Кочевник мелко закивал, и дух отпустил его, развёл руки, показывая, что угрозы не представляет.
– Что теперь?
Альяз посмотрел на него, перевёл взгляд на своих спутников, словно оценивая расстановку сил.
– Теперь мы с тебя глаз не спустим. Один лишний шаг – всажу стрелу промеж глаз.
– Не слишком гостеприимно, – мрачно усмехнулся дух и направился обратно в шатёр прежде, чем хиннан успели поторопить его клинками. Бросил через плечо: – Верни мне мои вещи. Я буду ждать твоего решения.
– Пламенный Хлыст сам с тобой разберётся, – без тени дружелюбия отозвался Альяз.
Хранитель паниковал. Кочевники больше не проявляли враждебности и даже вернули ему вещи – всё, кроме оружия. Никто не останавливал его, когда он выходил из гостевого шатра, но вот из становища его не выпускали и ненавязчиво следовали за ним по пятам, куда бы он ни направлялся. Не то чтобы тут было куда ходить…
– Ты поможешь мне сбежать, если что? Поможешь? – то и дело спрашивал он у духа.
«Как и всегда. Но, надеюсь, больше нам никуда бежать не придётся».
– А вдруг они меня убьют?
«Хотели бы – уже убили. Как бы там ни было, я этого не допущу».
– А кто это – Пламенный Хлыст? Как ты думаешь?
«Возможно, их прославленный воин или один из вождей. Скоро узнаем».
Так прошло ещё несколько дней напряжённого ожидания. О вылазке в Шаидет речи уже, конечно, не было, да и молодого следопыта Альяза он больше не видел. Это скорее радовало, учитывая угрозу про стрелу.
Когда за ним пришли, Хранитель был уже готов ко всему и надеялся только на свой чудесный артефакт. Но, идя в сопровождении кочевников, он постарался повторить гордую уверенность, с которой в его теле держался дух.
В просторном шатре, куда его привели, у невысокого столика с пиалами чая и какими-то сладостями сидел человек.
Нет, не человек – это Хранитель понял запоздало, когда тот чуть подался вперёд и алые отблески осветили его лицо, суровое, аристократичное. Красно-рыжие волосы были заплетены в косы, гребнем проходящие между рогами, виски – выбриты. Глаза имели необычный оттенок – ярко-синий, глубокий, как дорогой лазурит.
Рэмеи. Рэмеи, как и некоторые культисты, которых ему довелось встречать.
«Не просто рэмеи. Это Таэху», – голос духа звенел странным напряжением. Обычно он говорил спокойно или насмешливо, реже – злился. Кто или что такое «Таэху», Хранитель не знал, а спрашивать сейчас было вроде как неуместно. Но, очевидно, за этим стояло что-то невероятно важное.
Мужчина поднялся. Он не был молод, но Хранитель не мог угадать его возраст, а двигался рэмеи с силой и грацией охотника хиннан. Даже облачённый в простую тёмную льняную рубаху и шаровары, он держался как правитель, буквально излучая силу и величие. На высокий статус намекали его амулеты и кольца – судя по всему, настоящие, имперские, за которые чёрные копатели охотно бы прирезали.
– Ты искал меня, – голос был негромкий, с хрипотцой, но перечить такому не хотелось. – Зачем? И кто ты такой?
– Моё имя… наверное, тебе ни о чём не скажет, господин Таэху, – смущённо пробормотал Хранитель. Рэмеи, похоже, оценил обращение, чуть кивнул. – Но я по делу. Не вполне по своему… даже не знаю, как сказать…
«Дай скажу я».
– Да пожалуйста, – выдохнул Хранитель, закатив глаза, и передал духу контроль над телом, радуясь, что отвечать за происходящее сейчас не ему.
Дух повёл плечами, распрямляясь, глядя на рэмеи уже как равный. А потом заговорил. Смысла этих слов Хранитель не понимал и даже не знал, что вообще способен произнести подобное. Но непроницаемая маска на лице Таэху сменилась недоверием, потом удивлением. Почти неуверенно он ответил что-то на том же языке.
Некоторое время они говорили, что-то быстро обсуждая.
А потом Хранитель услышал, как дух произносит его имя – то самое, которое сам он уже предпочёл забыть.
Ориен.
«Твой черёд. Теперь нам пришла пора прощаться, друг, – голос духа был непривычно мягким. – Ты будешь под защитой – я просил за тебя».
Руки Хранителя снова принадлежали ему. Он потянулся к груди, достал из-за пазухи тщательно завёрнутый артефакт. Странная грусть вдруг охватила его. Нет, не желание обладать этой огромной властью – от неё в итоге было больше проблем, хотя дух подарил ему немало. Просто он привык, что всё это время, как бы ни было тяжело, какие бы испытания ни выпадали на его долю, он был не одинок. И скольких бы людей и нелюдей он ни встречал на пути, по-настоящему его поддерживал только дух артефакта.
Развернув тряпицы, он посмотрел на сердце в своих ладонях, пульсирующее алыми всполохами сквозь цепи. Закусил губу.
– Прощай, друг. И ты ведь так и не сказал, как тебя звать…
«Алазаарос…»
Необычное древнее имя прокатилось по границам восприятия тихим прибоем. Хранитель повторил его одними губами, медля последние несколько мгновений… и наконец решился – протянул рэмеи раскрытые ладони с артефактом.
– Передаю тебе его добровольно, кем бы ты ни был. Только ты уж позаботься о нём как следует! Это не просто древняя безделушка.
Суровый величественный рэмеи вдруг с достоинством поклонился ему.
– Благодарю тебя, Ориен. Я сберегу величайшее сокровище нашего народа.
В тот миг, когда руки Таэху сомкнулись на Сердце и приняли его, Ориен перестал быть Хранителем. Он был свободен от благословения и проклятия артефакта, от чужих преследований и собственных соблазнов.
Свободен – и безумно одинок.
Глава тридцать третьяДом
В комнате были зажжены все светильники – узорные подвесные шары из дорогого мурринового стекла, придающие спальне поистине волшебный вид. Она привычно улеглась на мягком ковре, болтая согнутыми в коленях ногами, – это помогало думать. Об этом ковре с шелковистым ворсом Аштирра мечтала ещё с того дня, как впервые оказалась в комнате Брэмстона, который только-только въезжал в «Гавань». Что ж, теперь и эти покои, и их хозяин были в её полном распоряжении.
Резные ставни, искусный орнамент на которых гармонировал с узором на сундуках, были чуть приоткрыты. К сожалению, вместе со свежим воздухом проникали и голоса. Они-то и сбили жрицу прямо посередине разбора сложной формулы. Хоть окна и выходили в переулок, а не на площадь, перед трактиром всегда было людно. А сейчас, к вечеру, завсегдатаи «Гавани» традиционно собирались пропустить стаканчик-другой.
Вздохнув, Аштирра поднялась, прошла к окну и выглянула наружу. Ну конечно. В переулке какая-то не очень трезвая компания выясняла, кто кому должен уступить дорогу. В ход пошли уже не только крепкие словечки, но и кулаки. Очень хотелось вылить на пьяных спорщиков ушат холодной воды, но для этого пришлось бы идти на кухню. В итоге девушка просто захлопнула ставни и улеглась обратно на ковёр перед разложенными свитками из архива гильдии чародеев. Они занимали полкомнаты и лежали не в случайном порядке, а составляя цепочку нужных ей сведений и выводов. Нахмурившись, Аштирра почесала между рогами, вспоминая, на чём остановилась, и внесла ещё пару знаков в свои записи.
Разборки компании перешли уже под самое окно. Кто-то разразился тирадой, достойной быть запечатлённой в портовой песне. Рыкнув, Аштирра заткнула уши, пытаясь сосредоточиться и закончить хотя бы часть, намеченную на сегодня. Раздражённо дёрнула хвостом, чуть не опрокинув письменные принадлежности, пробормотала: «Ух я вам и устрою похмелье…»
Раздался стук в дверь в определённом знакомом ритме.
– Я не запирала, – отозвалась она, быстро дописывая фразу.
– А зря, – заявил Брэмстон, входя в комнату и сбрасывая обувь, прежде чем ступить на ковёр.
– Незваные гости сюда не заглядывают – на то и хозяйские покои, – улыбнулась Аштирра, откладывая палочку для письма и поднимаясь ему навстречу.
Менестрель взял её за руку, привлекая к себе, кивнул на свитки.
– Ну как тут твои исследования?
Она коснулась губами его щеки, с грустью покачала головой.
– Больше двух месяцев, и пока ничего толком не складывается. Мне кажется, нужно соединить ключевые элементы этих нескольких ритуалов, рэмейских и людских, но я пока не вполне понимаю, как именно.
– У тебя всё получится. Думаю, нужно просто немного отдохнуть, а потом посмотреть на всё свежим взглядом. Спустишься со мной? Хотя бы на представление.
Аштирра одёрнула удобную короткую тунику.
– Ага, только переоденусь.
Брэмстон внимательно оглядел её с головы до ног. От таких его взглядов мысли о свитках и ритуалах обычно таяли, как предрассветная дымка, а то и быстрее.
– Мне определённо нравится, но другим нечего глазеть, – усмехнулся он.
За окном раздался глухой удар, кто-то взвыл и снова посыпались проклятия.
– И так весь вечер, – вздохнула Аштирра. – Ну как тут работать?
– Один момент.
Выпустив девушку, Брэмстон открыл ставни и громко объяснил тем, кто внизу, на доступном им языке, чтоб убирались подальше, иначе он им больше не нальёт. Компания восхищённо замерла – не иначе как заслушались новыми фигурами речи. Потом послышались путаные извинения. Аштирра прыснула.
– Ну вот и всё, тишина, – проговорил менестрель, разворачиваясь к ней. – Ты зови, если что.
– Не боишься потерять завсегдатаев? – весело уточнила жрица.
– У меня лучшая таверна в «Сияющем». Это они боятся потерять меня, – усмехнулся Брэмстон.
– Тяжело скромничать, когда осознаёшь своё великолепие.
– Именно так.
Аштирра со смехом приблизилась, прильнула к его губам.
– М-м, эдак я передумаю давать вечернее представление, хоть и обещал.
– Мы всё успеем чуть позже, – шепнула жрица. – Споёшь для меня сегодня?
Брэмстон чуть улыбнулся сквозь поцелуй.
– Твоё желание – закон. Если не всегда, то почти всегда.
Главный зал таверны был полон – сегодня сам хозяин обещал выступить. Кому не хватило столов, устраивались на лестнице или у стойки. И никто не пытался занять уютное местечко в углу, ближе всего к кухне и импровизированной сцене. Все у