Карета прогрохотала по дощатому мосту и неожиданно нырнула в тень пролеска у подножия скалы. Дорога серпантином взвилась вверх и побежала по краю отвесного склона. Шеонна потеснила меня у окна, рассматривая распростершийся внизу город. С высоты птичьего полета Лаарэн казался необъятным и был чарующе строг: его улочки выстраивались в ровные геометрические фигуры, а в самом сердце города, на прямоугольной площади, раскинулся императорский дворец с остроконечными шпилями на башенках.
– Маретта Эрвор, какая она? – вдруг спросила Шеонна, повернувшись к Арию.
– Она похожа на вашего отца – питает страсть к потерянным и необычным детям, – не размыкая глаз, пробормотал Арий.
Он уже несколько часов пытался вздремнуть, но постоянно вздрагивал, будто что-то острое неожиданно вонзалось меж ребер, пробуждая. Я и сама подскакивала в эти моменты, ощущая, как волчий оберег обжигал холодом, словно кусочек льда, оброненный за пазуху, но тут же вновь наливался теплом. Арий упорно увиливал от любых вопросов о своем самочувствии и всем своим видом – натянутой лукавой улыбкой и глупыми шуточками – пытался унять наше беспокойство. Нам с Эспером не оставалось ничего, кроме как терпеть его ложь до самого Пика.
Дорога круто свернула вправо и нырнула в тоннель. Через несколько минут карета выкатилась на маленькую овальную площадь, окруженную похожими на ощерившиеся клыки скалами и, обогнув фонтан в виде двух вставших на дыбы лошадей, остановилась у порога особняка. Я изумленно открыла рот: трехэтажное здание буквально вросло в скалу, хотя, скорее, наоборот – его фасад был вырублен прямо в толще камня.
Арий вышел первым и на мгновение замер, запрокинув голову к арочным окнам. Лучи заходящего солнца проскальзывали меж щербатыми скалами и золотом растекались по темным стеклам. Эсса соскочила с козел, заботливо подхватила тамиру под локоть, но он неожиданно нахмурился, мягко высвободил свою руку и отстранился от подруги. На ее лице не отразилось ни разочарования, ни обиды; лишь щемящая жалость поселилась во взгляде, направленном в удаляющуюся спину Ария. Он медленно и уверенно направился к порогу. В моей душе скребла тревога: казалось, он намеренно твердо ступал босыми ногами по шестиугольным плитам, которыми была выложена дорожка, пытаясь заглушить боль под тяжестью собственных шагов. Эспер прижал уши. Безысходное отчаяние завладело его сердцем.
Или же это заныло мое собственное?
К этому моменту я уже не различала, где начиналось мое беспокойство, а где – рыжего пса: наши чувства, будто разъяренные змеи, сплелись в тугой удушающий комок, который осел в груди и давил на ребра.
Входная дверь распахнулась прежде, чем Арий успел подняться по ступенькам. Ему навстречу выбежали двое слуг: грузный мужчина с черными закрученными усами и худенькая женщина – ее темно-каштановые волосы были затянуты в тугой пучок на затылке, отчего, казалось, ее брови поднялись в вечном удивлении.
Мужчина изумленно открыл рот и пробежал взглядом по Арию и Эссе, будто не веря собственным глазам. Но потом, вдруг опомнившись, согнулся в легком поклоне перед тамиру.
– Мы рады вашему возвращению, господин, – воскликнул он, не скрывая счастливой, даже облегченной улыбки.
– Я тоже рад снова оказаться дома, Равис, – сдержанно отозвался Арий, даже не посмотрев на слугу, его взгляд был устремлен в пустой холл за дверью.
– Вы и ваши спутники, должно быть, устали с дороги? Я сию же минуту велю принести вам чай и теплые одеяла!
Арий не ответил, и Равис заметно стушевался, бросив растерянный умоляющий взгляд на Эссу, но и она не спешила переступать порог.
– Пройдемте же в дом, господин, – смущенно предложил слуга.
– Да… – коротко кивнул Арий и наконец двинулся вперед.
– Сообщи госпоже, – тихо прошептал Равис служанке, когда мы проходили мимо.
Женщина послушно приподняла свою длинную юбку и побежала к кованому заборчику на краю площади – за ним начинался пышный сад.
– Равис, – обратилась к мужчине Эсса, кивнув на кучера, все еще стоящего у фонтана и восторженно, с примесью страха разглядывающего дом, – расплатись с этим человеком.
– Как прикажете, госпожа, – кивнул Равис.
Эсса скривилась:
– Никакая я тебе не госпожа, говорила же!
– Прошу меня простить. – Мужчина покорно склонил голову, а Эсса недовольно закатила глаза.
Равис отворил перед нами массивные двустворчатые двери с окошками из бордового стекла и впустил в необъятных размеров зал, освещенный множеством неограненных осколков. Будто россыпь мерцающих звезд, Слезы парили между галереями верхних этажей, выхватывая из полумрака фигурные балясины, широкие каменные перила и резные колонны третьего этажа, поддерживавшие недосягаемо высокий потолок, украшенный выцветшими и потрескавшимися от времени фресками. Я с трудом разглядела изображенные на них силуэты – пять фигур сошлись то ли в танце, то ли в борьбе, – однако, к своему удивлению, узнала две. Тьма, нашедшая приют в руинах Джарэма, однажды привела меня к их храму. Ольм и Саит.
Еще одна такая же старая, местами стертая и разрушенная фреска высотой в три человеческих роста украшала стену над площадкой, где широкая лестница – мы запросто могли подняться по ней вшестером и ни разу не соприкоснуться плечами – раздваивалась и поднималась к галереям второго этажа.
Свернув вправо от лестницы, Равис остановился у двустворчатых дверей, возле которых в глиняной кадке стояло высокое, похожее на пальму дерево, но не спешил их открывать. Чинно вытянувшись, слуга неуверенно кашлянул в кулак.
– Простите, господин, но этот пес… – мужчина покосился на Эспера. Тот беззвучно оскалился, отчего Равис вздрогнул.
– Он тоже мой гость, – отрезал Арий, и я сама едва не вздрогнула, услышав звон стали в его голосе.
Слуга склонился в почтительном поклоне и наконец потянул за латунные дверные ручки, впуская нас в просторную гостиную, залитую закатным солнцем. Рыжие лучи лились из арочных окон, ласкали потертые книжные корешки в высоких дубовых шкафах по левую сторону от входа и искрились на черном стекле кофейного столика.
– У вас будут для меня распоряжения, господин? – спросил Равис, замерев у дверей.
– Нет, ты свободен.
Равис покинул комнату, а Арий рухнул на мягкий диванчик, обтянутый синим бархатом, и вальяжно закинул чумазые пятки на низкий столик. Шеонна бросила дорожную сумку на пол и упала рядом с тамиру, Шейн последовал ее примеру, заняв глубокое кресло. Я замешкалась, разглядывая изысканную мебель, – не хотелось пачкать ее своей одеждой.
Внезапно что-то резко ударило меня в бок, вырвав из задумчивости. Я вздрогнула: в моей сумке развернулась борьба – Муирн запутался в завязках. Мне очень бы хотелось оставить сварливого дракончика там подольше, но очередной болезненный тычок вынудил меня раскрыть сумку. Первым из нее с возмущенным писком вылетел альм и умостился на спинке кресла.
– Ши! – Эсса подпрыгнула на месте, вспомнив о своем питомце, и, поймав его в ладони, прижала к щеке.
Муирн скользнул на пол, что-то тихо бормоча под нос, и недовольно отряхнулся, пригладив короткую шерстку на боках. Затем оглянулся и удивленно протянул:
– О-о-о…
Два ловких прыжка – и через мгновение он уже стоял на подоконнике, прижавшись передними лапами и носом к стеклу, и выглядывал на улицу: дворик перед домом опустел и стремительно погружался в вечерний сумрак.
– Разве между этой и внешней стеной нет других комнат? – заметил Эспер, и я вспомнила, что по пути в гостиную мы прошли как минимум мимо двух дверей.
– Есть, – кивнула Эсса. – Эти стекла выплавлены из Слез, как и те, что вы видели при входе; они связаны и отражают все, что видят главные окна.
– Искусная работа, – похвалил Муирн и незаметно поскреб стекло когтем, проверяя его на прочность или реальность.
За дверьми вдруг раздался неясный шум.
– Госпожа, вы… – донесся звонкий голос Рависа, но он тут же резко оборвался женским криком.
– Пошел прочь!
Двери резко распахнулись, и в комнату влетела женщина. Арий вскочил на ноги. В гостиной повисла напряженная тишина.
Юность Маретты поразила меня с первого взгляда. По тому, что я слышала о ней от Эспера и окружающих, я ожидала увидеть волевую женщину лет сорока, внушающую страх своей строгостью, но вместо нее на пороге замерла молодая красавица, которая с легкостью могла сойти за старшую сестру Ария, а никак не за его тетку.
– Где тебя носило? – яростно выпалила Маретта, в несколько стремительных шагов преодолев разделяющее их с Арием расстояние.
– Да так… – пожал плечами Арий. – Захотелось отдохнуть от вашей грызни с Атэной.
Маретта сердито стиснула зубы и резко замахнулась, намереваясь влепить ему пощечину, но тамиру не шелохнулся, с вызовом уставившись на женщину, и ее ладонь замерла, так и не достигнув цели. Изящные пальцы поочередно сжались, и перед лицом Ария угрожающе завис кулак.
Но вдруг лицо Маретты переменилось: злость исчезла, будто смытая потоком дождя, и ее место занял страх – из носа тамиру выступила кровь. Арий нахмурился, отрешенно провел пальцами над губой, размазав темно-алую полосу, и покачнулся на неожиданно ослабевших ногах. Мы с Эспером одновременно дернулись вперед, но Маретта успела подхватить Ария и вместе с ним медленно осела на пол. Крепко вцепившись в его запястье, она подняла его руку и принюхалась к окровавленным пальцам. Румянец отхлынул от ее лица.
Кажется, только теперь она заметила наше присутствие. Ее полный ужаса взгляд скользнул по нашим встревоженным лицам, задержался на Эспере и вновь вернулся к Арию.
– Я помню эту боль, – тихо прошептал он, опустив голову ей на плечо и устало моргнув. – Ты не сможешь меня спасти…
– Замолчи! – сердито оборвала его женщина, и ее властный голос надломился. – Я не позволю Саит приблизиться к тебе.
Она крепко обняла Ария, глубоко втянув запах его спутанных волос, и громко крикнула:
– Равис!
Мужчина тут же возник рядом.