– Таунс? – переспросила шериф. – Ван Зандт? Это что, шутка?
Сэм вскинул бровь.
– Прошу прощения?
Она выстрелила в них взглядом.
– Ваши имена, – потребовала она.
– Послушайте, вы что же, предполагаете… – напыжился Дин.
– Или вы меня разыгрываете, – продолжила она, с сомнением поглядывая на них, – или у вашего начальника нездоровое чувство юмора.
Дин вздохнул.
– Да, а вас, наверное, зовут Джеки?
– Меня зовут шериф Дэниелс, – отрезала она. Зазвонил телефон, и шериф оглянулась на свой стол. Издалека казалось, что на нем царит такой же порядок, как и в ее машине. Единственное, что нарушало этот порядок, – металлическая пепельница, наполненная чем-то похожим на скомканные фантики от жвачки.
– Вы позволите? Я на минутку. Секретарша сегодня заболела, и я немного занята.
– Конечно, не торопитесь. – Дин посмотрел ей вслед, когда она направилась к телефону, и Сэм, даже не глядя на брата, знал, куда он смотрит. – Слушай, как ты думаешь, она… – начал он.
– Заткнись, – одернул его Сэм. – Просто заткнись.
– Да будет тебе, старик, об этом даже песни пишут.
– Песни пишут и про тюрьму, – сказал Сэм. – Давай обойдемся без этого хотя бы в первые десять минут.
Шериф Дэниелс закончила разговор по телефону.
– Итак, – сказала она, стоя у стола, – ближе к делу. Скажу прямо, – продолжила она, прежде чем кто-то из Винчестеров успел произнести хоть слово, – может, вы не в курсе, но у меня расследование в разгаре, и, если мне не удастся прояснить кое-какие детали, скандала не избежать. – Снова заверещал телефон, но шериф даже не дернулась, чтобы снять трубку. – Если вам что-то нужно, излагайте быстро.
– Постараемся, – сказал Сэм.
Она метнула на них еще один выразительный взгляд.
– Ну?
– Давайте начнем с этого парня, Дэйва Уолвертона… – Дин неопределенно махнул рукой, – как вы их там называете? Ряжеными?
– Реконструкторами, – укоризненно поправила его шериф. – За «ряженых» вам тут запросто начистят физиономии.
– Да, точно. Извините. Реконструкторы. В отчете сказано, что Уолвертон изображал настоящего солдата Гражданской войны, которого завали Джубал Бошан, верно? И застрелил другого ряж… реконструктора из бутафорского ружья?
Дэниелс коротко кивнула.
– Это была модель классического мушкета «Спрингфилд», сделанная на заказ для стрельбы холостыми патронами.
– Откуда вы знаете, что оружие бутафорское?
– Я вижу копию с первого взгляда. – Она кивнула на ружье, прислоненное к стоявшему справа стулу. – Вот эту, например.
– Можно? – спросил Сэм.
– Ради бога.
Сэм взял ружье в руки и прикинул его вес.
– Кажется, что настоящее.
– Конечно, – сказала шериф. – Это же точная копия. Реконструкторы повернуты на достоверности. Они настоящие энтузиасты.
– Да, мы уже слышали, – ответил Сэм. – А что со штыком и мушкетом, которые были у Уолвертона на поле боя?
– Они сейчас в лаборатории на экспертизе.
– Ладно, – сказал Дин. – Возможно, он просто немного увлекся и решил, что война еще продолжается? Может, у него, как бы это сказать… была неустойчивая психика?
Дэниелс вздохнула.
– Похоже, вы меня не услышали. Мы имеем дело с налоговыми инспекторами и айтишниками, которые добровольно напяливают на себя колючую шерстяную форму и подбитые гвоздями сапоги и совершают многокилометровые марш-броски в тридцатиградусную жару. Такие у них представления о досуге. Неустойчивая психика – это еще мягко сказано. Они на всю голову больные. Но оружие у всех не боевое. Мне плевать, если кто-то из них считает себя призраком Ли Харви Освальда[53], но ты никого не сможешь убить, стреляя холостыми.
– Не хотите ли вы сказать… – начал Дин и осекся, запутавшись.
– Я хочу сказать, что, если исключить существование дыры во времени, где копии вдруг были заменены настоящим боевым оружием, тем, что было вчера у Дэйва Уолвертона, совершить что-либо подобное невозможно.
Она выдвинула ящик, достала папку и небрежно бросила на стол. Из папки выпало несколько фотографий с места преступления. Сэм потянулся к снимкам, на которых увидел труп солдата в форме юниониста.
Он передал Дину фотографию: большую часть головы чуть выше шеи просто снесло, осталось лишь кровавое месиво. В цвете все это выглядело так, будто на траву опрокинули какое-то неряшливое итальянское блюдо.
На следующей фотографии был крупным планом запечатлен другой реконструктор с выколотым глазом. Запекшаяся кровь придавала его лицу сходство с театральной маской.
– Уолвертон ударил его штыком. – Дэниелс кивнула на тумбочку слева от стола. – Таким же.
Дин взял штык с тумбочки, повертел в руках, проверил, насколько он острый.
– Таким и хлеба не нарежешь.
– Да неужели? – Глаза Дэниелс, ярко-зеленые и цепкие, заметались между ними. Шериф полезла в стол, достала жевательную резинку и, развернув, сунула в рот, а обертку скомкала и бросила в пепельницу.
– Послушайте, – сказала она, – я знаю, что вы не местные. И вот что я вам предлагаю. Зайдите в Историческое общество, посмотрите старые фотографии, побывайте на поле сражения, поговорите с реконструкторами…
– Уже сделали, – перебил ее Дин.
– Тем лучше. – Она вытащила изо рта жвачку, посмотрела на нее, как на личного врага, и скатала в шарик, который тут же полетел в пепельницу. – Значит, мы все выяснили. Так что займитесь своими делами, а мне позвольте вернуться к моей работе. Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы по делу, обращайтесь. Идет?
С этими словами она вернулась к бумагам, разложенным на столе, ясно давая понять, что разговор окончен.
– Как хорошо вы сказали, – подал голос Дин. – Вопросы по делу…
Сэм оживился.
– У меня как раз есть один.
Шериф подняла голову и устремила на него взгляд из бездонных глубин равнодушия.
– Слушаю?
– Уолвертон нанес себе смертельный удар своим же штыком, верно?
– Да.
– Тогда что это за следы у него на шее? – спросил он.
– Где?
– Вот здесь. – Сэм постучал пальцем по фотографии, указывая на горло Уолвертона, где краснела пара похожих на ожоги отметин. – Похоже на синяки, видите?
– Спросите у коронера.
– А вы сами ничего странного не заметили?
– Странного? – Шериф выгнула бровь. – Вы что, шутите? – Но от Дина не ускользнуло, что на вопрос она не ответила.
– Возможно, нам действительно стоит поговорить с коронером, – сказал он.
– Удачи. Его офис в двух кварталах отсюда. – Она взглянула на часы. – Уже довольно поздно, но я позвоню ему и предупрежу о том, что вы придете.
– Синяки. – Дин все еще смотрел на фотографию. – Как будто его душили или что-то в этом роде. Верно, Сэм?
Не получив ответа, он повернулся к брату, ожидая услышать подтверждение его догадки или хотя бы увидеть, что он кивает.
– Сэм?
Но его брата как будто подменили.
Сэм Винчестер молчал, будто воды в рот набрал.
Глава 6
– Ладно, – сказал Дин, когда они вышли от шерифа и направились к офису коронера. – Не хочешь сказать мне, что все это значит?
– Сам не понимаю.
– Звучит убедительно.
– Я увидел эти следы на шее Уолвертона, и как будто… что-то всплыло в памяти. – Сэм остановился и посмотрел на Дина. – Из того сна. Но я никак не вспомню, что это было.
– Ты ведь ничего не скрываешь от меня, Сэмми?
Сэм покачал головой.
– Потому что сам знаешь, это бесполезно.
– Знаю, – сказал Сэм. – Просто… мне кажется, будто все, что происходило во сне, вылетело из головы.
– Что ж, может, осмотр трупа освежит твою память.
Офис судебной экспертизы округа Мишнс-Ридж находился за стальной дверью в задней части длинного муниципального здания из темного кирпича недалеко от главной улицы.
Дин и Сэм прошли мимо мусорного бака и одинокой машины у входа – неприметного бежевого седана с госномерами. Двор был усыпан старыми лотерейными билетами и окурками, как будто кто-то долго топтался здесь, наблюдая, как удача покидает его.
Дин подергал дверь.
– Заперто. – Он нажал кнопку звонка и, не дождавшись ответа, постучал в армированное окно. – Свет не горит. Разве красотка-шериф не обещала предупредить коронера о нашем визите?
– Может, он уже домой ушел, – предположил Сэм.
– Или же никто не хочет разговаривать с двумя янки, которые задают неудобные вопросы. – Дин отступил, рассматривая кодовый замок на двери. – Должен признаться, Сэмми, я что-то совсем не чувствую тут знаменитого южного гостеприимства.
– Не ты ли говорил: «Обожаю Юг»? – Сэм оглянулся в ту сторону, откуда они пришли. – Как насчет Исторического общества?
– А что с ним?
– Может, попытать счастья там, пока и они не закрылись?
Дин нахмурился.
– Ты не хочешь увидеть тело?
– Но дверь-то заперта.
– Как и в хранилище казино «Белладжио», но это не остановило одиннадцать друзей Оушена[54].
Сэм выразительно посмотрел на брата.
– Я просто пытаюсь с максимальной пользой потратить то время, что у нас есть.
– Так ты не боишься увидеть эти следы на шее Уолвертона?
– Я? Боюсь?
– Да, как в том ночном кошмаре? – Дин внимательно смотрел на него.
– Я же говорил тебе, что ничего не помню.
– И не очень-то рвешься вспоминать.
– Послушай, – не выдержал Сэм, – если ты хочешь, чтобы я остался…
Дин пожал плечами.
– Да нет, ты прав, – сказал он. – Иди к историкам и посмотри, что там можно раскопать. Разделяй и властвуй. Чертов Апокалипсис.
Но Сэм не сдавался.
– Ты о чем, Дин? – возмутился он. – Ты мне не доверяешь? Потому что если это так, ничего хорошего у нас не выйдет.
– Ты мой брат, – сказал Дин. – Но не забывай, что Люцифер обязан тебе своим освобождением и если наполняет твои сны намеками о своем грандиозном плане, возможно, тебе стоило бы обратить на них самое пристальное внимание. Это все, что я хочу сказать.