– Ты собралась искать мою ненормальную родственницу? – тут же взбеленился виконт, – Ее забрала Проклятая. Тебе жить надоело? Ты не Высшая кровь!
– Она меня наняла! – Наида швырнула последнюю оставшуюся в руках вещь прямо Араку в лицо.
– Ты. Сама. Себя. Наняла. – Виконт откинул то ли кофту, то ли панталоны, скорее все же кофту, панталонам неоткуда, вроде, взяться, – Угомонись уже! Я не хочу, чтоб с тобой произошло непоправимое. Ты – человек! Особенный, но человек. За Эллен отправимся я и Эр, а ты возьмёшь Ларри и вернёшься в Лантарис.
– Ух, ты! Это кто тебе сказал, что ты можешь мной распоряжаться и что-то за меня решать?! Сами, значит, вы собрались в Каньон, а Наида посидит в тишине и покое. Так, что ли? Потому что я – женщина?! Так, что ли?!
– Потому что ты мне не безразлична!
Охотница открыла было рот, чтоб высказаться по этому поводу, но саламандре, явно, надоело тратить время на пустые выяснения отношений, когда хозяйка в беде, а потому ящерица шустро подскочила к Араку, взобралась на плечо, цепляясь коготками за одежду, и зашипела ему прямо в лицо с таким остервенением, будто говорила: "Заткнись уже! Дай сказать!".
Потом так же быстренько сползла вниз и вернулась к герцогу. Наида, тоже прекратила спор, буркнув себе под нос, что прекрасно жила без всяких заботливых Лордов. Добившись всеобщего внимания Лизка села перед собравшимися в кружок людьми, и не совсем людьми, а потом торжественно протрещала что-то весьма важное. По крайней мере мордочка у нее имела именно такое выражение.
– Кто-то что-то понял? – виконт посмотрел на спутников.
– Честно говоря, – Эридан пожал плечами, – Не особо.
– Да что уж там. Ничего вообще не понятно, – Согласилась Охотница.
Ларри тактично промолчал.
Саламандра снова плюнула огнем, но теперь в сторону Арака.
– Что ты бесишься? Если на самом деле не понятно. Я то что? – возмутился тот, – Эр, ты же постоянно творишь подобных существ. Что она вообще говорит?
– Знаешь, прежде саламандры не имели тяги к беседам. Они и разумного самостоятельного мышления особо не имели. Пусть магические и сотканные из огня, но все же животные. А эта... Странная. Неправильная.
Лизка глянула на герцога с намёком, что его грязные инсинуации о тупости ее родичей крайне возмутительны и недопустимы. Потом покрутились на месте, подумала, плюхнулась на живот и принялась ползти, оставляя за собой огненный след.
– Она рисует что ли? – немного прибалдел виконт.
Саламандра, на самом, деле что-то тщательно пыталась изобразить на земле. По итогу вышел то ли курятник, то ли полузавалившаяся хибара.
– Эмммм... Это здание? Строение? – герцог внимательно разглядывая изображение.
Лизка раздражённо фыркнула, потом подумала и пририсовала подобие башенки.
– За́мок! Я понял! Это – за́мок! – подпрыгнул на месте виконт.
Ящерица кивнула головой и принялась выводить рисунок далее. Рядом с кособоким домом возникли две фигуры. У одной почему-то не было руки, у второй – голова получилась больше тела, но, предположительно, обе являлись девушками, судя по треугольникам, которыми Лизка обозначила платья.
– За́мок, а в нем две женщины! – захлопал в ладоши Арак. – Вот! Что бы вы без меня делали. Очевидно, речь идёт о Мире и Эллен. Так ведь?
Саламандра одобрительно затрещала.
– Проклятая забрала Эллен в Каньон. Ну, это итак понятно. Думаю, она имеет ввиду, что с моей невестой все хорошо, она жива и здорова, – задумчиво уточнил герцог.
Вдруг ящерица пробежала по своему же рисунку, перечеркнув его и отрицательно покачала головой.
– Не приходить? Ты об этом? – Эридан наклонился к Лизке, рассматривая ее мордочку на предмет подтверждения своих слов. – Эллен запретила искать ее? Я правильно понимаю?
Саламандра довольно принялась вилять хвостом.
– Хм... Она сама планирует оттуда выбраться? Вот, какое послание тебе нужно передать... Велит не идти мне в Каньон... Все? Больше ничего не говорила?
Ящерица вдруг ухмыльнулась, а это смотрелось очень странно, хотя подобные эмоции от нее Эридан уже видел, но до сих пор не мог привыкнуть. Обычные Саламандры на самом деле отличались от этой, конкретной. Причем, значительно. Затем начала что-то снова изображать. Вышло кривое и ущербное, но, вроде, сердце.
– Так... А это что значит? Она приболела? Ей нехорошо?
Лизка покачала головой, отрицая все его предположения.
– Ну... – герцог задумался, пытаясь найти верный вариант.
– Эллен просила передать, что любит тебя, Черный. Неужели не понятно? – тихо сказала Наида
Герцог в изумлении посмотрел на довольную до ужаса саламандру, потом на Охотницу, и снова на Лизку.
– Правда?
Ящерица тут же сделала вид, который будто говорил: "Не знаю... Возможно... Похоже, так и есть".
На поляне повисла пауза. Арак с улыбкой косился на друга, Наида задумалась о чем-то своем, Ларри вообще с самого начала был молчалив, поэтому сейчас придерживался в принципе той же линии.
Любит? Эридан не мог осознать. В смысле, любит, прямо по-настоящему? Может, она имела ввиду... Как человека? Что за бред, лезет в голову. Какой он ей человек... Просто любит. Она. Его. Эллен любит его, герцога Черного. Волна какого-то необыкновенного, несоизмеримого восторга медленно накрывала его с головой. Хотелось петь, смеяться, танцевать. Любит. В этот момент Эридан понял, что такое, чувствовать себя по-настоящему счастливым.
– Так. – Он резко поднялся на ноги и осмотрел всех присутствующих, – Значит, сейчас обедаем и выходим. К ночи должны зайти в Каньон. Арак прав. Наида и Ларри возвращаются в Лантарис. Мы отправимся за Эллен вдвоем.
Саламандра возмущённо заверещала и принялась нарезать круги рядом с герцогом. Она словно ругала его за упрямство и требовала выполнить просьбу своей хозяйки.
Эридан нагнулся, взял ее в руку, посадил на ладонь и поднес к лицу, чтоб Лизка видела его глаза.
– Я не могу. Понимаешь? Не могу не пойти. Не могу ждать, пока она что-то решит сама. Проклятая забрала мою женщину. Значит, я должен вернуть ее обратно. Иначе невозможно. Я тоже люблю ее. Очень сильно. Но у меня есть вопросы, которые хочу задать. От того, что ответит Эллен зависит все наше будущее. Возвращайся. Скажи ей, что герцог Черный никогда не откажется от своего Предназначения. И сидеть, сложа руки, он тоже никогда не будет. Пусть ждёт меня. Я скоро буду в замке. Только скажи этой упрямой девице, чтоб ничего там не творила сама. Ни в коем случае! С ее прытью и склонностью переворачивать все с ног на голову, боюсь, пока мы доберёмся, может произойти локальный конец света, или ещё какая подобная ерунда. Или вместо одного Каньона окажется два, благодаря твоей хозяйке. Просто пусть ждёт. И все. Хорошо? Желательно, вообще не двигая руками и ногами, ибо это опасно.
Ящерица вздохнула, но послушно склонила голову.
– Вот и чу́дно. Иди. – Эридан шагнул в сторону костра а потом выпустил Лизку в пламя, где она тут же испарилась, будто и не было вовсе, а затем повернулся к своим спутникам.
Ларри вместе с Наидой стояли плечо к плечу, будто два солдата против врага.
– Мы отправляемся с вами, – неожиданно заявил папенька невесты, – Откажетесь брать нас добровольно, мы все равно не отступимся. Не знаю, откуда всплывает в моей голове различная информация, которой, вообще-то, там быть не должно, но момент с твоим возрождением показал, что это полезно.
– К тому же, я хотя бы как-то бывала в Каньоне. Пусть, ненадолго, пусть с краю, но все же. – добавила Охотница.
Эридан в сердцах плюнул, махнул рукой, а потом велел всем обедать и собираться в дорогу.
Глава пятая
В общем-то, классики, утверждавшие, что русский человек нигде не пропадет, были правы. Елена Михайловна, в свете сложившихся обстоятельств, решила велосипед не изобретать и прибегнуть к старому, проверенному белорусскими партизанами способу. А именно – вести подрывную деятельность изнутри.
Для начала необходимо было познакомиться с людьми, которые жили в замке. Их оказалось пятеро. Две женщины и трое мужчин.
Инесс, средних лет дама, являлась кем-то наподобие старшей по хозяйству. Откуда в Каньоне хозяйство, Леночка не очень понимала, но, видимо, есть. По крайней мере, тёрла подсвечники женщина с таким остервенением, будто от этого зависела, как минимум, чья-то жизнь. Когда Мира представила их друг другу, Инесс посмотрела на Елену Михайловну взглядом, которым можно убивать, чем весьма сильно напомнила начальницу финотдела по старой работе. Не подружимся, поняла Леночка, и улыбнулась в ответ грымзе.
Марика – вторая особа, крутившаяся вокруг Инесс, выполняла функции кухарки, повара и посудомойки одновременно. Девушка выглядела лет на двадцать пять. Но не точно. Просто после Миры и ее почти несовершеннолетней внешности, в то время, как Бэмби, на самом деле, имела за плечами несколько десятков лет, уверенности не было уже ни в ком. В ответ на приветствие Елены Михайловны, Марика искренне улыбнулась, за что получила подсвечником по плечу и гневный окрик со стороны старшей, которая прямо слюной исходила, если кто-то стоял без дела. Но на кухарку Леночка могла рассчитывать, потому как та, очевидно, сердце имела более нежное и ранимое, чем грымза.
С мужчинами вообще было не понятно. Все трое отличались крайне приятной внешностью. Хотя... Нужно называть вещи своими именами. Они были просто офигительно хороши. Леночка в который раз подумала о том, что мужских особей тут выводят, словно племенной вид, не иначе. На самом деле, все, встреченные ей парни отличались исключительными внешними данными.
Причем в ответ на вопрос: "А эти чем занимаются?", Мира вдруг покраснела, опустила взгляд и промычала нечто невнятное.
– Ого! Да ладно! Ты их просто набрала для... Блин... Для здоровья, типа?
– Нет, конечно! Этот, вот, Масс, он конюх.
– Кто? Конюх? У тебя тут табун лошадей бегает?
– Он был конюхом в прошлой жизни. А сейчас живёт здесь. Помогает Инесс по хозяйству.