Сорча схватила мешок и закинула на плечо. Она шла, несмотря на мозоли.
— Меня зовут Сорча. А вас?
— Манус.
— Великий? — она улыбнулась. — Подходящее имя для капитана.
— Теперь ты меня хвалишь? — он взглянул на нее, когда она догнала. — Женщин сложно понять. То ты мне уши оторвать хотела, а теперь зовешь в честь исторической фигуры.
— Вы не знали, что Манус означает великий?
— Это имя. Его значение определяет носитель, — он заметил ее поджатые губы и добавил. — А что означает твое?
— Яркая, — Сорча улыбнулась.
Манус зарычал снова и указал на корабль в море.
— Вот мой.
— Как нам туда попасть?
— На лодке.
— Я не вижу других кораблей.
— Ты была в море? — он вскинул бровь. — Лодкой до корабля, и мы заберемся на борт.
Еще одно, и она отдохнут. Сорча глубоко вдохнула. Мужчина мог врать ей, она не видела дно корабля, чтобы понять, говорит ли он правду.
— Ладно, — сказала она. — Покажите путь.
* * *
Сорча повернулась на бок, глаза слиплись ото сна, во рту пересохло. Одеяло царапало ноги. Запах жира свечей заставлял ее чихать. Она потерла нос. От малейших движений желудок сжимался.
— Точно, — буркнула она. — Я на корабле.
Прошлой ночью волны ее не тревожили. Она так устала, что даже не заметила взгляды мужчин, когда капитан втащил ее на борт. Ее мешок забрали почти без ее возражений, и она не спросила, где будет спать капитан. Она рухнула на кровать лицом, забыв о приличиях.
Ее желудок сжался, горло сдавило.
— Фу, — простонала Сорча с отрыжкой. От океана ее тело буйствовало.
Было удивительно сложно свесить ноги с кровати. Она сдерживала попытки желудка опустошаться. Еще отрыжка потрясла тело. Желчь жгла горло.
Качая головой, она бросилась с кровати и дернула дверь. Детали комнаты не имели значения. Отполированные статуи были не замечены, она бежала из комнаты, ударилась боком о перила.
Тошнота полилась из ее рта и на корабль. Сорча не думала, что в ее желудке что-то осталось. Она вчера совсем не ела, но не могла перестать тошнить.
— Ах, даже до воды не добежала.
Она узнала голос. С красными щеками она вытерла губы.
— Меня еще не тошнило в море. Простите, если испортила корабль.
На нее смотрел не капитан, которого она помнила. Высокий и худой, он напоминал пирата из книги.
Золотые кольца висели на его ушах. Волосы и борода были такими темными, что отливали синевой на солнце. Загорелая кожа блестела от пота, как бронза. Он сменил поношенные штаны на хорошую хлопковую рубашку, широкий пояс и узкие черные брюки. Сапоги до колен были завернуты, стучали по палубе, пока он шел к ней.
Сорча едва смогла выдавить:
— Манус?
— Не узнаешь, милашка? — его рукава развевались, он поднял руки. — Не так мы встретились, да?
— Да, — согласилась она. — Сложно поверить, что это вы.
Он улыбнулся, зубы сверкнули на фоне загорелой кожи.
— Ах, это лучший твой комплимент. Ты нашла меня вчера не в лучшем состоянии.
— Вы этим не гордитесь?
— Я бы не сказал, что не гордился ей, — он подмигнул от ее румянца. — Она — половина моего сердца! Запертая на суше, потому что море не хочет быть с ней в любви. Я понимаю, почему мои леди борются за меня, но я не могу выбрать между ними.
Драма его жизни прогнала тошноту Сорчи. Ее слабая улыбка придала ей сил, она отодвинулась от перил.
— Уверена, они будут скучать по вам.
— Не так сильно, но ты добра. Если тебе лучше, идем в центр корабля.
Сорча нахмурилась.
— Зачем?
— Океан — опасное место, милашка. Мы плывем в воды фейри, и я не хотел бы, чтобы тебя схватили русалки.
— Тут есть мерроу? — Сорча отпрянула от борта.
— Потому корабль желтый, — сказал Манус. Он прошел к ней и обвил рукой плечи. — Я тебе покажу.
Он сунул руку в карман и положил веточку вереска на перила.
— Подарок для милых дам, безопасно ведущих мой корабль.
Сорча задержала дыхание. Она знала, фейри брали предложенные подарки, но они всегда были в мороке. Ее подарки пропадали. Вода стирала эффекты магии, и ей не нужен был камень, чтобы увидеть тут фейри.
Ладонь потянулась из-за края корабля. Ужасно бледная, длинные пальцы соединяли радужные перепонки. Радуга блестела на ладони мерроу, она тянулась к веточке. Она нежно сжала вереск пальцами и забрала с собой.
Сорча громко выдохнула.
— Это была она?
— Да.
— Но корабль такой высокий!
— У нас есть засечки, чтобы они могли забираться.
— Это не опасно? — спросила она. — Они не утащат в океан?
— Мифы — не всегда правда, Сорча. Мы дарим им подарки, они пропускают нас безопасно. Мои люди знают правила. Все лишь по доброй воле.
Она моргнула, удивляясь, что кто-то чтил фейри, как она. Он прочитал ее лицо, улыбнулся с довольным видом и ушел прочь.
Сорча без взглядов бросилась к борту. Она сжала отполированное дерево и смотрела на волны.
Женщина прижималась к краю корабля, ее большие темные глаза смотрели на Сорчу потрясенно. Зеленые, как водоросли, волосы спутались на спине мокрыми прядями. Она сжимала вереск в ладони с перепонками. Они моргали, пока мерроу не улыбнулась с зубами и не уплыла. Взмахнув зеленым хвостом на солнце, она бросилась в волны.
Колени Сорчи ослабели. Мерроу. Настоящая. Была так близко, что ее можно было коснуться. Камень не ограничивал ее, морок не скрывал ее облик.
Едва дыша, она впилась пальцами в волосы и повернулась к Манусу.
— Там была настоящая мерроу!
— Знаю, — рассмеялся он.
— Манус, настоящая мерроу!
— Я ее тоже видел, милая.
— Это была фейри без морока, и она не испугалась меня!
Он отклонил голову и гулко рассмеялся.
— Ах, не зря я тебя взял! Я легко вижу любителя фейри. Идем, Сорча. Я хочу тебе кое-что показать.
Манус обвил рукой ее плечи, когда она подошла. Вес удерживал ее на покачивающемся корабле. Он был огромным. На палубе было двадцать мужчин, все бегали из одного конца в другой. Белые паруса хлопали на ветру, натягивались и вели их по водам.
Они прошли на нос корабля, встали за фигурой на носу. Сорча посмотрела на лицо деревянной женщины.
— Это фейри?
— Да, — ответил Манус. — Так мы всегда помним, кто дал нам дар и кто ведет нас.
— Вы так близки с фейри? — редкие признавали связи с магией. Фейри считали глупостями, веру в них — детскими выдумками.
— Никто не близок с фейри. Я приношу им вещи, порой людей. Как тебя.
— Людей? Зачем фейри люди? — Сорча не слышала о таком раньше. Она читала все книги о фейри, говорила с теми, кто встречал их. Никто не говорил, что фейри просили себе людей.
— Что-то всегда есть. Известный музыкант или художник, — он взглянул на нее, — повитуха.
Она застыла.
— Откуда вы узнали?
— Я нес тебя и твои вещи в свою комнату ночью. Я заслужил хоть заглянуть в мешок.
— Это ужасно.
— Ты могла оказаться убийцей, милая. Я защищаю своих людей и свой корабль.
Сорча не винила его за это. Она бы сделала так же, если бы незнакомец попал в ее бордель. Но это ощущалось как нарушение личного пространства.
Она потянула за камень на шее.
— Что вы смотрели?
— Пару книг. Как только я понял, что ты целитель, я оставил остальное.
— И ничего не взяли?
— Конечно, нет, — он выглядел оскорблено. — Я не вор, не пират. Что я украл бы у тебя, что не даст мне море?
Сорча выдохнула. Море бушевало, качало корабль. Сорча впилась в перила, смотрела на темные воды, где двигалась тень.
— Что это было?
— Это я и хотел показать, — сказал Манус. — Ты слышала об опекунах?
— Как еще один родитель?
— Как вид.
Сорча вскинула бровь.
— Нет.
Он встал за ней, поднял руку над ее плечом и указал на горизонт.
— Когда фейри метят корабль, его ведут не только мерроу. Опекун привязан к кораблю. Наполовину женщина, наполовину кит. Они пугают. Они могут руками порвать мужчину.
— Шутите.
— Нет. Они ведут наши корабли к Другому миру и смотрят, чтобы никто больше не прошел с нами.
Она хотела дрожать, но его ладонь была на ее плече. Он поймет, что она боится. Этого он и хотел. Было жестоко так делать.
— Я не люблю, когда меня пугают, — сказала она. — Я вам не верю.
— А стоит. Опекуны — настоящая угроза, лучше держаться подальше от воды, пока мы не доплывем.
Сорча покачала головой.
— Куда?
Он указал левее.
— Видишь?
Как она могла это упустить? Туман и тучи создавали стену посреди океана. Вспышка молнии пронзила небо, и хотя они были далеко и не слышали гром, она явно его ощущала.
— Мы плывем туда? Зачем?
— Это единственный путь в Другой мир, — сказал он, уходя.
— Гибразил не в Другом мире! — крикнула Сорча.
— Он на границе, милая! Вблизи ты увидишь.
Она хотела ударить его. Или схватить за дреды и выбросить за борт. Опекун.
Сорча фыркнула, но отошла от борта. Ей не нужно было больше страхов в голове. Она смирилась с дуллаханом, феями, детьми-подменышами и прочими пугающими фейри!
Ворча, она шла мимо моряков, что драили палубу на четвереньках. Они работали зловеще тихо. Они провожали ее взглядами по пути в каюту капитана, где она закрылась и заперла дверь.
Теперь морская болезнь утихла, и она смогла осмотреть его комнату. И это место потрясало.
— Кровать со столбиками? — пробормотала она. — Зачем такая кровать в море?
Она не была огромной, с трудом уместила бы двоих, но занимала много места. Стол из красного дерева стоял в углу. Он не выглядел использующимся. Там не было бумаг, пятен от чернил. Манус явно не сидел за столом.
Сорча заглянула под него.
— Нет стула? — пробормотала она. — Он лишь для украшения.
Коричневая овечья шкура покрывала пол, мягкая под ее босыми ногами. Она поджала пальцы ног в густой шерсти.
Кто-то постучал в дверь. Она развернулась и крикнула:
— Я не принимаю гостей!
— Хорошо! — крикнул Манус. — Мы отправляемся в центр бури. Она уходит от нас, так что ее еще нужно догнать. Оставайся в каюте! Я не хочу, чтобы ты выпала за борт.