— А как ты собираешься всё это провернуть? — спросила она.
— Просто выйду к людям, — ответил я.
Сегодня днём в столице проходила ярмарка. Типичная летняя забава: торговцы со всех уголков королевства, лавки, прилавки, диковинные товары, рукоделие, специи, сладости. Всё это, конечно же, в самом сердце города — на центральной площади. К полудню там будет не протолкнуться.
Я появлюсь тогда. Без эффектных выходов. Просто поднимусь на пьедестал — к статуе основателя столицы — и заговорю. Всё, что у меня есть — это голос и немного ораторского мастерства. Хватит ли? Не знаю. Но делать нужно именно так.
К тому моменту, как площадь заполнилась, я уже был там. Гул толпы давил на уши, мысли путались. Люди бродили между лавками: женщины с корзинами, дети с леденцами, мужчины приглядывались к оружию и амулетам. Я остановился, наблюдая за этой почти мирной картиной.
И всё же — стоит ли? Ведь мои действия могут привести к волнениям, бунтам, кровопролитию. Но в то же время вся эта суматоха даст мне шанс — шанс вытащить из столицы нужные детали и приблизит сделку с королём-личом. Если не сейчас — то никогда.
Статуя возвышалась над площадью, массивный пьедестал. Изображение великого человека, простого рабочего, сумевшего объединить народ и основать столицу, а вместе с ней — и всё королевство. Мужчина в тяжёлых доспехах, с мечом, смотрящий в сторону горизонта, как будто и сейчас ведёт за собой. И я пошёл к нему.
Начал взбираться.
— Эй, ты, рядовой, что удумал?! — выкрикнул офицер.
— Что он делает? — послышался женский голос из толпы.
Несколько человек уже отвлеклись от покупок и наблюдали за мной. Я оказался на вершине пьедестала.
— Люди Федера... — начал было я, но тут же осёкся. Нет, не стоит говорить им, как их называют за пределами стен.
— Это объявление от армии? — крикнули снизу.
Нет, Кай. Ты знаешь, что делать. Сделай шоу. Заставь их услышать.
Я снял шлем и бросил вниз. Он с глухим звоном ударился о камень и откатился. Теперь все видят моё лицо.
— Это же тот мутант с плакатов! — выкрикнул кто-то.
— Стража! Взять его! — закричал солдат.
Ко мне уже неслись.
— Люди! — закричал я, — Позвольте мне сказать вам правду! Правду о генерале! О том, как он лжёт вам, как заставляет верить в бред и страх!
На пьедестал полез ближайший ко мне солдат. Я пнул его в грудь, и он рухнул вниз.
— Всего пять минут! — прокричал я. — Дайте мне сказать, и я сам сдамся стражникам! Я требую суда над генералом!
Толпа загудела. Шепот, восклицания, ропот. Они не ожидали, что кто-то осмелится бросить вызов власти прямо в полдень, на глазах у сотен людей.
И вдруг... один из горожан дёрнул за ногу стражника, полезшего ко мне. Тот рухнул назад, и мужчина, обернувшись ко всем, закричал:
— У нас тут свобода слова! Дайте ему говорить!
— Да! Пусть говорит! — подхватил кто-то.
— Хоть кто-то должен высказаться о том, что творит наша власть! — раздался знакомый голос Алисы из толпы.
Она здесь и она следит. План "Б" рядом.
Толпа сплотилась у подножия пьедестала, не подпуская солдат. Люди окружили меня стеной. Я воспользовался своим правом — правом свободного человека королевства — высказывать недоверие к власти, если есть на то обоснования. И обоснования у меня были.
— А ну, отошёл! — стражник толкнул того мужчину, что помог мне.
— Эй! Это нарушение наших прав! — заорал здоровяк и со всего маху врезал стражнику в лицо.
И в этот миг я понял.. Сейчас!
— Хватит! Не нужно устраивать здесь драку! Пусть мутант скажет, что хотел! — я не ожидал этого, особенно от солдата, на котором красовались лычки майора армии.
В ту же секунду все солдаты и стражники отступили. Прекрасно, дебош остановлен. Осталось только правильно подать информацию.
— Многие из вас знают меня по плакатам: как врага королевства, как человека извне, как мутанта, что якобы угрожает вашей жизни. Но ответьте мне — стал бы я приходить сюда, сдаваться, и требовать суда над генералом, если бы действительно желал вам зла? — я посмотрел на лица перед собой.
Меня встретила тишина, а затем шёпот. Быстрые переглядки, брошенные фразы от одного к другому.
— Ты говорил, что генерал врёт. О чём это ты? — раздался голос из толпы.
— Генерал водит за нос каждого из вас. Он лжёт, когда говорит о зле за стенами. Я был там, я видел, что происходит. Нам десятилетиями вдалбливают фальшивую историю, где мы — жертвы, а за стенами — монстры. Но всё не так. Королевством управляет человек, способный превратить вас в безвольных рабов своего дела. И я требую суда над Кассианом фон Люмьером! У меня есть доказательства его тирании. Доказательства того, что он — безжалостный, бесчеловечный фанатик. Я требую суда присяжных! — голос мой звенел, срывался, но я не умолкал.
— Почему мы должны тебе верить? — спросил седой старик, стоявший неподалёку.
— А вы оглянитесь. Давно в столице было столько солдат и стражников? Давно ли вас заставляют сидеть по домам после заката? Проверяют каждого, заглядывают в сумки и кошельки? Кто из вас был услышан в сенате? Кто пришёл с жалобой и был принят? Вам даже говорить не дают! Вы и без меня всё знаете! Власть в столице давно прогнила. Законы действуют лишь по приказу генерала. Армия преследует тех, кто осмеливается не соглашаться. Очнитесь, люди!
— Да! Мне надоело, что меня досматривают каждый день! — крикнул кто-то из толпы.
— А меня бесит, что мои жалобы просто выбрасывают! Говорят, не до меня! — добавила девушка с детской коляской.
И понеслось. Толпа вспыхнула, как сухая трава. Кто-то ругался, кто-то звал на площадь всех соседей. Кто-то кричал имя генерала с проклятием, кто-то просто молчал, но глаза у всех горели.
— Это разжигание бунта! Схватить его! — заорал один из стражников.
— Отставить! — голос майора прозвучал как удар. — Он прожил в столице всю жизнь. Он такой же гражданин, как и я. Если он требует суда — так тому и быть. Сопроводите его в зал и призовите генерала.
Сказать, что я удивлён, — ничего не сказать. Я спустился и никто не схватил меня. Майор лично проводил меня в здание суда. Зевак ждать долго не пришлось — зал заполнился моментально, стоило мне лишь переступить порог.
Майор тут же отдал приказ — вызвать присяжных, судей и генерала. Всё происходило стремительно. Даже слишком.
Зал суда… Человечество построило его как символ справедливости — и как театр.
Помещение было гигантским. Полукруглый зал, уходящий вверх амфитеатром. Повсюду ряды тяжёлых деревянных скамеек, отполированных веками. На них уже сидели люди, кто-то стоял в проходах — дышали жарко, тяжело, как перед бурей. Воздух был насыщен напряжением.
По бокам — балконы, за решётками которых располагались вооружённые солдаты и представители разных факультетов — армия, правоохрана, разведка. У всех лица были серьёзные, каменные.
В центре — помост, выложенный мрамором. Слева — возвышенное место для двадцати присяжных. Некоторые кресла были украшены гербами семьи, остальные — простые, стандартные.
Справа — трибуна для судей. Трое. Трое человек, от которых зависит приговор. За их спинами — огромный герб королевства. Судьи уже сидели на месте, облачённые в тёмно-синие мантии, под цвет ночного неба.
Против меня — вторая трибуна. Тяжёлый трон из чернёного дерева, специально отведённый для высокопоставленных чиновников. И именно туда, в сопровождении восьми вооружённых солдат, шаг за шагом вошёл он — генерал Кассиан фон Люмьер.
Человек, из-за которого всё началось. Человек, которого я должен был победить не силой, а разумом.
И вот он напротив...
У меня всё было под контролем. Судьи, хоть и смотрели с недоверием, играли свои роли. Сначала — скептицизм, затем — дозволение говорить. Пока что всё шло так, как я рассчитывал.
— Хорошо, господин Грин, — произнесла судья Хоун с сухой сдержанностью. — Вы устроили представление на центральной площади, мы поняли, что вы хотите обвинить генерала в определённых злодеяниях. Но по правилам суда вы должны знать: и генерал вправе выдвинуть встречные обвинения.
— Этот человек… Нет. Простите, уважаемые жители, не человек — спокойно, почти холодно заговорил Кассиан. — Это чудовище. Продукт грязных экспериментов. Его вырастили за пределами наших стен, чтобы направить против нас. Его цель — уничтожить последние остатки человечества. Прошу суд — я требую его публичной казни.
Он был уверен в себе. Жесты, взгляд, голос — всё выдаёт полную самоуверенность. Но он ещё не знал, какие козыри у меня в рукаве.
— Что ж, — вмешался судья Лоран Велвис, — принимается. Господин Грин, вы настаиваете на проведении судебного разбирательства по всей строгости человеческих законов?
— Верно, — ответил я коротко.
— Тогда, раз мы определились с целями, предлагаю сторонам пригласить представителей поддержки.
Так называемые «стороны поддержки» — это хорошо образованные люди: юристы, бывшие судьи, аналитики. Они могут укрепить позицию, отбить атаку, поймать на противоречиях.
Возле трибуны генерала появилось сразу трое. Мужчина в дорогом костюме, пожилая женщина с жёстким взглядом и ещё одна — моложе, по глазам сразу видно: хищница. Эти знали своё дело. По одному только выражению лиц было ясно — за них заплачено щедро.
Я же, не раздумывая, отказался от защитника, который мог быть назначен мне от королевства. Лишний рот, способный проболтаться, здесь был не к месту. Судьи кивнули и приняли моё решение. Время начинать.
— Прошу гвардейцев королевства вызвать в суд свидетеля по имени Варис, академика столицы, — произнёс я.
Имя разлетелось по залу, вызвав лёгкий шёпот, будто пущенная стрелка задела натянутую струну. Многие узнали имя. Некоторые сразу зашептались друг с другом, а кое-кто просто застыл, всматриваясь в трибуну свидетелей.
Далеко ходить не пришлось. Варис уже был здесь. Алиса заранее всё подготовила: нашла на него компромат, надавила, вывернула его изнутри. Он знал, что откажись он — и все его тайны полетят к народу, выставив его перед обществом как предателя, лжеца и труса. Он знал, что я в курсе, и это уже связывало нас прочной верёвкой страха.