— Ну, вперёд. Что ты хочешь знать?
— Ты ведь протеже Софии Нарт. Это знают все. Полагаю, однажды ты станешь её преемницей. Так вот: устраивает ли тебя то, чем тебе предстоит управлять? Нравится ли тебе политика королевства?
Я знал, куда давить. Лилия — хладнокровная, расчётливая. Она хочет власти, но не скандалов. Её цель — стать вершиной, но не утонуть вместе с генералом. Сейчас я дал ей возможность ударить по репутации правоохраны. А это автоматически ударит и по армии. По Нарт… и по Люмьеру.
— Политика королевства мне чужда, — произнесла Лилия с паузой, глядя в зал. — Все эти игры в интриги, корпорации, культы... Зачем? Мне этого никогда не понять. Но, поработав внутри системы, я поняла одно: всё королевство сочится гнилью. В людях, в сенаторах, в генерале. Это сплошная ложь, подаваемая под видом порядка.
Зал стих. Никто не перебивал, не шептался. Все слушали. Слушали Лилию, ловя каждое её слово.
— Считаю ли я генерала тем, кто должен стоять во главе нашего королевства? Однозначно — нет. Сотни документов доказывают его причастность к расправам над невиновными, к подстрекательствам, к угрозам и давлению — лишь бы сохранить власть. Вот некоторые из них.
Она достала несколько аккуратно сложенных листов и передала их гвардейцу. Тот — судьям.
— Это провокация! — вскочил один из защитников генерала.
— Позвольте свидетелю продолжить, — чётко произнесла судья Хоун, не глядя на защитника.
Генерал стоял недвижимо. Словно вырезанный из камня. Никаких эмоций. Ни попытки возразить, ни тени страха.
— Что касается этого парня… Кая Грина, — Лилия перевела взгляд на меня, и я напрягся. — Заслуживает ли он называться человеком? Быть одним из нас? Нет.
Небольшой гул в зале. Мой пульс резко участился.
— Что вы имеете в виду? — уточнил судья Велвис.
— Кай Грин прожил здесь своё детство, но затем вышел за стены. Там он нашёл цель. Не знаю, какая это цель, и знать не хочу. Но он вернулся. Вернулся сам. Зачем?
Она сделала шаг ближе к центру зала.
— Я считаю, что в нём всё ещё есть нечто человеческое. Частица справедливости. Та, что толкает его говорить. Кричать, доносить правду о том, что происходит за пределами стен… и о том, как мы закрываем на это глаза.
Я чувствовал, как нарастающее напряжение сжимает воздух. Монолог Лилии длился почти час. За это время она без тени жалости прошлась по всей верхушке королевской власти — от Нарт до Люмьера. Раскрывала грязные дела, молчаливые приказы, отписки, списанные тела невинных. И с каждым её словом судебная маска генерала давала трещину.
Система, которую он выстроил, медленно, но верно начинала трещать по швам.
Народ в зале суда начинал терять терпение. Кто-то выкрикивал проклятия в сторону генерала, их быстро выводили. Но оставались и те, кто поддерживал его и кричал, что я — монстр, которого нужно казнить. Таких становилось всё меньше, но они ещё были.
Я скользнул взглядом по присяжным. Почти все они что-то обсуждали между собой, делали пометки, записывали важные фразы. Но трое — те, на кого, как я подозревал, надавила Алиса, — сидели молча. Пусть. Надеюсь, она не зашла слишком далеко.
Лилия наконец закончила свой монолог — долгий, точный, беспощадный. Она обливала грязью всех, но подкрепляла каждое слово документами. Генерал проигрывал. И он это понимал.
Он пытался отыграться. Вызывал свидетелей — воспитателей из приюта, людей с моей работы, преподавателей и студентов университета. Все они поливали меня грязью, говорили о странностях, о жестокости, о ненависти. Очевидно — на них надавили. Но это уже не работало. После всего, что представили Варис и Лилия, доверие к генералу рушилось.
И тут он перешёл к последнему козырю.
— Я вызываю свидетеля, чей голос, наконец, достучится до вас. Того, кто был рядом с этим мутантом за стеной. Кто сейчас понял свою цель и выбрал верную сторону. Мой личный телохранитель. Рыцарь — Айрон, — сказал генерал.
Я знал, что это случится. Айрон был его последней надеждой. Его меч, заточенный против меня.
Он вошёл в зал спокойно. Серебристая броня с гербом армии королевства, уверенный взгляд, твёрдая походка. Видимо, он оправился после моего удара. Встал за трибуну, и, не дожидаясь вопросов, начал говорить.
— Я такой же, как он. Мутант. Продукт генной инженерии за пределами стен, — голос Айрона звучал ровно. Он частично снял броню, обнажив руку — она увеличилась в размерах, его глаза вспыхнули красным.
В зале раздался испуганный шёпот, кое-где ахи. Гвардейцы напряглись, кто-то потянулся к оружию.
— Этот человек способен на куда большее. Он — маг. Он быстрый, сильный. Он может поднимать мёртвых, — продолжил Айрон.
— Простите, что вы сказали? — судья Велвис приподнялся с места. В его голосе сквозило неверие.
Айрон махнул рукой, и в зал внесли… голову Эдгара.
Сердце ударило больно. Как они её нашли?.. Но главное — зачем он это делает?
— Этого человека Кай Грин поднял из мёртвых. А чтобы не было вопросов, позвольте вызвать врача, который подтвердит мои слова, — сказал Айрон.
Вошёл старик в белом халате. Принёс документы, осмотрел голову Эдгара и начал говорить с холодной уверенностью.
— Чтобы не быть многословным, покажу вам. Обратите внимание: закупорка вен — частичная, неестественная. Радужка глаз — синева, невозможная у живых. И это не всё… — он продолжал, указывая на всё новые «доказательства».
Знания Дерика внутри меня продолжали твердить, что всё это чушь, он играет на впечатлении. Эти признаки — косвенные, неубедительные. Но для зала суда… для публики… они звучали как истина.
Шёпот усиливался. Я начал улавливать фразы:
— Он нежить…
— Он с королём-личом…
— Это не человек…
Даже судьи начали смотреть на меня иначе. Как на нечто чуждое.
Я чувствовал, как почва уходит из-под ног.
— Кай Грин, находясь за пределами стен, вступил в союз с теми, кто веками убивал нас. Он умеет убеждать. Он — манипулятор. И он убивает, — сказал Айрон и стал перечислять имена. Люди, которых я действительно убил. Или которые умерли из-за меня.
Даже прозвучало имя... Рик.
Он говорил долго. Час, может больше. Слово за словом разрушая всё, что я строил. Всё, что я защищал, он знал мои слабости, он знал мои секреты. И он выдал их. Один за другим.
И толпа… она начинала ненавидеть меня.
Вот так. Один человек, которого я когда-то назвал другом. Способен уничтожить всё.
Я не знал, что делать. Не знал, как возразить. Люди верили Айрону — слишком много он знал, слишком точно воспроизводил детали, которые знал только тот, кто был рядом со мной. Нужно было что-то предпринять. Срочно и сейчас. Но в голове — пустота. Один за другим рушились аргументы, словно карточный домик под порывом ветра.
Когда Айрон наконец замолчал, судьи обратились ко мне:
— Есть ли вам что сказать? Или вы хотите вызвать ещё одного свидетеля?
Но у меня больше никого не осталось. Все, кого я мог бы позвать, уже говорили..
— Уважаемый суд! — прозвучал голос с галёрки. — Я вызываюсь свидетелем по этому делу!
Я замер. Это была Рейн. Она вернулась. В столицу. Почему? Зачем?..
В её руках — стопка документов. Те самые, что мы собирали на судей, компроматы, грязные тайны, список продажных присяжных. Но были и новые бумаги — другие. Видимо, нашла Алису в зале и забрала у неё часть материалов что были и притащила новые. Что она собирается делать?..
— С какой стороны вы выступаете? — уточнил судья Велвис.
— Со стороны человека по имени Кай Грин, — отчеканила Рейн и уверенно встала за трибуну.
Лицо генерала напряглось. Впервые за всё это время. Даже у меня внутри что-то сжалось. Я боялся. Не за себя — за неё.
Пожалуйста, Рейн, только не глупи...
— Народ королевства, — начала она. — Эти слова не для суда. Не для присяжных. Они — для вас. Для тех, кто живёт под чужими приказами, под чужим страхом. Я покажу вам, кто управляет вашей жизнью. Кто решает, кого казнить, а кого оправдать. Кто считает себя выше закона. А дальше — решайте сами. Кто из этих двоих на самом деле монстр.
И она открыла первую папку.
Нет… Рейн! Если ты раскроешь всё, мы, возможно, и победим. Но ты… ты не проживёшь и дня. Судьи, присяжные, сам генерал — кто-нибудь обязательно устранит тебя.
Но остановить её было уже невозможно.
Документ за документом. Имя за именем. Доказательство за доказательством. Она раскрыла всех. Каждого. Судей, генерала, присяжных, сенаторов. Даже тех, кто не находился в этом зале.
Глашатаи, чья задача была разнести весть о результатах суда, уже покидали помещение. Теперь они несли весть не о победителе, а о позоре всей верхушки государства.
Когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, стража зажгла факелы и активировали кристаллы света. Рейн всё ещё говорила. Всё ещё обнажала гниль, которая проела государство до костей.
И, наконец, спустя несколько часов она закончила.
В зале воцарилась гробовая тишина.
Люди были в шоке. Они не знали, что делать. Кричать? Плакать? Злиться? Смеяться? Все тайны королевства, что так долго хранились за толстыми дверями власти, теперь лежали на поверхности. И уже завтра о них узнают в каждом уголке.
Я бросил взгляд на генерала. Лоб в поту. Сжатые зубы. Взгляд стеклянный. Ему нечего сказать. Судьи сидели мрачнее тени. Ни один не решился открыть рот.
— На этом всё, уважаемый суд, — сказал я, нарушая молчание. — Больше свидетелей нет.
Рейн отошла от трибуны и встала за моей спиной. По протоколу она должна была вернуться на место или покинуть зал, но осталась. Осталась рядом со мной.
— Тебе конец, Рейн… — шепнул я, не оборачиваясь. — Как я теперь выведу тебя из города?
— Не переживай. Хоть раз в жизни я буду смелой, — ответила она тихо.
Я почувствовал: она устала. Устала прятаться, устала быть никем, устала, что никто не принимает её всерьёз. Сегодня она взяла судьбу за горло — и сорвала маски со всех.