Они медленно двинулись к центральной площади. Нари опиралась на руку Керина и удивлялась тому, какой беспомощной ее сделал растущий живот.
Нари давно уже не могла нагнуться, чтобы самостоятельно надеть сапожки, поэтому даже в такой простой вещи ей приходилось полагаться на мужа. А он, похоже, этому был только рад и каждый раз пытался то пощекотать пятку, то погладить тонкую лодыжку, придерживая другой рукой за талию, чтобы Нари не потеряла равновесия.
– Какая я стала неуклюжая, – вздыхала она. – Замучила тебя.
– Глупенькая. Ты не представляешь, как мне нравится ухаживать за тобой.
Они брели по улице, припорошенной снежной пылью.
– Подожди-ка! – Керин заметил торговца, что продавал с лотка орешки и сладости. Он усадил Нари на скамейку и сбегал за пакетиком леденцов.
– А еще я теперь такая сластена! – пожаловалась Нари, но от угощения отказываться не стала.
Она ела конфеты, а Керин любовался ею.
– Ужасное зрелище, должно быть, – сказала Нари, вдруг представив себя со стороны: огромная, как мешок с картошкой, да еще и сладостями объедается.
Керин улыбнулся, как улыбаются маленьким детям, – у него до сих пор при взгляде на жену иногда на лице появлялось это выражение.
– Нари…
Но она не дала договорить, отложив пакетик с леденцами в сторону. Накрыла ладонью живот и закусила губу:
– Могла ли я подумать прошлой зимой, что все будет вот так… Я в бегах. Я жду ребенка от… чудовища. О, Керин…
На нее вдруг нахлынуло осознание того факта, что ничего уже не изменить, это навсегда. Она сидела такая растерянная и выглядела такой юной в этот момент, что, если бы не ее огромный живот, можно было бы подумать, что Нари совсем еще девочка.
– Разреши я обниму тебя?
Керин дождался кивка и притянул испуганную жену к себе, почувствовав, как колотится ее сердце.
– Чем я заслужила такое, Кер? – печально спросила она.
– Мы будем любить этого ребенка, – сказал Керин, отвечая на невысказанный вопрос, задать который у Нари не хватило сил. – Я точно знаю… Я тебе не говорил, что родители умерли, когда мы с сестрой были еще детьми.
Нари подняла голову и с ужасом посмотрела на мужа.
– Нет, нет! Ты не имеешь к этому отношения! Дело в другом. Нас забрали к себе и растили как своих детей друзья семьи. Они не были химерами. Они были людьми. Мой приемный отец, Киан Галлахар, преподавал в академии…
– Как и ты! Значит…
– Я впитал немного иные ценности. Я вырос без ненависти к драконам или другим Старшим народам. Правда, когда мне исполнилось двенадцать лет, меня забрали химеры из дома Лейосс, стоящего в иерархии власти лишь на ступеньку ниже дома Харосс. Они должны были воспитать из меня истинного правителя. И вероятно, преуспели. Но я всегда больше принадлежал миру людей. А еще, хотя я не был родным сыном Киана, я ни разу не почувствовал этого. Он любил меня, как родного сына… Твой ребенок – это мой ребенок. Просто помни это.
Керин положил ладонь на кругленький живот Нари рядом с ее ладонью, и малыш, будто догадавшись, что говорят о нем, толкнулся.
– Я не ненавижу его, – тихо сказала Нари. – Странно… Но ненависти совсем нет. А значит, позже придет любовь.
Нари всегда казалось, что зимы тянутся целую вечность, а вот лето пролетает как один день, но сейчас ей хотелось, чтобы эта зима никогда не заканчивалась.
Ей нравилось каждый день просыпаться в уютной теплой постели от чистого света, что лился в окна. Нравилось сидеть в гостиной у камина и читать вслух книги. Нравились тихие семейные вечера, когда все собирались на чашечку взвара. Папа и Керин иногда приходили молчаливые, явно озабоченные чем-то, но стоило им провести немного времени с женщинами – с рассудительной и спокойной Ри, ироничной и язвительной Идой и нежной Нари, – как их лица светлели. Они никогда не говорили о делах, предпочитая оставлять их за порогом. А больше всего Нари нравилось засыпать в объятиях Керина. Она чувствовала себя такой защищенной. Казалось, ничего дурного больше никогда не случится…
Но зима заканчивалась. Солнце пригревало с каждым днем все сильнее. Снег, прежде хрустящий, молочно-белый, стал зернистым и темным. Сосульки, образовавшиеся на карнизе, теперь плакали по утрам сияющими, искристыми слезами, прощаясь с морозами и ветрами. А живот Нари стал таким большим, что она не видела из-за него даже кончиков пальцев на ногах.
Керин не раз заводил разговор о том, что пора переселиться в домик в предгорьях: роды могут начаться в любой момент, и Нари в ипостаси дракона будет куда уютнее в укромной пещерке, чем в центре города, где негде уединиться.
А она все откладывала, переносила, пока однажды ночью не проснулась оттого, что ее живот стал твердым, как камень, и ныл – еще не сильно, но ощутимо.
В этот момент она впервые осознала, что роды неизбежно начнутся в свое время и ничто не сможет изменить этот факт.
Было решено, что первыми в предгорья отправятся Нари, Керин и Ида, а Скай и Маргарита закончат все дела в городе и прибудут через пару дней.
Нари тяжело перенесла дорогу. На новое место добирались на карете: защитные амулеты скрывают Нари, когда она в ипостаси человека, но шпионы Арена, а такие наверняка найдутся в Селисе, могут обратить внимание на лазоревого дракона и летящих рядом химер.
Нари ужасно устала и тут же уснула на диване у камина, который Керин немедленно бросился разжигать.
– Завтра я все покажу. Тебе понравится. Завтра будет хороший день, – тихо говорил он, и Нари едва слышала его голос сквозь дрему.
А утром следующего дня Нари очнулась от острой боли, которая, казалось, разрывала ее пополам.
Глава 15
– Керин, – прошептала она, когда боль ослабила хватку. Чудилось, что у боли есть зубы, которыми она терзала Нари, то стискивая их сильнее, то отпуская.
Керин не столько услышал, сколько почувствовал. В тот момент, когда Нари проснулась, он выходил в сарай за дровами для камина. Бросил их у двери и кинулся к жене:
– Что, родная?
И сам сразу обо всем догадался: Нари побледнела, пряди волос, что, выбиваясь из прически, обычно завивались в локоны, сейчас прилипли к влажному лбу.
– Все хорошо. Я рядом. Не кусай губы, смотри, уже до крови. Лучше сжимай крепче мою руку…
И Нари тут же вцепилась в протянутую ладонь, застонала, стискивая пальцы Керина: боль вернулась. Он ждал, гладя ее по спине и шепча что-то ласковое, пока схватка не отпустила.
– Умница моя. Я сейчас потихоньку возьму тебя на руки и отнесу в пещеру.
– Ой, Кер… Я… Ужасно больно… – шептала она в промежутках между вдохами, тяжелыми, как всхлипы. – Лучше… быстрее… Мне надо сменить ипостась…
Керин подхватил Нари и бросился к выходу. В дверях они столкнулись с Идой, которая услышала в гостиной шум и поспешила спуститься.
Она все сразу поняла, и глаза у боевой девчонки на миг сделались растерянными, но она справилась с собой и подбадривающе улыбнулась:
– Ты молодец, Нари! Скоро увидимся с малышом! Керин, чем я могу помочь?
– Слуги уже пришли из деревни? Мне нужно было распорядиться раньше, чтобы дом подготовили к нашему прибытию. Но кто же знал…
– Кухарка уже здесь.
– Отлично. Пусть нагреет воды. И протопите дом. Когда мы вернемся с ребенком, должно быть тепло.
Ида энергично кивнула. Дотронулась до плеча Нари и улыбнулась, но губы ее дрожали.
Пещерка располагалась поблизости. Керин с Нари на руках взобрался по небольшому пригорку, углубился в редкий, еще по-зимнему прозрачный лес. Трудно было поверить, что холмы, где располагалось убежище, если двигаться все время в северном направлении, постепенно превращались в неприступные скалы Небесных Утесов.
Пещера действительно оказалась уютной и теплой из-за того, что в ее глубине располагалось озерцо, где били источники горячей воды. На стенах рос мох, и представлялось, что она покрыта мягким зеленым ковром.
Керин поставил Нари на ноги. Боль утихла, но юная драконица знала, что это ненадолго – схватки становились все чаще.
– Я обернусь и буду согревать тебя, – сказал Керин.
– Да… Спасибо… – прошептала Нари. – Но сначала я.
Она прижалась к Керину, поцеловала его в щеку горячими губами, отошла на несколько шагов. Набрала в грудь побольше воздуха и сжала кулаки.
Смена ипостаси была делом настолько же привычным, как умение дышать или ходить. Нари никогда не задумывалась, как это происходит, процесс включался сам по себе. Жар закипал в венах, переплавляя тело.
Нари сжала кулаки так, что ногти впились в ладони. Но ничего не произошло.
Керин заметил на лице жены сосредоточенное, недоверчивое выражение. Нари облизнула губы, рассеянно дотронулась до шеи, словно хотела удостовериться, что ошейника нет. Они оба растерялись, но Керин опомнился на мгновение раньше Нари. Как раз успел, чтобы подхватить ее тело, скрученное очередным приступом боли. Нари сжала его руки. Керин почувствовал ее дикий, невероятный страх. Нари тяжело дышала, а в глазах плескался ужас.
– Керин… Керин…
– Тихо, моя родная. Ничего страшного. Просто дыши. Мы вернемся в дом и придумаем, как быть.
Керин старался говорить уверенно и спокойно. Нари ни в коем случае не должна узнать, что у него самого сердце колотится о ребра так, что вот-вот проломит грудную клетку.
– Я… еще попробую…
Но сколько бы Нари ни пыталась, сменить ипостась ей не удалось.
Обессилев, она позволила Керину унести ее.
Боль на время затихла, и Нари положила голову мужу на плечо. На лбу и щеках выступили бисеринки пота, глаза покраснели.
– Я теперь умру, Керин, – тихо сказала она, смиряясь со своей судьбой. – Наверное, я носила ошейник слишком долго. Я не смогла оправиться до конца. Мерзла все время. Что за дракон, который мерзнет. А теперь…
Она всхлипнула, но очень слабо: у нее уже не оставалось сил бороться.
– Прости, Кер… Скоро все закончится. Дракончики всегда меняют ипостась перед рождением. Он разорвет меня…