Она попыталась оттолкнуть меня, но была слишком слаба.
— Пожалуйста! — умоляюще прошептал я, видя, что в ее глазах застыл немой протест. Полоснуло ножом по сердцу осознание, что она не хочет жить. Отказывается от этого. — Если ты умрешь, я тоже отправлюсь следом. Ты слышишь меня? — процедил с обреченной решимостью. — Не представляешь, как сильно я люблю тебя!
Ее глаза расширились, а потом в них отразилось такое безграничное счастье, что у меня дыхание перехватило. И я ощутил, как она начинает втягивать в себя мою кровь. Сначала каждый глоток давался Мире с видимым усилием, но постепенно захват губ становился все мощнее. К ней возвращались жизненные силы. Кожа уже не казалась мертвенно-бледной, а тело, лежащее в моих объятиях, перестало напоминать тряпичную куклу. Вскоре уже тонкие изящные пальчики девушки зарылись в мои волосы, притягивая к себе еще ближе.
Время будто остановилось. Мы смотрели друг другу в глаза, не в силах оторваться ни на миг. Я ощущал, как моя кровь питает ее силы, помогает залечить ранки, заживающие на глазах. Она выпила слишком много — и теперь кровь оказывала еще и эйфорический эффект, увеличивая природные силы организма. Она сама отвела мое запястье от своих губ и улыбнулась мне улыбкой, за которую не жалко и умереть.
— Я тоже люблю тебя, мой Ангел!
— Знаю, моя хорошая, — прошептал я, привлекая ее к себе и чувствуя, как она утыкается лицом в мою шею, приникая всем телом. — Прости, что так долго мучил тебя. Думал, тебе будет лучше без меня.
— Как ты мог такое подумать?! — она в ярости ударила маленькими кулачками по моей груди и взглянула сверкающими негодующими глазами.
А я чувствовал, как разбиваются вдребезги последние каменные стены, которыми я окружал свое сердце долгими веками.
— Все это, конечно, весьма трогательно, — звенящий от сдерживаемой ярости голос Красса Падерниса мигом развеял хрупкое очарование момента.
Ощущение реальности накрыло с головой, и мы с Мирой неохотно оторвались друг от друга, глядя на стоящих неподалеку вампиров, до этого не вмешивавшихся в происходящее. Наверняка были слишком шокированы всем, что произошло. Но теперь нетрудно было заметить, какие эмоции обуревают каждого.
Крассу явно не терпелось продолжить наш поединок, и я с отчаянием понял, что теперь, когда еще и потерял так много крови, вряд ли сумею продержаться против него хотя бы несколько минут. Запоздало понял, что сам бездарно утратил шанс покончить с Крассом, когда была такая возможность. И теперь могу пенять только на себя.
Бурр смотрел со злостью и плохо скрытой ревностью. Церетр же с любопытством и предвкушением — ему явно не терпелось узнать, чем все в итоге закончится. И я сознавал, что рассчитывать на то, что нам с Мирой позволят уйти отсюда вместе, попросту глупо.
Что ж, тогда я совершу невозможное! Осознание того, что жизнь любимой женщины зависит от того, смогу ли защитить ее, открывало такие резервы организма, о которых и не подозревал. Сейчас я защищал нечто гораздо более важное, чем собственная жизнь.
Медленно поднялся на ноги и велел Мире отойти подальше, где она будет в безопасности.
— Аден, что ты собираешься делать?! — со страхом проговорила она, даже не пытаясь последовать приказу. — Ты же не будешь с ними сражаться? Они убьют тебя!
— Убить меня не так-то просто, — я с вызовом взглянул на Красса, уже держа пальцы на рукоятке ножа.
— У тебя был шанс, ангелок, — издевательски проговорил тот, подходя ближе и вставая в боевую стойку. — Но больше подобного не повторится. Хотя убью я тебя не сразу. Сначала заставлю смотреть, как твою шлюху будут иметь во все дыры мои охранники.
Я едва зубами не заскрежетал и в то же мгновение выхватил нож, трансформируя в меч. Красс сделал то же самое, нагло ухмыляясь и внимательно следя за моими движениями.
— Аден! — беспомощно прошептала за спиной Мира, но к счастью, все же отошла к стене. Видимо, сообразила, что только помешает мне, если будет продолжать упрямиться, и тем самым еще больше снизит и так мизерные шансы на победу.
Я лишь порадовался тому, что Бурр и Церетр предпочли не вмешиваться, оставшись сторонними наблюдателями.
Наши клинки не успели соприкоснуться, замерев в нескольких миллиметрах друг от друга, будто замороженные чьей-то неведомой волей. В глазах Красса отразилось такое же недоумение, какое сейчас испытывал я сам. Попытался пошевелить мечом, но это никак не удавалось. Поколебавшись, отпустил рукоятку и пораженно уставился на зависший в воздухе меч. Красс последовал моему примеру, а потом мы медленно перевели взгляды в сторону двери, откуда раздался чуть насмешливый незнакомый мужской голос:
— Вот так-то лучше, мальчики! — и мечи тут же упали на ковер, слегка звякнув в месте соприкосновения.
Все присутствующие в комнате вперили взоры в двух вошедших вампиров. Одной из них была Дамия, держащаяся в полушаге от незнакомого мне мужчины — статного, но не слишком высокого, с густой каштановой шевелюрой и блестящими карими глазами. Хотя, кажется, я все же видел его пару раз на светских мероприятиях, но не был ему представлен. Больше заботило сейчас другое — что происходит? Это ж какой волей нужно обладать, чтобы оказать такой эффект на двух древних вампиров и сделать оружие в их руках неуправляемым? Причем аура, исходящая от незнакомца, выдавала, что ему не старше пятисот. Улыбка на лице вампира стала шире.
— Не узнаешь? — обратился он только ко мне, игнорируя остальных.
А потом вдруг его образ будто поплыл, и на его месте выстраивалась новая иллюзия. А я с шумом выдохнул, уже зная, что увижу дальше — только один вампир мог так мастерски надевать личину, что ее не могли разгадать не только люди, но и сородичи. Через несколько секунд передо мной стоял седовласый могучий воин со светлыми пронзительными глазами — тот образ, в каком он предстал передо мной впервые.
— Первородный, — еле слышно выдохнул я. — Но как? Почему вы здесь?
Испытывая нескрываемое облегчение, я смотрел на своего покровителя. Пусть даже после того дня, как он наделил меня даром крови, наши пути больше не пересекались, я продолжал воспринимать его, как незримого защитника. Хотя теперь уже не был уверен, что не сталкивался с ним в каком-нибудь другом облике. И просто не понимал в такие моменты, кто он на самом деле.
— К счастью, хоть у одного из тех, кого я считал приближенными ко мне, хватило ума со мной связаться, — откликнулся Первородный, покосившись на Дамию.
Я заметил, что даже Бурр поражен происходящим. Явно не ожидал увидеть здесь повелителя вампиров.
— Вы же должны быть в Южных землях, — пробормотал он непонимающе.
Взгляд Первородного показался острее клинка.
— В мое отсутствие тебе было бы легче провернуть то, что ты задумал, не так ли? Ты очень разочаровал меня, Бурр. Так жаждал устранить с дороги конкурента? Думал, я об этом не узнаю или посчитаю это нормальным?
Я все меньше понимал, что происходит. Хотя, похоже, Красс Падернис тоже. В присутствии Первородного он как-то разом сник и держался теперь тише воды ниже травы, явно чувствуя за собой вину. Церетр же и Дамия выглядели невозмутимыми, и я понял, что они знают гораздо больше главных участников событий. И это настораживало.
Ощутил, как моей руки касаются теплые пальчики Миры, посмотрел на взволнованное личико, обращенное ко мне, и ободряюще улыбнулся.
— Все хорошо, моя хорошая. Теперь все будет хорошо, — проговорил, силясь придать голосу уверенности, которой на самом деле не испытывал. Я просто ничего не понимал.
Будто почувствовав мое состояние, Первородный снова посмотрел на меня и улыбнулся.
— Бедный мой Кровавый Ангел! Никак не можешь понять? Кто бы мог подумать, что чувства нахлынут на тебя как раз в тот момент, когда наиболее важно сохранить голову на плечах? — он иронически покачал головой. — Но думаю, настал момент поговорить начистоту. Присядем и проясним ситуацию, — его слова прозвучали приказом для всех присутствующих и мы поспешили рассесться.
Мира села на подлокотник моего кресла, несмотря на гневные взгляды, бросаемые на нее Крассом. Я обнимал ее за талию и осторожно поглаживал, успокаивая и давая понять, что не дам в обиду.
— Он не подходит на ту роль, какую вы ему прочили! — первым нарушил молчание Бурр. — Теперь вы сами это видите, повелитель. В один момент отказался от всего, чего добивался, ради какой-то смертной девчонки. Позволил обвести себя вокруг пальца. Разве такой Наперсник вам нужен?
Я замер, чувствуя, как сердце пропускает удар. О чем он говорит, черт возьми?! Мой ошарашенный взгляд наткнулся на лукавый взгляд Первородного.
— Да, ты не ослышался, мальчик. Я желал тебя сделать своим новым Наперсником. С самого начала увидел в тебе те качества, какие хотел бы видеть в том, кто занимает это место подле меня. Но ты был слишком молод, неопытен, не сталкивался с трудностями. Я дал тебе возможность набраться опыта и подрасти. Все это время приглядывался к тебе. Если бы годы изменили тебя в худшую сторону, ты бы никогда не узнал о том, кем я хотел тебя сделать. Но ты не разочаровал. Оказался достаточно сильным и умным, чтобы бороться за место под солнцем, и в то же время не утратил того, что я особенно ценю в тебе — внутреннего благородства. Кстати, Бурр, — Первородный перевел взгляд на своего теперешнего Наперсника и холодно произнес, — своей выходкой с похищением и подставой ты добился полностью противоположного. Я не только не разочаровался в моем протеже, а скорее, наоборот. Мне нравится, как этот мальчик защищает то, во что верит. И он не станет интриговать за моей спиной и использовать мою благосклонность в корыстных целях, как это делал ты все эти века. Если полагал, что я ни о чем не догадываюсь, то не настолько умен, как о себе мнишь, — добавил он, не давая Бурру возможности и рта открыть. — Да и у меня был осведомитель, который сообщал мне, когда ты в очередной раз переходил черту.
Бурр посмотрел на Дамию, сидящую по правую руку от Первородного.