— В целях разрешения конфликта, предлагаю самый элементарный способ выбора жениха из… — окинул присутствующих брезгливым взором, слегка поморщившись, — наличия имеющихся, — остановил внимание на мельнике. — Если до рассвета сами между собой не договоритесь, поставлю друг против друга на алтарийском поле. Кто живой останется, за того и княжну свою младшую отдам, — помолчал немного, а после добавил сухо: — Через год.
Среди толпы пронёсся тихий ропот. Многие, как и отец, скосились на мельника. Видимо, как и я, помнили прекрасно, как тот прутья калёные голыми руками гнёт. Сыновья кузнеца — так точно вспомнили, это ж они ему для ограды территории заработка эти самые прутья калили. А прибей его, и всё, без хлеба вся семья останется, только в другое княжество жить переезжай. Дочери у него больно уж злопамятные. И это ладно, если только место жительства с голодухи сменить придётся. Похуже вариант тоже вполне мог случиться — в целях компенсации могут ведь и заставить жениться на себе. Притом, что они только для других злопамятные, между собой — добрые и щедрые, мужьями своими постоянно делятся, а мнение этих самый мужей вообще не учитывается.
Как говорится, хлеб — всему голова. Кто хлеб печёт, тот и главный.
— А ежели не по нраву потом придётся княжне младшей после алтарийского поля жених оставшийся? — поинтересовался кто-то из толпы.
Явно риски просчитывались.
— Такого не будет, — с уверенностью заявил князь. — Всё ей по нраву.
И так выразительно на меня посмотрел следом…
Ничего не осталось, как согласно закивать.
Не то чтоб я тоже была в подобном уверена, просто отец же сам сказал: «через год», а за этот год я столько всего придумать успею, что тот самый будущий жених сам от меня как миленький сбежит. В конце концов, такой подставы от меня ещё никто не ждёт. Ну, кроме родителя. Он-то о моём дурном характере прекрасно осведомлён. Сам же воспитывал и тайно ото всех черту эту взращивал.
В общем, я — вся в папеньку!
И с его решениями безоговорочно согласна.
Почти всегда…
— А теперь расходитесь, — велел тем временем самый главный из всех. — Жду обратно к рассвету.
Повиноваться толпа не особо стремилась, однако у центральных ворот стало немного посвободнее. Народ всё ещё переговаривался, только теперь уже между собой, а я начала радоваться столь быстрому и почти успешному разрешению назревающего конфликта… начала, да не успела толком прочувствовать сие счастливое ощущение.
Воздух за считанные мгновения нагрелся, поднялся ветер, а звездное небо накрыла огромная тень, скрывая собою ночные светила. И все мои радостные эмоции тут же бесследно испарились. Чужие голоса — вовсе притихли. Воцарилась полнейшая тишина. Ненадолго. Уже вскоре её нарушил многочисленный топот копыт, а перед княжим домом выстроились всадники, затянутые во всё чёрное. Не наши. И даже не из загродского княжества. Эрранцы. Те — чьё появление не ждут, а встречают всегда со страхом.
Но и это не самое худшее!
К моим ногам грохнулось целых пять венков.
Тех самых, что я на пьяную дурную голову по ордмерской реке пускала!
Ох, не просто так считается, будто беда не приходит одна…
ГЛАВА 3
Склонись. Замри. И молись. Бойся взгляда драконьего. И помысла его. Ибо сгоришь в пламени, что плавит даже великие северные горы…
Так говорили наши предки. Так поступали наши родные. Из поколения в поколение. На протяжении очень долгого времени.
Но не всегда именно так было.
Когда-то все они с превеликой благодатью преклонялись правителю Эррана — самому сильному из магов на четырёх континентах. Восхищались им и сами же готовы были добровольно жизни свои ему подарить. Только бы он избавил земли княжеские от великой напасти, пришедшей из-за гор северных. Именно в ту пору правитель Эррана, дабы предотвратить уничтожение рода людского, использовал сильнейшее заклятие, превратившись в Дракона.
Но враг давно побеждён. Угроза миновала. А чужие жизни Великий князь Эррана забирает до сих пор. Каждые пять лет эрранцы брали дань со всех княжеств. От Ордмера — сорок тысяч воинов к ним в услужение, фактически — рабство. Никто не возвращался обратно. Никогда.
И теперь, глядя на шесть посланников из эрранских земель, я с содроганием сердца представляла себе, как мне предстоит пойти под венец с одним из них. Осознала это настолько чётко и ясно, что невольно вздрогнула, встретившись с сумрачным взором одного из всадников. Чуть впереди ото всех, он смотрел на меня, не мигая вовсе, пронзительно, со снисходительным превосходством, оценивающе и… в явном презрении.
Ага, точно не он.
Шесть минус один — как раз пять получается.
Эх, и на поле алтарийское теперь рассчитывать не приходилось. Ни один ордмерчанин в здравом уме против них не выступит.
— Приветствую тебя, Элиас Ордмер Алтари, князь Ордмера, — проговорил безразличным тоном тот самый, на кого я всё ещё зачем-то смотрела.
Скорее всего потому, что он тоже на меня пялиться не перестал, хотя и обращался к моему отцу. А это весьма пренеприятное обстоятельство, если уж на то пошло! Впрочем, о том, чтобы свой нрав тут всем демонстрировать, я быстренько подзабыла, показательно-смущённо потупив глазки.
— И тебе доброго здравия, Сарп Эрран Сагитари, — определённо соврал ордмерский князь, обратившись к эрранскому наместнику, хотя и вышло с виду довольно искренне.
Лично я бы добавила к этим словам ещё вопрос о том, что они в наших землях потеряли. В том смысле, что срок пятилетней дани только через две недели наступает. Но отец поступил иначе. Мудрее. Просто ожидал дальнейшего развития событий. А они никак не наступали. Князь молчал. Всадники тоже. Я — с превеликой скорбью разглядывала венки, в которые были вплетены фамильные ленты. Сочетание расцветки ни с какой другой не спутаешь. Конечно, если разбираешься в символике всех княжеств.
Может, они, как раз, не разбирались? И сами ещё не знают, чьи венки подобрали? Вот бы им дочерей мельника спихнуть! Страдать по ним долго особо никто не станет (даже сам мельник!), и девкам хорошо. Такие нигде не пропадут.
Жаль, вспыхнувшая мечта сгорела невидимым пламенем, так и не преобразовавшись в дальнейший план действий на пути к этой самой мечте.
— Вы за младшей княжной прибыли, да? — послышался тоненький голосок одного из дворовых мальчишек, с неподдельным восторгом разглядывающего вороных коней. — Это она столько венков для своего суженого наплела!
Предатель.
По всему двору разнёсся тихий жалобный стон. Это нянюшка в сопровождении Этери успела спуститься и теперь, как и все присутствующие, тоже рассматривала всадников, уложив ладони в районе своего сердца. Ещё и головой сокрушённо качала время от времени, изредка бросая умоляющие взгляды на ордмерского князя. А он…
— Не отдам княжну. Ни одному из вас, — произнёс твёрдо и решительно.
И так я восхитилась им!
Но это сперва.
После — ужаснулась.
Вряд ли от Ордмера хоть что-то живое останется, если разозлить дракона. Всё же перед нами как-никак его наместник находился. С тех пор, как Великий князь Эррана безвозвратно утратил человеческий облик, Сарп Эрран Сагитари почитай — первый человек по высоте ранга во всём эрранском княжестве.
— Отдашь, — только и сказал Сарп Эрран Сагитари.
Помедлил немного, вновь взглянув в мою сторону, а затем спрыгнул с коня, неспешно приблизившись к нам.
— Отдай младшую княжну. И я освобожу тебя от уплаты пятилетней дани в сорок тысяч душ, князь Ордмера, — усмехнулся холодно.
Отовсюду послышались слаженные вздохи. В ту же самую секунду я поняла… Отдаст. Я бы — точно отдала! И он не сможет не отдать. Как минимум потому, что точно того же самого мнения были и все присутствующие во дворе. Судя по их лицам, вообще готовы были сами же вручить меня, даже не спрашивая, как меня потом эрранцы на пятерых делить будут.
Пятерых…
Венков — пять!
А тридцать шесть плюс пять…
Точно ведь не сорок?!
Однако венков было однозначно пять. Я их несколько раз пересчитала. И даже пару разочков зажмурилась, в целях улучшения собственного зрения. Но ничего не изменилось. Хотя отец, точно помнила, сказал о тридцати шести.
Невольно оглянулась в сторону сына казначея. Тот всё ещё находился чуть поодаль ото всех, а в руках держал венок с вплетёнными в него белоснежными цветочками — работа Этери. То есть, с ним всё нормально, всё сходится. Или нет? Ведь отец сказал: тридцать шесть женихов пришли по мою душу! Он не мог ошибиться. А значит… Обернулась к сестре. Заметила, сколько обиды скрывается за показным равнодушием. И присутствие Гейта она старательно игнорировала. И снова я посмотрела на сына казначея. Белоснежные полевые цветочки срывала она, да. Да только плетение и расцветка ленты у нас с ней абсолютно одинаковые по фамильному признаку. Соответственно…
Вот же паршивец!!!
Получается, он пришёл с её венком, а под венец, воспользовавшись совпадением, всё равно меня позвал, так что ли?!
Вложив последний вопрос в новый взгляд, адресованный сестре, получила тому прямое подтверждение. Мы с ней друг друга всегда прекрасно понимали. И очень жаль, что в этот раз согласие заключалось именно в подобном ключе.
Родная, моя…
«Я не знала», — проговорила вместе с тем я совсем беззвучно для неё, вложив как можно больше сожаления.
Добавила бы к этому что-нибудь ещё, но пришлось сосредоточиться на насущном. А именно, на присутствии мужчины с сумеречным взором, который до сих пор ждал ответа от князя Ордмера. Но его всё никак не поступало.
— Ну, что же ты молчишь, князь? — поинтересовался наместник. — Требуется время подумать? — повторно усмехнулся.
На этот раз с брезгливыми нотками.
— Не требуется, — отозвался отец. — Ты, видимо, меня не понял. Ответ я уже свой сказал. Нет. Я не отдам княжну.
В сумрачных глазах поселилась мрачность, смешанная с яростью.
Прежде эрранцам вообще никто не отказывал! По крайней мере вот так — в открытую, публично. Ведь все знают — расплата будет высока. А потому…