е, я бегло осмотрел еду. Ничего подозрительного — никаких следов зелий или магических воздействий. Впрочем, я и не ожидал подвоха, скорее это была застарелая привычка из прошлой жизни, о которой я ничего не помнил.
Дмитрий отсутствовал, что вызывало интерес — неужо не проголодался? Или нашлись дела поважнее?
Ужин проходил в относительной тишине, лишь изредка прерываемой негромкими разговорами паладинов, расположившихся за соседним столом. Обсуждали они религиозные темы и происхождение червоточин, будто это кара небес. Дальше я не прислушивался. Их приглушённые голоса создавали приятный звуковой фон, не мешающий собственным размышлениям.
После трапезы нас, как обычно, развели по комнатам. Поднимаясь по широкой мраморной лестнице, я невольно замедлил шаг. Впереди, у поворота коридора, двое гвардейцев увлечённо обсуждали что-то, не заметив моего приближения. Их голоса, приглушённые, но вполне различимые, привлекли моё внимание.
— Ты б видел, как вчера всё прошло, — говорил один, постарше, с седеющими висками. — Диверсанты Левина думали, что хитрые. А наши их засекли ещё на подходе.
— Чую не сладко им пришлось! А откуда узнали что левинские? Они в форме рода что ли были? — в голосе второго сквозило неприкрытое любопытство.
— Да, если бы… Перестрелка вышла знатная. Короткая, но злая — задавили их числом и внезапностью. Они до конца не поняли, что их срисовали. Положили семерых, ещё троих взяли, остальные ушли, — старший хмыкнул. — Одного из пленников, того что помоложе, вот только сейчас разговорили. Сутки мялся, но наш Гришаня знал кого колоть, не зря старался, вот молодчик и признался, что от Левина. А остальные молчат, как рыбы об лёд, но ими и не занимались, сразу видно — матёрые. Таких только добивать, ну или обменивать.
Я тут же остановился и присел, сделав вид, что поправляю сапог. Информация была слишком ценной, чтобы её упускать.
— Да что с ними церемониться? — раздражённо бросил молодой. — Под нож всех, и дело с концом. Так обменяем, а они потом опять к нам придут. Наших-то не пожалеют.
— Ты это брось, — одёрнул его старший. — Не так всё просто. Левин — не последний человек. Начнём просто так валить его людей — по судам затаскает, и даже придумает версию для суда, почему его люди гуляли с оружием по нашим территориям. Тут осторожно надо, с умом.
— Да кто такой этот Левин, баронишка, что он может против нашего графа? Вопрос только зачем он к нам полез.
— Понятно зачем, ему сказали, он и полез…
— Вы долго еще поправлять штанину будете? — с демонстративной вежливостью, но явно теряя терпение спросил один из гвардейцев, что сопровождали меня.
Я, не ответив, нарочито медленно выпрямился и продолжил шагать. Гвардейцы же, что беседовали до этого, заметив нашу процессию, тут же замолчали, но кое-какую информацию я уже получил.
Значит, червоточины не единственная проблема графа Злобина. У него есть враги и весьма активные, раз решаются на диверсии. А ещё интересно — этот Левин лишь барон, однако он не только смеет нападать на целого графа, не опасаясь последствий, но ещё и достаточно влиятелен, чтобы с ним приходилось считаться даже в таких ситуациях.
Учитывая масштаб затей Злобина и величину его гвардии, мне этот граф не показался простаком, что будет спускать противникам такие выпады. Что же здесь происходит такое, что какие-то бароны смеют нападать на графов?
В голове тут же завертелись кусочки пазлов, пытаясь собраться в какую-то общую картину. «Воскрешение» людей явно выходит за рамки обычных аристократических развлечений, что если загвоздка в этом? Может Злобин местный тёмный властелин? Или тут замешано что-то более серьёзное. Во всяком случае, что-то ведь толкает барона Левина на отчаянные действия. Он либо безумец, раз нападет на графа с такой гвардией, либо уверен в своих действиях, а значит у него есть покровители. Всё интереснее и интереснее…
Добравшись до своей комнаты, я первым делом проверил, не добавилось ли новых охранных или следящих контуров, скорее по привычке и чтобы развивать наблюдательность. Слишком уж много здесь магии напичкано, и лучше приучать себя проверять каждый сантиметр пространства, чем потом попасться на мелочи.
Всё осталось по-прежнему — базовая защита и печати наблюдения. Видимо, Дмитрий считает, что имеющихся мер достаточно и это мне на руку. Во всяком случае, теперь мой резерв более вместителен, и при случае, мне вполне хватит энергии, чтобы снять все блокировки, ещё и останется.
Размышления прервал скрип двери — в комнате словно из воздуха материализовались две служанки. Одну из них я помнил ещё по вчерашнему вечеру. Её звали Матрёна — молодая девчонка, сразу залилась краской и хихикнула. Я подмигнул ей, вызвав очередной приступ смущённого хихиканья. Вторая гостья, представившаяся Тамарой Павловной, хоть и была весьма молода, всем своим видом демонстрировала строгость.
Едва служанки вошли, как женщина тут же набросилась на младшую прислужницу:
— Ты здесь без году неделя, Матрёна! Я тут всякого понавидалась, такие хиханьки до добра не доведут! — в её голосе звучало раздражение.
Я не вмешивался в эту сцену воспитания, используя время с большей пользой. Магическое зрение, хоть и ослабленное, позволило исследовать защитные контуры. На Матрёне их вовсе не было — обычный человек, без капли магического потенциала. А вот Тамара Павловна оказалась загадкой. Никаких защитных заклинаний, но аура сияла синим, причём аура странная, пульсирующая и созидательная. Стихия природы? У меня сложилось ощущение, что эта женщина долго проработала с алхимическими препаратами, хотя, откуда такая уверенность возникла я не знал.
Вскоре началось основное действо, меня пригласили погрузиться в ванную и принялись намывать. Тамара строго командовала процессом, а Матрёна, то и дело краснея, старательно выполняла указания, причём вчера она не была столь стеснительна. Видимо присутствие старшей служанки вызывало в ней смущение. Особенно забавляло, как она пыталась угадать расположение частей моего тела, старательно отводя взгляд.
Я же расслабился и получал удовольствие.
В какой-то момент в глаза потёк травяной настой. Магическое зрение мгновенно уловило разноцветное мерцание — явно работа сильного алхимика. С каждым новым флаконом узор становился сложнее, а тело напитывалось жизненной энергией. Энергетический накопитель жадно впитывал силу, а энергоканалы удовлетворённо загудели. Блаженство…
После помывки, Матрёна куда-то упорхала, а я, остался наедине с Тамарой Павловной. Что-то в моем взгляде насторожило женщину — она едва заметно напряглась, будто к чему-то готовилась.
Вчера девушки совсем не шли на контакт, но они были простыми людьми и явно держались за своё место. Тамара Павловна — явно алхимик и не последний. Я не так много помню про этот тип одарённых, но они явно ценятся и поэтому знают себе цену. Соответственно и могут позволить делать то что им заблагорассудится — например поболтать с кем-то вроде меня, и дать новую порцию бесценной информации. А в том что у этой женщины есть, что мне рассказать, я не сомневался.
Встретившись с ней взглядом, я заметил, как она вздрогнула.
— Сударыня, — произнёс я нарочито мягким тоном. — Видите ли, я оказался в странном положении. Я уже всю голову себе сломал в попытках понять, куда же это меня угораздило вляпаться. Может вы сможете пролить свет на некоторые моменты?
Женщина, смотрела на меня строго и была напряжена как пружина. Это чувствовалось. Она что, думает я буду на неё нападать? Я же вижу её ауру, хоть она и женщина, но синий уровень ауры для меня может оказаться пусть не смертельным, но вполне серьезным противником.
Не дождавшись от меня никаких решительных действий, женщина окинула меня изучающим взглядом — теперь уже с неприкрытым интересом.
— Как говоришь складно, — произнесла она. — Даже любопытно, как это так вышло… — затем вздохнула и отрубила с неожиданной твёрдостью. — Но меня сюда позвали не говорить. У меня есть чёткие указания от графа, их и буду исполнять. Всё, что нужно знать — узнаешь в своё время.
Несмотря на категоричный ответ, я внутренне расслабился. Она говорила, а не отмалчивалась. А в таком диалоге, порой можно получить больше информации, чем из прямых ответов.
— «В своё время»? — эхом отозвался я, позволив доброжелательной улыбке медленно расползтись по лицу. — Знаете, Тамара Павловна, я всегда находил подобные фразы забавными. Необходимость ждать — это бездарная трата времени. А время, как вы и сама понимаете, слишком важный ресурс, чтобы его вот так тратить.
— О чём ты говоришь? — фыркнула она. — Тебя неделю назад слепили. Нечего мне тут рассказывать сказки о потерянном времени. Это раньше у тебя времени не было, как и тебя самого, к слову, а теперь у тебя времени предостаточно.
Как же я благодарен судьбе за такие вот подарки.
— Слепили неделю назад, — медленно повторил я заинтересовавшие меня слова. — И что значит слепили? Из чего?
Женщина уже поняла, что сболтнула лишнего, и поспешила перехватить инициативу:
— Да уж, прав Дмитрий, ты действительно не такой, как другие. Даже глаза и те хищные, — хмыкнула она. — Но от этого ничего не меняется — мне нужно выполнить волю графа. Остальное не моя забота.
В её словах сквозило нечто большее, чем простой отказ. Она явно знала больше, чем говорила, и я тоже очень хотел это знать. Тут важно не передавить. Пускай спорит, отнекивается, но главное не замолкает!
— Довольно странная ситуация складывается, не находите? — произнёс я задумчиво, словно размышляя вслух. — стоящий перед вами человек, как вы сами выразились, «слепленный» неделю назад… Вопросы напрашиваются сами собой.
Я специально сделал паузу, наблюдая за её реакцией.
— Да уж… человек… — она покачала головой с какой-то усталой иронией. В её тоне сквозила горечь многолетнего опыта. — Да у нас тут каждую неделю такие человеки появляются. Хорошо еще, когда люди.
Женщина явно пыталась отмахнуться от разговора, но каждое её «отмахивание» было для меня новым пунктом в списке откровений.