Корделия охнула от боли, пошатнулась и упала возле пылающей кромки пентаграммы с обскурумом и статуей в центре.
Барон Клайд размахнулся, намереваясь пронзить Дмитрия мечом со спины. Но старейшины Ордена одновременно вскинули руки. Корнелиус извилистой молнией выбил меч из руки барона, а Магистр ударом отшвырнул того к дверям зала.
Клайд грузно врезался в стену.
– Вовремя, – выдохнул Алекс, поднимаясь на ноги.
Увидев Магистра, Корделия побледнела еще сильнее и вдруг перешагнула сияющие меловые линии на полу, оказавшись внутри большой пентаграммы.
Теперь шесть ее отражений появились в черных зеркалах, расставленных полукругом перед пентаграммой. Золотые нити света, исходящего от обскурума, заклубились у ее ног. Алекс бросился за матерью, но наткнулся на невидимый силовой барьер и отлетел обратно.
Корделия злорадно рассмеялась.
– Здесь я в безопасности, – сказала она. – Заклинание настроено только на меня и мою кровь. Вас оно сюда не пропустит.
– Корделия, тебе не скрыться! – сказал Корнелиус Гельбедэр, приближаясь. – Все кончено!
– Скрыться? О нет. Больше я не собираюсь скрываться, – проговорила она.
Женщина щелкнула пальцами, и статуя повернулась лицом к Магистру и Корнелиусу. Некромантка сорвала с нее покрывало.
Алекс и остальные увидели точную копию Корделии, отлитую из красного стекла. Женщины были похожи как две капли воды. Тонкие золотистые нити обскурума, извиваясь, потянулись к статуе и поползли по ее поверхности, словно ощупывая.
Корделия схватила светящийся обскурум и подняла его над головой:
– Если уж мне не досталось сердце дракона, есть другой способ обрести бессмертие.
Она произнесла это очень тихо, но почему-то слова Корделии услышали все, кто находился в ритуальном зале.
– Перемещение души в стеклянное тело без зерцекликона невозможно… – неуверенно проговорил Магистр.
– Эта магия куда древнее той, что известна вам! – отрезала Корделия.
В черных зеркалах, расставленных у кромки пентаграммы, вспыхнул багровый свет, несколько лучей ударили из них в обскурум, который некромантка сжимала в руке. Золотистые нити протянулись от Корделии к статуе, между ними заметались яркие сполохи. Свечение стало настолько ярким, что тем, кто стоял близко к пентаграмме, пришлось отвернуться либо прикрыть глаза руками.
Но отражение Корделии в зеркалах вдруг исчезло. Вместо него возник стройный светящийся силуэт, который Алекс тут же узнал. Он уже видел его в зеркалах на Земле и в развалинах охотничьего дома. Теперь Грановский удостоверился, что силуэт и в самом деле принадлежит женщине. В огненных сполохах были хорошо видны развевающиеся длинные волосы и стройная, изящная фигура.
Корделия этого не видела. Она смеялась, торжествующе глядя на своих врагов:
– Сейчас я уйду, но мы с вами еще встретимся. И тогда вы здорово пожалеете, что пытались мне помешать. Все вы!
Линии пентаграммы вспыхнули огнем, и пламя поднялось к потолку. Корделия приблизилась к статуе, и золотистые нити оплели обеих, словно паутина.
Все замерли, зачарованно наблюдая за происходящим в пентаграмме. В этот момент золотой дракон яростно взревел и перекатился набок, сбрасывая с себя сеть из стеклянных цепей. Оттолкнувшись мощными когтистыми лапами, он рванулся к пентаграмме и совершенно беспрепятственно прошел сквозь невидимый силовой барьер. Заклятие потеряло силу, пламя с ревом ударило в стеклянный потолок башни и разнесло его остатки вдребезги.
Корделия успела лишь испуганно обернуться и вскрикнуть, когда на нее обрушилась лавина драконьего огня.
– Нет!!! – в ужасе завопил Доминик Клайд.
А затем все зеркала взорвались от нестерпимого жара, обдав золотого дракона тысячами черных сверкающих осколков. Но ни один ему не повредил: золотая чешуя была очень крепкой.
Ударная волна от пентаграммы расшвыряла людей во все стороны, все попадали на пол, кого-то ударило об стены. Столб пламени ушел вверх и растворился в скоплении свинцовых туч над замком Клайдов.
Когда огонь исчез, в разрушенной пентаграмме осталась стоять лишь одна женщина – та, что была отлита из стекла. Вторая неподвижно лежала на полу среди множества блестящих осколков, сжимая в обугленной руке покрытый копотью обскурум.
Золотой дракон взмахнул мощными крыльями, и останки Корделии разлетелись облаком черного праха. Лишь куб из красного и черного хрусталя остался лежать на обожженном полу.
Алекс Грановский обессиленно рухнул на колени, в отчаянии уставившись на погасшую пентаграмму. В зале воцарилась мертвая тишина. А золотой дракон развернулся и кинулся на горстку стражников, которые подкрадывались к Алексу сзади с оружием в руках.
Глава двадцать седьмаяТы – моя наследница!
Камилла видела, как дракон разрушил заклятие и уничтожил Корделию. Ритуал был сорван, все кончилось. Но все ли? Девушка с ужасом следила, как золотой дракон уничтожает участников и сторонников тайного круга. Понимает ли Макс, что делает, или он и впрямь обратился в дикого зверя? Но нет! Дракон сражался на стороне Созерцателей, а значит, Макс сохранил свой разум.
Она хотела броситься к нему, но в этот момент кто-то грубо схватил ее сзади за плечо. В шею девушки уперлось острие тонкого стеклянного стилета.
– Пойдем, милая дочь, – прошептал ей кто-то на ухо. – Нам давно пора поговорить по душам! Так отчего же не сделать это прямо сейчас?!
Камилла испуганно вскрикнула, узнав голос отца, а барон уже бросился прочь из зала, таща ее за собой.
– Вы лишили меня всего! – прошипел на ходу барон Клайд. – Любимой женщины, цели в жизни! Верных соратников!!! Ну ничего. Я оплачу их позже. А потом заставлю твоих дружков заплатить за все, что они совершили! Каждый Созерцатель заплатит мне своей драгоценной кровью!
– Помогите! – только и успела пискнуть девушка, но барон тут же закрыл ей рот ладонью.
Дмитрий Грановский, оказавшийся неподалеку от дверей, ударил последнего дуарфа мечом и, повернувшись, успел заметить два темных силуэта, быстро исчезнувших во тьме коридоров. Он бросился следом. Выбежав на лестничную площадку башни, Дмитрий прислушался. Он услышал удаляющиеся шаги, звуки ударов и приглушенный голос барона Доминика Клайда.
– Я воссоздам новый тайный круг! – говорил он. – Соберу новую восьмерку, и мы отомстим, уж будь в этом уверена!
– Куда ты меня тащишь?! – крикнула девушка.
– Ты – ведьма из клана Огня! В тебе есть потенциал, но ты совершенно не умеешь пользоваться своими силами! Да еще связалась с этими плебеями! – прорычал барон Клайд. – Ну ничего, я сумею выбить эту дурь из твоей головы.
– Оставь меня в покое! – воскликнула Камилла.
– О, только не теперь. Круг магов огня разбит, и только мы с тобой сможем его воссоздать. Ты – моя наследница! Когда-нибудь я передам тебе всю свою силу. Но сначала заставлю тебя повиноваться.
– Ни за что! Я никогда не стану такой, как ты!
– У тебя нет другого выбора!
– Я убегу! – пообещала Камилла.
– Если ты не останешься со мной, к ним ты тоже не вернешься, – холодно произнес барон Клайд. – Я могу убить тебя прямо сейчас, если не образумишься. Мне нечего терять.
– Я никогда…
Послышался хлесткий звук удара, и Камилла вскрикнула.
Дмитрий ускорил шаги. Спустившись на этаж ниже, он увидел ответвление коридора, резко поворачивающее вправо. Там, в полумраке, Грановский-старший заметил рослую фигуру Доминика Клайда, волочившего за собой упирающуюся девушку.
Барон втолкнул Камиллу в какую-то дверь.
Дмитрий кинулся следом. Он только теперь осознал, что преследует могущественного колдуна, который может уничтожить его одним щелчком пальцев. Следовало позвать с собой Корнелиуса или Магистра, но теперь было слишком поздно. Если не остановить барона, он утащит Камиллу неизвестно куда, и они больше никогда ее не найдут.
Распахнув очередную дверь, Дмитрий выбежал на широкую галерею, с которой вела вниз десятиметровая лестница.
Над черным лесом начинался новый день. Утренний свет проникал в башню через большие окна, частично закрытые тяжелыми пыльными портьерами красного цвета.
Барон Клайд уже достиг середины галереи. Упирающаяся Камилла снова попыталась вырваться, и он наотмашь ударил ее по лицу. Девушка упала на каменный пол и потеряла сознание. Тут дверь с шумом захлопнулась за спиной Дмитрия. Барон вскинул голову.
– Грановский, – осклабился он. – Зря ты пошел за нами… К тому же один!
– Кто-то же должен тебя остановить, – хмуро произнес Дмитрий.
– И ты всерьез решил, что это будешь ты? Какая самоуверенность!
– Мне есть что тебе предъявить.
– Ты говоришь о своей жене?
– О бывшей жене, – поправил его Дмитрий, – которая оказалась сущей тварью.
– Не смей говорить о ней так! – взорвался барон Клайд. – Ты и мизинца ее недостоин!
В сторону Дмитрия полетел огненный шар. Грановский проворно отскочил в сторону, и пламя ударилось в дверь, мгновенно воспламенив ее.
– Когда она ушла, мне потребовалось много времени, чтобы забыть ее. – Дмитрий медленно приближался к барону. – Алекс вырос без матери, он ее совершенно не помнил. Но она снова появилась в нашей жизни. И для чего? Для того, чтобы в очередной раз предать! Она никогда не считалась с чувствами людей, привыкла уничтожать все самое чистое и светлое. Я много слышал о ее злодеяниях в те времена, когда Корделия служила Императору. И даже не особенно удивился, узнав, что именно она нанесла смертельный удар ни в чем не повинному отцу Макса. Знаешь, я даже рад, что теперь для нее все закончилось. Для нее и для всех нас!
– И не надейся! Ничего еще не закончилось! – злобно крикнул барон Клайд. – Я все восстановлю. А затем превращу вашу жизнь в сущий ад!
Он размахнулся, выкрикнув заклинание, и швырнул еще один огненный шар, но и тот не достиг цели.
Дмитрий Грановский бросился к нему, замахиваясь мечом. Опыт участия в сражениях с магами подсказывал ему, что главное – подобраться как можно ближе к колдуну и не дать ему опомниться. Произнесение заклинаний требовало сосредоточенности, а в пылу схватки маг не всегда успевал настроиться.