– Воодушевляюще, – растерянно произнес побледневший Арий, отложив недоеденный ломтик пирога. – Прямо чувствую, как во мне просыпается непреодолимое желание нырнуть в убийственные воды.
Эсса метнула на него укоризненный взгляд и, склонив голову набок, постучала ногтем по краю небрежно нарисованной карты.
– Корабли стоят на западе. – Она провела по неровной кромке берега, размазав уголь. – Многие из них уже сгнили до дыр, но одна бригантина все еще способна выйти в море.
– Ты уверена, что справишься? – с недоверием спросил Шейн.
– В Раруне я ходила на фрегатах гораздо крупнее, и там не было Слез, впаянных в каждую балку для легкого управления. Со здешними кораблями при должной сноровке можно справиться даже в одиночку, главное – знать, как активировать кристаллы. И, к вашему счастью, я знаю!
– Вероятно, ар’сэт уже давным-давно вынули все кристаллы, чтобы очистить их от человеческой магии. – Шейн нахмурился, смерив Эссу взглядом, полным сомнения.
– Нет, – уверенно покачала головой девушка. – Слезы всё еще там. Судно стоит в миле от берега, добраться можно только на лодке. И да, лодку я тоже нашла! Так вот, ар’сэт никогда не поднимались на борт корабля – они боятся глубокой воды.
– Откуда ты это знаешь? – удивилась я.
Эсса загадочно улыбнулась и, выдержав паузу, призналась:
– Местный Хранитель становится очень болтливым, когда пытается произвести впечатление на глупого, неотесанного человека. Главное, чуточку ему подыграть…
– Что ж, значит, сегодня ночью мы или сбежим, или умрем, – подытожила Шеонна и медленно поднялась из-за стола.
Золотой шнурок в очередной раз выскочил из непослушных пальцев, слабый узелок у горла распустился, и ведьмовской шелк заскользил по спине. Я поймала завязки и сжала в дрожащих руках. Горячие искры гнева кольнули сердце – даже самое простое действие давалось мне с трудом, – и Эспер поспешил их затушить. Он безжалостно расправлялся с моими эмоциями: растерзал страх, прежде чем тот заострил ледяные когти, задушил сомнение, но злость, казалось, не боялась его клыков – стоило погасить одну искру, как на ее месте вспыхивали десятки.
Внезапно передо мной возникла Шеонна. Не проронив ни слова, даже не взглянув на меня, она перехватила золотые шнурки и ловко завязала крепкий узел, закрепив плащ на моих плечах. Но прежде чем я успела поблагодарить ее, вновь повернулась спиной, продолжив собирать вещи.
Эсса проверила свою наспех сшитую поясную сумку – в ней среди цветастых лоскутов дремал сытый альм, – приоткрыла входную дверь и воровато выглянула на улицу. Из темноты в гостиную впорхнула пурпурная амева, осыпав девушку мерцающей пыльцой.
– Нам пора, – тихо произнесла она, недовольно стряхнув сияющие крупицы с черно-белой челки.
Мы покинули дом в самый темный час, когда Шеадар погрузился в глубокий сон, а кристаллические фонари побледнели. Чернильная мгла сомкнулась над поселением, будто липкий кокон, оставив нас один на один с гнетущей тишиной, которая кралась по пятам и поглощала шорохи наших шагов, ловя их будто раздутая жаба хрупких мотыльков.
Ночь оказалась на нашей стороне – мы покинули Шеадар никем не замеченные. Во мне крошечным огоньком загорелась радость, но тревога, налетевшая на душу ледяным сквозняком, вскоре оставила от нее лишь чадящий фитиль.
«Слишком просто, – поделилась я своим беспокойством с Эспером, – слишком спокойно и тихо».
«Здесь всегда так тихо», – утешил меня тамиру.
Днем прошел проливной дождь, и теперь босые ступни утопали в грязевой реке, в которую превратилась узкая дорога, ведущая к Иль’рав. Холодная темная жижа пропитала широкие штанины, они неприятно липли к лодыжкам. Ноги часто скользили, но Эспер, будучи в шкуре крупного пса, прижимался ко мне боком, позволяя опереться на спину. Я крепко цеплялась за его лохматый загривок – порой так сильно, что боль простреливала мою собственную шею. Я вздрагивала, а тамиру лишь стискивал челюсти и терпел.
Арий шел по другую сторону от меня, готовый в любой момент поймать под руку. После нашего разговора у реки мы больше не оставались наедине и не обсуждали произошедшее. Изредка я искоса поглядывала на его сосредоточенное лицо и смущенно отворачивалась, ловя встречный изучающий взгляд. Я все еще не понимала, как относиться к словам Ария и неожиданно проявившейся нежности. Не позволяла себе слишком часто вспоминать теплоту его губ, касающихся кожи, и пальцы, ласково поглаживающие грубые шрамы. Я боялась.
Задумавшись, я слишком сильно сжала шерсть Эспера. Тамиру возмущенно рыкнул и неожиданно вторгся в мои мысли с громоподобным лаем, распугав их, будто воющих под окнами кошек. Я не стала ему противиться.
Мы прошли между изогнутыми колоннами – казалось, они мягко пульсировали в лунном свете – и направились к пещере, перед которой клубилось сияющее облако разноцветных амев. Шейн шел впереди, настороженно оглядываясь.
– Вам точно не нужна помощь? – спросила Эсса, когда мы остановились.
– Мои клыки крупнее, чем этот ящер, – ответил Эспер, отмахнувшись пушистым хвостом от амев; они взмыли над головой, осыпав спину тамиру радужной пыльцой.
– Может, нам все-таки пойти с вами? – предложил Арий.
– Мы справимся. – Я попыталась уверенно улыбнуться.
Эспер первым нырнул под каменные своды, и я поспешила следом. Сияющая пыльца, затерявшаяся в рыжей шкуре тамиру, озаряла путь. Я отчетливо видела землю под своими ногами и неровные стены, ощетинившиеся острыми камнями и крючковатыми когтями корней. С каждым шагом во мне нарастала тревога, пальцы сильнее стискивали загривок зверя, больно натягивая кожу, – Эспер был рядом, но его мысли стремительно отдалялись. Тишина будто стала осязаемой, она проникала в наши головы, вклинивалась между нами и отталкивала нас друг от друга, раздуваясь будто мыльный пузырь.
Я резко остановилась. Тоннель расширился, впереди повис непроглядный сизый туман, подсвечиваемый Слезами Эрии, – к бирюзовому сиянию теперь примешивались крошечные алые пятна. Эспер ободряюще ткнул меня носом в бок.
– Я рядом, – ласково произнес он. – Давай, мы должны двигаться дальше.
Я глубоко вдохнула и собрала волю в кулак, чтобы сделать последний шаг, который разделит нас окончательно.
Тишина схлопнулась вокруг, будто клетка. Эспер взволнованно прижал уши и бросил на меня взгляд, словно одной боли в загривке ему не хватало, чтобы поверить, что я все еще рядом. Потом он повел носом в сторону озера и прислушался.
– Кажется, мы здесь одни, – с сомнением прошептал тамиру и первым шагнул вперед. Я не отставала.
Холодная вода лизнула ступни, и неожиданно острый осколок вонзился в пятку. Я пискнула от боли, а Эспер предупредительно рыкнул, когда я чуть не вырвала клок из его шкуры. Стиснув зубы, я продолжила путь. Но как бы осторожно я ни нащупывала почву, кристаллы впивались в ноги и будто насыщались моей кровью. Туман уплотнился, скрыл сероствольные деревья и залепил глаза – я едва различала кисточки на ушах тамиру. Это место было нам не радо. Я замедлила шаг. Сияющая мгла казалась бесконечной, она обступила со всех сторон, и было трудно определить, откуда начался наш путь и куда мы идем.
Эспер навострил уши и мотнул головой в сторону.
– Там что-то есть, – сообщил он. – Словно… стучит сердце.
Сердце…
– Идем. – Я потянула тамиру за собой.
Туман не желал нас пропускать. Он ослеплял сияющей белизной, забивал нос, не позволяя вдохнуть полной грудью, лип к коже, пытаясь удержать нас на месте. Но я упорно продиралась сквозь мглу, выставив перед собой руку. Туман проскальзывал сквозь пальцы, сжимал ладонь, будто страстный любовник, и затем отталкивал прочь, а осколки на дне безжалостно резали стопы – один из них, мельче ногтя, засел под кожу и с каждым шагом все глубже погружался в плоть.
Внезапно моя рука уперлась во что-то гладкое и холодное. Туман изошел рябью и, резко отпрянув, отполз к стенам пещеры.
Я стояла перед монолитом: под полупрозрачной бирюзой ярко пылало Сердце, от которого, будто кровеносные сосуды, протянулись пульсирующие алым светом прожилки.
Меня затопил страх, и я отдернула руку.
Вдруг Сердце не примет меня? Вдруг отравит, как отравило однажды несчастного лиирит? Или выпьет из меня последние крохи жизни? Сомнение разрывало душу. Пальцы задрожали в опасной близости от холодного камня.
– Что-то не так? – встревоженно спросил Эспер.
– Что? – Я вздрогнула, услышав его голос, и замотала головой. – Всё в порядке, просто…
Слова застряли в горле. Я стиснула зубы, не зная, как описать свои чувства, – прежде нам с Эспером никогда не приходилось обсуждать их. Потусторонняя тишина пустила корни глубоко в наши головы, заглушила Связь, и теперь я ощущала тоску по зверю, стоящему рядом. Я прижималась бедром к его боку и безгранично скучала по его душе. Как скучала и по Сердцу, пульсирующему в монолите.
Может, оно убьет меня, но Саит и без него уже дышит мне в спину…
Я глубоко вдохнула, нежно провела ладонью по спине Эспера, запоминая тепло его тела и мягкость шерсти – если эта минута станет последней в моей жизни, я унесу воспоминания о звере с собой, – и вновь вытянула руку. Пальцы заскользили по холодной поверхности монолита в поисках трещины и неожиданно соскочили, погрузившись в его нутро, будто камень утратил свою прочность и обратился дымным облаком. И пока он вновь не затвердел, захватив меня, я погрузила руку почти по локоть и крепко сжала алый кристалл. Сердце зарделось теплым светом и затрепыхалось в моем кулаке, будто пойманная птица. Я затаила дыхание в ожидании жгучей боли, но осколок не спешил меня убивать. Вместо этого меня медленно наполняло умиротворяющее тепло, возвращая больному телу силы: прошла дрожь в руках, не покидавшая меня последние дни, легкие наполнились воздухом, не отозвавшись колкой болью меж ребрами, а сердце мерно застучало в груди – как прежде.
Я решительно вырвала Сердце из монолита – он стремительно твердел и в последнее мгновение оцарапал белые от напряжения костяшки. Испещрившие его алые прожилки померкли и налились чернотой. Мелкая рябь волной растеклась от монолита по поверхности озера, и на дне жалостливо зазвенели Слезы. Я испуганно заозиралась. Эспер навострил уши. Но вскоре все стихло, и нас вновь окутали тишина и мягкий полумрак.