Альяз восхищённо приоткрыл рот.
– Где он такому научился?
– На ярмарочных представлениях, – неуверенно протянула Аштирра, вспоминая рассказы Брэмстона.
Выше, выше, почти теряясь из виду в темноте… Сверху вдруг сорвалось несколько мелких камней. Брэмстон оскользнулся, и сердце девушки ухнуло вниз следом. Она зажала рот ладонью, чтобы не вскрикнуть…
Менестрель успел остановить своё падение, упёршись спиной и ногами в стены шахты, отдышался и крепко выругался.
– Да кто так строит-то?!
Аштирра возблагодарила Аусетаар и всех Богов. Вглядывалась в темноту до рези в глазах, пока совсем не перестала различать его силуэт.
Время тянулось немыслимо медленно. В какой-то миг далеко наверху вспыхнул огонёк бездымного факела и вскоре исчез – Брэмстон, должно быть, пополз уже по верхнему проходу.
Затаив дыхание, они ждали. Эхо доносило какофонию боя, и оставалось только уповать, что победа останется за неистовыми псоглавыми.
А потом раздался оглушительный скрежет камня по камню, словно в глубинах пирамиды заворочалось гигантское чудовище. Даже битва стихла. Ануират и твари, с которыми они сражались, слишком оторопели, чтобы продолжать.
– Пойду проверю, – бросил Альяз, сунув Аштирре ножны менестреля и устремляясь в основной зал.
Сама жрица неотрывно смотрела вверх, словно её взгляд мог поддержать Брэмстона, помочь ему благополучно преодолеть опасный путь назад.
Вдалеке продолжался бой. Высоко наверху снова показался трепещущий огонёк.
Закусив губу, боясь даже вздохнуть полной грудью, Аштирра смотрела, как менестрель спускается. Минула, кажется, целая вечность, прежде чем он наконец мягко спрыгнул на камни пола. Выронив кирасу и ножны, девушка бросилась к нему и крепко обняла – ей было абсолютно всё равно, ответит он или нет. Бережно она сжала его сбитые в кровь руки. Вздохнув, Брэмстон привлёк её к себе и поцеловал между рогами.
Когда они вышли из центрального прохода, бойня завершалась. Некоторые Ануират уже приступили к своему отвратительному пиршеству, грызлись друг с другом за ошмётки плоти. Другие добивали, кромсали уцелевших отвратительных тварей.
Основная часть своры собралась на другом конце зала. Оттуда лился свет – массивная каменная плита, замуровывавшая проход, медленно, со скрежетом приподнималась, то замирая, то нехотя продолжая подъём. Под ней уже можно было пролезть, пригнувшись.
Ануират бросались на высокую фигуру, пытавшуюся прорваться к заветному входу. Многорукий гигант, сплетённый из нескольких тел, был похож на бледный вздутый труп. Ростом он не уступал вожаку псоглавых и отбрасывал от себя стражей, как простых собак. В верхней паре рук чудовище удерживало секиру, а когда взмахивало ею – металл со звоном ударялся о камень плиты, высекая искры. Именно этот лязг они слышали прежде.
Чудовище стонало, с каждым ударом бормоча одну и ту же фразу, но Аштирра никак не могла разобрать слова в общей какофонии. Было в этом бормотании что-то зловещее, гораздо более пугающее, чем в хриплом вое и рыке псоглавых.
Один из Ануират отлетел под ударом древка, жалобно взвизгнув, упал и больше не поднялся. Другие продолжали исступлённо нападать, вгрызаясь во вспухшую плоть.
Вожак вскинул косматую голову и заревел так, что зал содрогнулся. Бросив вызов противнику, он растолкал свою свору. Псоглавые притихли, отползая, уступая ему дорогу. Несколько мгновений тишину нарушал только ритмичный лязг секиры о камень и булькающее бормотание гиганта, повторяющего по-дворфийски:
– Впусти-брат-впусти-меня-впусти.
Аштирра похолодела и в следующий миг устремилась вперёд прежде, чем Альяз или Брэмстон успели остановить её. Свора провожала девушку удивлёнными взглядами.
Вожак полоснул гиганта когтями по синюшно-бледной спине, и тот наконец обернулся. Жрица вскрикнула, увидев лицо, сплавленное из трёх, в одном из которых едва угадывались родные черты.
Это чудовище, исторгнутое Секкаир, родилось из дядюшки Фельдара и его ближайших соратников…
Помутневшие тёмные глаза ничего перед собой не различали. Лица исказились в муке, пока то, что принадлежало прежде Фельдару, продолжало исступлённо бормотать. Вскинув секиру, гигант с силой опустил её на вожака.
Ануират успел увернуться. Клацнули челюсти, хрустнула ломающаяся кость. Чудовище остановилось, почти удивлённо глядя на неловко повисшую руку, перехватило секиру другой. Вожак полоснул когтями, вспарывая вздутое брюхо, откуда хлынула не кровь – гниль. Гигант мучительно застонал и вдруг сгрёб псоглавого всеми своими руками, сжимая, силясь сломать. Ануират хрипло взвыл, забился в его хватке.
– Впусти-брат-впусти, – бормотало чудовище, сжимая погибельные объятия всё крепче.
Оно вдруг подняло взгляд и увидело Аштирру. Мучительное узнавание промелькнуло в мутном взгляде, словно Фельдар силился вспомнить, кем же был прежде. Прежде, чем погиб здесь не до конца… А она вспоминала его раскатистый смех и смешные дворфийские ругательства, которые успела выучить наизусть. И подвижные деревянные игрушки, которые он мастерил ей в детстве. И чудесный доспех, защищавший её теперь.
Извернувшись, вожак вцепился зубами в переход от шеи к плечу.
Но ещё прежде Аштирра направила свою Силу навстречу чудовищу, уже не думая обо всех предупреждениях об искажённой магии. Рассекла потоки неестественной жизни, словно калёным клинком, выжгла тесно переплетённый клубок чужих страданий.
Гигант захлебнулся булькающим хрипом. Его ноги подкосились и взгляд потух. Туша тяжело рухнула на каменный пол.
Вожак выбрался из-под мёртвого тела, торжествующе взвыл, и свора отозвалась ему кошмарным хором. Аштирра почти не слышала их – опустилась на колени перед поверженным монстром, коснулась кончиками пальцев изуродованного, но всё ещё знакомого лица. Слёзы обжигали глаза, лились на труп, смешиваясь с гнилью.
– Ты обещал, что никто не останется прикованным к этим камням, – прошептала жрица чуть слышно. – Это правда? Они будут свободны?..
Она не искала сочувствия и всё же ощутила объятие его Силы.
«Сегодня проклятие Секкаир отпустит своих пленников».
Глава сорок перваяДобровольно
Аштирра поднялась, глядя, как медленно, нехотя сдвигается вверх тяжёлая плита порткулисы. Она боялась предполагать, что ждёт её в том зале, – боялась и вместе с тем отчаянно надеялась… Вокруг возбуждённо взрыкивала свора, чествовавшая победу своего вожака.
Впереди девушка уже слышала голоса, приглушённые толщей камня. Брэмстон и Альяз окликнули её, остановились рядом с оружием наготове. Следопыт вскинул скимитары, и Ануират угрожающе зарычали. Из-под плиты через узкий проход кто-то пробирался к ним навстречу.
– Слава Богам… Там живые, живые!
– Не убивайте! Пощадите!
Оружия никто не опустил – после встречи с тварями Секкаир ожидать можно было чего угодно. Аштирра нахмурилась, прислушиваясь.
Запыхавшись, из-под порткулисы вылезли трое. Рэмейская женщина и двое человеческих мужчин, измождённые, в потрёпанных тёмных одеяниях и кожаных доспехах, видавших лучшие дни, затравленно озирались, не рискуя даже подняться на ноги.
– Мы не будем сражаться с вами! – наконец воскликнул один из мужчин.
Женщина подняла дрожащую руку, указывая на Аштирру:
– Ты – как он… наш спаситель… Та же порода. Тот же след.
– И не только он, – выдохнул второй мужчина, качая головой.
– Пощади, госпожа, – культистка прижала руки к груди, поднимаясь на колени. – Мы поможем вам… Только выведите нас отсюда, умоляем. Можете убить… но только не здесь! Не здесь!
Все трое исступлённо повторяли просьбу вывести их отсюда, не боясь, кажется, ни направленных на них клинков, ни рычания Ануират. Их собственное оружие так и не покинуло ножен.
Порткулиса со скрежетом поднялась ещё немного.
– Остальные обезумели и нападут. Они жаждут получить Сердце, – сообщил первый мужчина, подавшись вперёд, не обращая внимания на то, что острие сабли Брэмстона упёрлось ему в грудь.
Альяз удерживал оба скимитара так, что готов был снести голову и женщине, и второму мужчине, если придётся.
– Они думают, что Сердце выведет их или снова призовёт её… Владычицу, – подтвердила культистка, чей голос упал до шёпота. В глазах рэмеи, как и у её спутников, плескался неприкрытый ужас. – Но портал закрыт, запечатан кровью и смертью. Владычица изгнана в свои чертоги… Пирамида пробудилась, похитив множество жизней. О, сколько мы видели не предназначенного для…
– Где ваш вожак? – рявкнул Альяз, обрывая причитания. – Где Предвестник?
Оттолкнув ближайшего культиста, он ринулся к порткулисе. Брэмстон успел остановить его, схватив за плечо. Кочевник выругался, но менестрель лишь коротко покачал головой.
Свора волновалась, взрыкивая и поскуливая. Их явно тянуло в зал: лишь приказ Эмхет защищать Аштирру и остальных держал их. Нить, натянутая туго, как тетива, влекла жрицу туда же.
– Кто ещё выжил? – жёстко спросила Аштирра, прежде чем культисты снова ударились в причитания.
– Они пытали его, чтобы… Но он жив, жив! – затараторил один из мужчин, увидев, как девушка изменилась в лице.
Никого уже не слушая, не думая об опасности, жрица устремилась вперёд, скользнула под мучительно медленно поднимающуюся порткулису, упала, сбивая ладони в кровь. Ануират словно только того и ждали. Хлынули за ней тёмным потоком, скребя когтями по камню, плотно окружили её смрадной мохнатой массой, почти унося за собой. Аштирра задыхалась, но упрямо пробиралась дальше. Камень над головой скрежетал, словно сопротивляясь, но механизм древних тащил его всё выше и выше.
Когда первые псоглавые выкатились из прохода, под порткулисой уже почти можно было распрямиться. Мельком девушка успела увидеть огромный зал впереди, ярко озарённый, ослепительно бирюзовый, как те, где она едва не погибла. Потолок, теряющийся в вышине. Следы побоища. Множество смердящих мёртвых тел, не только людских.