Вечер в поместье Пылаевых был напряженным. Сначала прошел ужин в хмуром молчании. Затем, когда слуги унесли тарелки и еду, Александр Филиппович Пылаев уставился на своего сына, который невозмутимо выдержал взгляд отца.
Все ожидали того самого разговора.
— Итак, какие же твои предложения? — наконец нарушил молчание Александр Филиппович. И это было хорошим знаком. Он не выдержал Первым.
— Если хочешь, ты можешь оставаться по-прежнему мертвецом, по бумагам, естественно. Если нет — мы можем опровергнуть новости о твоей гибели, но главой рода ты больше не будешь.
Александр Филиппович внутренне содрогнулся. С одной стороны, он понимал, что если сравнивать два периода, тот, где он был главой рода, и тот, где эту роль принял на себя Дима, то сразу ясно, что он хорошо воспитал сына. И тот способен привести их род к успеху.
Плевать, что Дима считает, будто на самом деле сделал всё это благодаря этому выскочке, которого подселил к ним Злобин. Но в любом случае, соглашаться с тем, что его задвигают, Александр Филиппович не мог. Хотел бы согласиться, но горячая кровь в нём вспыхнула, и он готов был уже взорваться, как Дмитрий поднялся спокойно и спокойно посмотрел на отца.
— Я больше не хочу, чтобы про наш род говорили так, будто бы мы посмешище, — произнес он, — если ты готов исправиться, готов поменять образ жизни и начать работать на наше благо, я уступлю. Но ты сам себе ответь на этот вопрос. Чем ты будешь заниматься? Дальше играть? Терять таким трудом восстановленные земли и статус? Я и так тебе это организую — играй сколько влезет, но я больше не позволю подвергать наш род такому риску.
Дима был хмур и серьезен, смотрел в упор твердо и жестко.
Когда-то давно, точно так же, на нерадивого сына Александра смотрел и его отец — Филипп, бывший глава рода.
Дмитрию этот разговор дался очень нелегко, как и решение. Он действительно считал, что тот, кто достоин быть главой рода Пылаевых, ныне без вести пропал. Вероятнее всего, попросту погиб.
В нём теплилась надежда, что однажды Костя вернется. Но стоило быть готовым и самому взять ответственность на себя. Ждать того, что придет кто-то, возьмет все эти сидела в свои руки — наивно. Нужно и самому сделать что-то. Стать гордостью, и показать, что Дмитрий Александрович Пылаев тоже на что-то способен. Алиса, порывисто поднявшись, встала возле брата и положила руки ему на плечо.
— Дима справится! Лучше, чем кто-либо. Я верю в него. И он уже показал, что на многое способен. Отец, у тебя много талантов, но стоит смотреть правде в глаза. К сожалению, твоё правление оказалось не самым эффективным для нашего рода. Отступись.
Татьяне Пылаевой, которой эти слова было особенно тяжело воспринимать, держала нейтралитет. Ей не нравилось то, что задумали её дети, но было ясно, что такое решение было продиктовано не заносчивостью, не властолюбием, а здравым смыслом. Она тоже не могла дальше наблюдать, как их род медленно скатывается к безвестности.
Тяжёлый разговор закончился. Александр Филиппович сдаваться не хотел, но не спорить же с собственным сыном, и он взял время на подумать. В любом случае, для того, чтобы вернуть его к жизни, требовалось сделать очень многое, и стоило это огромных денег, которых сейчас у Пылаевых, попросту не было. Поэтому подумать действительно было о чём.
Алиса, ещё раз одобрительно кивнув брату, отправилась в свою комнату. Там она улеглась на кровать, прижав к груди небольшой амулет, подаренный когда-то Константином Пылаевым. Это было такой глупостью, он ведь никто — безродный приживала, которого зачем-то поместили в их род. Но от чего же ей так горько? Она прижала амулет к груди и заплакала. Динара, стоявшая под дверью своей госпожи, тяжело вздохнула, а затем пошла делать свою работу.
Дима же, переведя дух, отправился в кабинет, ему предстояло сделать много работы.
Несмотря на то, что он не внес существенного вклад в победу над культистами, а также графом Лисиным и бароном Викентьевым, Линдерман глубоко проникся к нему симпатией, как и ко всему семейству Пылаевых.
Линдерман даже решил переехать в Братск. Он сильно переживал из-за потери Константина Пылаева, а также старого друга Степана Медведева. Даже решил таким своим решением отдать им долг чести, а именно проследить, чтобы последняя воля Константина Пылаева была исполнена.
В точности с указаниями Константина Линдерман решил оказать посильную поддержку в заботе о детях беспризорниках, которых в Братске оказалось куда больше, чем предполагала даже сама Марьяна. А главное Линдерман очень оценил идею взращивания собственных одарённых и создание собственного ордена. Оказалось что у Злобина давно имелся весь пакет документов, для прошения императору.
Это расширило бы компетенции командира наёмников. Он мог вполен заняться и зачисткой червоточин. Тем более, что давно ходят слухи о том, будто скоро император организует поход на земли культистов и Линдерман собирался подготовиться к этому сполна. Но перед этим, надо было побеспокоиться о том, чтобы детишкам было хорошо, было где жить, что есть, как минимум год.
Луиза Викентьева уже больше шести месяцев не видела солнечного света. Учитывая её силу, которой с ней поделилась великая изнанка, её даже побоялись привозить в столицу, так и содержали в застенках инквизиции Братской губернии. Сигимир Златоустов даже на время перебрался в Братскую губернию, потому что хотел лично взять под контроль очистку и вербовку этой удивительной девушки.
Луиза вздрогнула, услышав звук раскрываемой металлической решётки. Она слышала его каждый день. День за днём к ней приходил инквизитор в сопровождении других паладинов. Они пытались вычистить из неё все силы, которыми с ней поделилась изнанка, забрать из неё веру в то, что её враги будут отомщены, а сама она может стать великой жрицей.
— Мы вычистим из тебя скверну, просто поддайся, отпусти её, не держи в себе, — как и обычно, терпеливо вёл свою речь Сигимир Златоустов. Казалось бы, другой на его месте давно бы уже сдался, но он день за днём приходил, пытаясь достучаться до девушки.
И сегодня что-то произошло, сегодня его слова достигли её сердца, и она спросила.
— А что будет потом? Я преступница. Я убивала людей, я едва не погубила столько жизней.
— Ты ничего не успела сделать, — спокойно ответил Сигимир, будто это была их первая беседа, будто он не ждал её ответа больше полугода. Он был сдержан. А голос его был ровным. — Ты наследница рода Викентьевых. Ты, баронесса, в первую очередь. И ты не успела совершить никаких преступлений. Десять паладинов, которые погибли при твоём нападении, это безусловно, страшная жертва, но, учитывая то, сколько тварей умерло, вполне допустимая.
— И что? Я снова вернусь в своё поместье? Вернее, в то, что от него осталось? И буду жить, как раньше? Со слугами? Только без своей семьи.
— Это вряд ли, — честно ответил Златоустов, — но ты можешь стать одной из нас. Ты сохранишь свой титул, но при этом получишь статус паладина. Таких, как ты, много в наших рядах.
— И что? Нужно просто сказать, я согласна?
Сигимир кивнул.
— Да и это тоже, а ещё отринуть тьму из своего сердца и дать кровавую клятву, что отныне и во веки веков все твои силы будут направлены на то, чтобы бороться с тьмой и тварями бездны…
Роман Михайлович Злобин за последние годы сильно постарел, но это было скорее от усталости. Император от чего-то не хотел идти ему навстречу: либо компромат, что подготовил Дибров был столь порочащим, или по другой причине. Пускай дела стало делать проще, однако, непомерные налоги, пошлины и бюрократия значительно усложняли работу Романа Михайловича по развитию братской губернии и продвижению на Иркутск.
Похода, о котором говорили уже более десяти лет, так и не состоялось. Роман Михайлович больше не хотел ждать. Ему нужно было действовать и побеждать.
В большом зале с окнами задрапированными толстенными шторами сидели порядка сорока человек. Это были важные в империи люди. Многие из них занимали высокие должности. Это были банкиры, военные, чиновники, губернаторы и аристократы. Многие из них сидели в масках, потому как впервые посещали подобные мероприятия и не были уверены в том, что здесь все свои. И потерять своё место из-за такой мелочи многие боялись.
Однако, многие в этом зале друга знали не первый год. Они помогали другу в том числе и занимать высокие должности, проталкивая вперёд.
Многие, благодаря товарищам, сделали головокружительную карьеру за очень короткий срок.
Многие, появившись из ниоткуда, вдруг становились губернаторами. Казалось бы, учитывая разброс по регионам, связать их воедино было не так-то просто. Был лишь один факт, который объединял их — это знакомство с Романом Михайловичем Злобиным, не просто знакомство.
Многие из этих людей стали теми, кем они сейчас являются, именно благодаря графу Злобину.
По его личной просьбе и под его протекторатом они занимали свои места. На ком-то из них лежала клятва крови — служить во что бы то ни стало Роману Михайловичу, а кто-то был рожден в Братской губернии в подземельях Злобина. И все они ждали, когда же появится главный виновник их встречи.
Наконец Злобин вышел. Все затаили дыхание, ожидая, что же он скажет. Ведь он впервые собрал всех воедино.
— Итак, друзья мои, это зашло слишком далеко, — произнес Злобин. — Пора начинать! К сожалению мы больше не нуждаемся в Российской империи. Она для нас лишь балласт, а нам нужно идти дальше!
Какое-то время спустя после предотвращения прорыва…
Я вышел из портала и огляделся.
Время в изнанке, да и в других мирах течет иначе. Где-то быстрее, где-то медленнее. И порой происходят такие парадоксы, что в уме не укладываются. Долина, где некогда происходила битва, и из которой я исчез, отправившись в свой родной мир, практически не изменилось. Разве что здесь не было останков тварей и следов той битвы.