвался он. – Сам же велишь не иметь с ними никаких дел, вот и не имеем.
Охранники переглянулись, и первый с готовностью подхватил, ухмыльнувшись:
– Но можем и поиметь. За дополнительную плату, конечно.
Оба загоготали над двусмысленностью шутки.
– Вот с неё плату и возьмёте, сколько сочтёте нужным, – отрезал хозяин и кивнул на затаившуюся Аштирру. – А потом вышвырнете за порог, чтоб она даже не мечтала тут появляться!
«Сейчас бы Всплеск…» – с тоской подумала жрица.
Охранники, поигрывая короткими увесистыми дубинками, двинулись на неё, отрезав путь к выходу.
Глава втораяВеликолепие и скромность
Как назло, знойный воздух был густым и тяжёлым, лишённым каких-либо проблесков магии. И, в отличие от Аштирры, эти люди в чарах не нуждались.
Отступая, девушка окинула взглядом лавку. Она отбросила заманчивую мысль разбить витражное окно – отцу пришлось бы расплачиваться с торговцем не один месяц. Разве что отвлечь охранников и проскользнуть мимо? А там уж затеряться в толпе будет несложно – преследовать её не станут.
Охранники ухмылялись, громко обсуждая, что ещё кроме монет можно получить от неё в качестве платы. Торговец пристально наблюдал, чтоб никто ничего не разбил, но не вмешивался – явно не желал марать руки о демонокровную тварь.
Взвесив свои шансы на побег и оценив их как не слишком высокие, девушка вынула из ножен кинжал. С этим лёгким клинком она не расставалась в пустыне ни днём ни ночью. Жаль, что оружие посерьёзнее осталось вместе с вещами в таверне – жрица никак не ожидала, что придётся сражаться в знакомом городе средь бела дня.
Сетовать было некогда. Уже в следующий миг Аштирра уклонилась от удара, нацеленного ей прямо в голову. Она успела полоснуть клинком по кожаному наручу стражника, а второго хлестнула хвостом по ногам, надеясь, что тот споткнётся, замешкается. Но то ли удар пришёлся вскользь, то ли мужчина оказался слишком крупным – он словно и не заметил. Девушка ловко обвила хвост вокруг его лодыжки, собираясь развернуться и рывком опрокинуть его. Воин разгадал её манёвр и, перенеся вес на свободную ногу, с силой наступил Аштирре на хвост.
От резкой боли, прокатившейся по всему позвоночнику, девушка вскрикнула и потеряла равновесие. Перед глазами заплясали тёмные пятна. Кто-то выбил у неё из руки кинжал – она уже не разглядела. Удар дубинки пришёлся прямо в бок. Рёбра хрустнули, из лёгких выбило воздух, и жрица повалилась на ковёр. Она успела лишь сгруппироваться и инстинктивно закрыть голову руками…
Но ударов не последовало. Вместо этого раздался тонкий звон стекла, а потом чей-то бархатный мелодичный голос произнёс:
– Нет. Не подойдёт. Эти мурриновые[2] чаши слишком хрупкие для моего заведения, хоть и весьма изысканные. Жаль.
Один за другим Аштирра открыла глаза, сконцентрировала взгляд. Охранники потрясённо застыли, так и удерживая дубинки на весу.