«Алесса?» – удивленно позвал тамиру, на мгновение заглушив бешеный стук крови в моих ушах. Он попытался остановить меня, потянуть назад, но я мысленно отмахнулась.
Потеснив мужчину, полушепотом спорящего со своим собеседником, я вынырнула из-за его спины и дотянулась до нежной женской руки, увитой золотыми браслетами.
– Терри?! – с придыханием выпалила я.
Женщина удивленно округлила глаза, вблизи оказавшиеся слишком темными и чужими. И в этот момент я осознала свою ошибку – незнакомка необычайно походила на мою тетю, но не была ей. Я разочарованно разглядела ее мягкие скулы, белесый шрам на высоком лбу и тонкие губы, сжатые в жесткую линию. С чего вообще я решила, что Терри может оказаться в Гехейне? Мое втайне тоскующее по дому сердце на мгновение обмануло меня.
Терри осталась далеко за завесой этого мира – совершенно одна.
– Простите, я обозналась, – сдавленно произнесла я.
И в этот момент тяжелая ладонь со звонким шлепком обожгла мою щеку. Я отшатнулась, бокал выскользнул из неожиданно ослабевших пальцев, и на подол незнакомки прыгнули алые брызги. Отколовшаяся стеклянная ножка ударилась о мысок моей туфли.
Оркестр продолжал играть – будто в насмешку льющаяся со струн мелодия приобрела веселые нотки, – но разговоры вокруг вмиг смолкли. Оледеневшей от страха кожей я ощущала на себе десятки острых немигающих взглядов. В стороне одна из гостий прыснула от смеха, и в горле образовался горький удушающий комок.
Я не сделала ничего плохого.
Я просто обозналась.
Злость заклокотала в груди Эспера, и тамиру резко выдернул меня из оцепенения. Я тут же сорвалась с места и, сгорая от злости, стыда и обиды, бросилась вон из зала – туда, где я сумею обрести защиту и успокоение. Слуга неловко отпрянул с моего пути, едва не перевернув поднос с напитками на гостей. Кто-то крикнул мне вслед, но я не разобрала слов.
Свернув в широкий пустой коридор, я добежала до конца и распахнула тяжелую дверь, ведущую на задний двор.
Холодный воздух прильнул к пылающей от боли щеке, и я больше не смогла сдержать слез. Ухоженный палисадник, окруженный высоким каменным забором, расплылся перед глазами, но я не нуждалась в них, чтобы отыскать Эспера, – меня вела его душа.
Я спешно сбежала по лестнице. Дремлющие на нижней ступеньке альмы с возмущенным писком кинулись врассыпную и, сонно хлопая короткими крылышками, взмыли вверх – в свете тусклых зеленоватых фонарей они казались крошечными визжащими призраками. Эспер ждал меня в тени пышной спиреи, и с каждым шагом, сокращающим разделявшее нас расстояние, я ощущала умиротворение: злость и жгучая обида утихали, а сердце выравнивало свой ритм. Я остановилась, смахнув слезы тыльной стороной ладони. Эспер удовлетворенно мазнул хвостом по земле, отправив в траву несколько камушков.
– Алесса! – крик Ария заставил меня вздрогнуть.
Оказавшись рядом, он порывисто заключил мое лицо в горячие ладони. Я крепко сжала его запястья, изумленно уставившись в полные тревоги глаза. Предательские слезы вновь окропили мои ресницы.
– Я обозналась. Я ничего…
– Ты не виновата, – оборвал меня Арий.
Он хотел что-то добавить, но по дорожке зашелестели легкие шаги. Спорхнувшая с лестницы Шеонна – Лукас и Шейн не отставали – не успела открыть рта, как дверь за ее спиной резко распахнулась и на порог вылетела все та же незнакомка. Ее щеки покрылись пунцовыми пятнами, яростный взгляд безошибочно уперся в меня.
– Лили, успокойся! – потребовала преследующая ее Маретта и беспомощно крикнула за спину: – Азарис, скажи ей! Я уверена, что все это просто глупое недоразумение.
Маретта схватила женщину за руку, но та вырвалась с раздраженным рыком и, подхватив юбку, поспешила вниз. Я испуганно прижалась к Арию, и он заключил меня в крепкие объятия. Эспер выгнулся, выпустив когти.
– Лили, подожди! – Маретта вновь попыталась поймать ее руку.
Женщина в очередной раз отмахнулась и развернулась так резко, что едва не столкнулась с Мареттой носом.
– Вашей семейке недостаточно было устроить праздник в День Плача, плюнув в наши открытые раны? – дрожащим от сдерживаемых слез голосом воскликнула она. – Вы еще решили и поглумиться над нашей болью? – Она бросила на Ария обжигающий взгляд. – Надеюсь, ты хорошо посмеялся надо мной со своей девчонкой?
– Лили, перестань, – наконец вмешался граф Альгрейв, положив руку ей на плечо, но она рассерженно ее сбросила.
– Прекратите меня так называть!
– Довольно! – не выдержала Маретта, позволив стали зазвенеть в своем голосе, и вонзила в меня острый проницательный взгляд. – Алесса, объяснись.
К своему удивлению, я не ощутила страха: Эспер помог мне примириться с ним и почувствовать свою правоту. Поэтому, когда я отстранилась от Ария и ответила, мой голос прозвучал уверенно и твердо.
– Я обозналась, – в очередной раз повторила я и посмотрела на женщину, надеясь, что она сумеет разглядеть искренность в моих глазах: – Я не хотела вас обидеть, просто вы похожи на мою тетю…
Лицо незнакомки перекосилось от злости, и я невольно напружинилась, готовая к обороне.
– Терри может быть твоей тетей только на том свете! – взревела она.
– Лилиан! – вновь одернул ее Азарис Альгрейв.
Женщина заскрипела зубами и, не сдержав эмоций, судорожно всхлипнула. Крупные слезы покатились по ее щекам. Маретта поспешила подставить ей свое плечо – в этот раз Лилиан не попыталась оттолкнуть подругу, – но ее жесткий взгляд непомерно давил на меня и лишал воздуха. Не менее тяжелым был и изучающий взгляд графа.
Внезапно мужчина шагнул в мою сторону. Я рефлекторно отступила. Шейн и Лукас подались вперед, а Арий заслонил меня, преградив Азарису Альгрейву путь. Мне показалось, в этот момент я собственными ушами услышала, как заскрипел гравий под когтями Эспера, который все еще оставался незамеченным в тени сада.
Граф остановился и миролюбиво поднял руки.
– Я не собираюсь нападать, Арий, – пообещал он, – я лишь хочу кое о чем узнать.
Арий бросил на меня встревоженный взгляд, и, набравшись храбрости, я слабо кивнула.
Граф подошел так близко, что я могла разглядеть редкие темно-рыжие искры, плавающие в золоте его глаз, – казалось, они светились в полумраке ночи, отражая свет фонаря, склонившегося над краем дорожки.
– У тебя очень необычные глаза, Алесса, – с осторожностью начал мужчина. Он разглядывал меня так же внимательно, как и я его. – Ты ведь Странница, верно? Я вижу на тебе слабый след чужого мира.
Я медленно кивнула и вытянула правую руку ладонью вверх – на ней все еще должна была остаться руна от зачарованной Артуром Моорэтом Слезы. Если граф видит следы других миров, то сумеет разглядеть и символ, позволяющий мне находиться в Гехейне. Но он даже не взглянул на него.
– А где твои родители? – продолжал допытывать мужчина.
– Я ищу их, – тихо призналась я.
– Знаешь, кажется, я тоже их ищу. Уже много-много лет. – Мужчина болезненно улыбнулся, а я недоуменно свела брови.
– Совсем из ума выжил, Азарис? – возмутилась Лилиан.
Граф пропустил ее слова мимо ушей. И я не успела среагировать, как его пальцы обхватили Сердце Эрии на моей шее. Эспер зло зашипел, выдав свое присутствие, а я затаила дыхание.
– Значит всё-таки сумели отыскать смешанную кровь, – коротко усмехнулся Азарис Альгрейв, покосившись на выступившего на свет тамиру, но не выказал ни удивления, ни страха.
Он оставался совершенно спокоен, в то время как мое сердце бешено билось о ребра – мужчина любовно поглаживал алый кристалл. Вместо того чтобы до черноты опалить его кожу, осколок ласково затеплился.
– Я ни с чем не спутаю этот кристалл, – мечтательно произнес граф. Я едва различала его тихие слова за шумом крови, стучащей в моих ушах. – Это был мой подарок на ее восемнадцатилетие. Я привез этот осколок с Клаэрии – один-единственный раз мы сумели достигнуть ее берегов, но вернулись домой буквально на обломках. Поэтому Ксантия всегда его ненавидела. Считала, что кристалл чуть не сгубил меня, но все равно берегла его. Ради меня.
– Мама? – удивленно прошептала я, когда родное имя слетело с губ Азариса Альгрейва. Я уже стала забывать, как тепло оно могло звучать.
Мужчина потянулся к нагрудному кармашку своего пиджака, отцепил серебряную брошь в виде четырехкрылой птицы и уколол булавкой свое запястье. По шершавой ладони покатилась темная горошина крови.
Мне хорошо был знаком этот ритуал, а тоска, заполняющая сердце после его неудачного завершения, стала уже почти родной. Поэтому, увидев, как блестящая капля повисла на кончике указательного пальца графа, я испугалась: еще мгновение – и Азариса Альгрейва поглотит боль. Алая горошина дрогнула в такт биению его сердца и ухнула вниз.
Не могу вспомнить, как успела вскинуть руку и как кровь разбилась о мои пальцы, просочившись под обволакивающее их кружево. Но страх, охвативший меня в тот момент, я помню хорошо. Я спешно стянула перчатку и удивленно воззрилась на желтый свет, расплавленным золотом расплывавшийся по моей ладони и стекавший под повязку, щекоча кожу.
Граф поднял свою руку, и золото от моих пальцев потянулось к его, окутывая подобно латной перчатке.
Свет согревал кожу и, казалось, проникал под нее до самой души. Я изумленно округлила глаза. Эспер же недовольно зарычал, ощутив чужое присутствие. Но граф не касался наших мыслей, не пытался пробраться в мою голову, его магия лишь наполняла спокойствием и была похожа на крепкие объятия отца – мягкие, ласковые, безопасные, – в которых хотелось утонуть. Точно так же я ощущала и Эспера, но в данный момент я едва слышала мысли тамиру.
– Этого не может быть! – ахнула Лилиан. Маретта и Арий выглядели не менее удивленными, а Шейн и Шеонна – растерянными, как и я.
– Что это значит? – севшим голосом спросила я.
Азарис Альгрейв плавно отвел руку, и его Сила угасла. Вокруг нас вновь сгустился полумрак ночи, и я ощутила холодную пустоту, которую тут же заполнил Эспер.