– ЭЙ! ОЧНИСЬ! – заорал пират, пиная раба.
– Он помер. Ты убил еще одного. Жлоб разозлится. Скоро должны появиться аукционщики. А за меченых дают больше.
– Не понимаю, зачем им этот хлам. Не пройдет и месяца, как все они превратятся в пугал.
– Вообще-то он не помер, – заявил какой-то работорговец, выливая на голову бедняги ведро черной воды. – Но, конечно, очень об этом жалеет.
Их развели обратно по клеткам. От страха ослабевшая Нат почти потеряла дар речи. Уэс безуспешно пытался успокоить девушку, растирая ей плечи и спину. Вот для чего Иво требовались меченые: чтобы повеселиться, забавляться с ними, пока их не удастся продать. Работорговцы будут развлекаться с ними, как с мухами, которым отрывают крылышки – мучить их, пока не передадут аукционщикам.
В ту ночь Нат услышала за стенами их камеры слабое трепетание.
– Что это? – спросила она Уэса, который притиснулся к двери и выглянул в дыру от пули.
– Не тревожься, это не наемники, – ответил он. – Смотри.
Нат приникла к двери. Стая многоцветных существ окружила их контейнер. Они напоминали крупных бабочек или птичек, но не были ни теми, ни другими. Они порхали в холодном воздухе, а их дивные голубые, розовые, сиреневые, золотые и серебряные перья расцвечивали ночь радугой.
– Ты их слышишь? – спросила Лианнан, чей мелодичный голос разнесся в темноте.
– Да. И даже понимаю, что они говорят! – изумленно откликнулась Нат.
– Что конкретно?.. – пожелал узнать Уэс.
Нат попыталась объяснить ему, что не столько слышит, как они произносят слова или предложения, сколько улавливает их эмоции и настрой.
– Они говорят, что у нас есть надежда. А еще нас ждут.
Из отверстия для пищи раздался шум. Нат изумленно вскрикнула: из дыры к ним в камеру полетели орешки, семечки и плоды. Нат подставила носовой платок Уэса, чтобы их поймать.
«Надежда, – подумала она. – Мы выживем. Спасибо, – мысленно поблагодарила она «птичек». – Прошу вас: мы здесь не единственные. Принесите поесть всем».
Они принялись за скудную трапезу. Нат слышала негромкие возгласы радости, пробежавшие по клеткам с пленными.
Нат выбрала тройку ягод и поделилась ими с Уэсом. Их губы покраснели от сока.
Позже Нат обнаружила, что при ней осталась колода карт, которую она всегда носила в кармане, и они стали играть, используя семечки вместо фишек.
– Пас! – проговорил Уэс с досадой, бросая свои карты. – Ты опять меня обвела вокруг пальца!
– В медцентре нас этому учили в первую очередь. Мы играли в карты. Так оценивают способности. Видно, можешь ли ты предсказывать события, читать мысли и тому подобное, – ответила Нат, тасуя колоду и снова начиная ее сдавать.
– Ну и ну! – заявил Уэс, кривовато улыбаясь. – Нечестно!
Она посмотрела ему в глаза и покачала головой.
– Вовсе нет. Я ни на что такое неспособна. У меня это просто хорошо получается, – добавила Нат с легким раздражением.
Неужели ему настолько трудно в это поверить?
Уэс хмыкнул и посмотрел свои карты.
– Пас! – воскликнул он.
Нат засмеялась.
Уэс пододвинул к ней выигрыш – горсточку семечек, но Нат поняла, что он отдал бы ей их в любом случае. Даже если бы она проиграла.
– Значит, мухлеж в карты является частью обучения? – уточнил Уэс.
– От покера мы переходим к числовым головоломкам, к моделям… Как та, что была на заслоне. – Нат взяла из колоды карту. – Кстати, ты мне до сих пор не рассказал, как стал наемником и почему ушел из армии. Помню, ты говорил, что решил не делать военную карьеру, но разве не проще было бы служить? Ну, ты понимаешь, где мы в итоге очутились.
– Если честно, то жизнь наемника честнее, чем жизнь военного, – задумчиво ответил Уэс.
– Почему? – удивилась она, откладывая пару карт на пол.
– Ты не была в армии и не представляешь себе, чего только нам не приказывали делать в Нижней Пангее, Новом Родосе, Олимпии. Именно так от солдат добиваются верности. Нас делали сообщниками преступлений. Стоит тебе хоть однажды поддаться, и в следующий раз ты сразу же соглашаешься на все: ведь ты уже переступил черту.
Уэс сбросил карты и взял новые.
Чуть помолчав, она тихо спросила:
– Так было в Техасе?
Он помрачнел.
– Да, – подтвердил он, не глядя на нее. – Мятежники не желали сдаваться. Мы загнали их в угол, но они белый флаг не выкидывали. Город опустел: никто не знал, где техасцы прячут гражданских. Я узнал об этом случайно. Меня захватили, утащили и пытали. Именно оттуда у меня шрам. У Иво – тоже. Но мы не сломались. Нас посчитали мертвыми. Нам удалось сбежать, и мы умудрились поймать одного из них. Он оказался меченым…
Уэс потряс гоовой.
– Если тебе тяжело, можешь не продолжать.
– Я действительно не хотел в этом участвовать… но и остановить его не мог. Иво, он…
Вид у Уэса был страдальческий.
– Он его пытал.
– Угу, – Уэс закрыл глаза. – У него на щеке была метка, клеймо… как змея. Иво решил, что может…
– Причинять ему боль, дотрагиваясь до нее, – договорила Нат.
– Да.
Воцарилась тишина.
– Он на нее надавливал, и она светилась… а тот парень орал… – произнес Уэс наконец. – И потом мальчишка сломался. Техасцы прятали своих людей в нескольких милях от города. Они укрылись в снегах. Их отвели на заброшенный стадион. Я думал, мы их окружили – ну, понимаешь, как при осаде. А нам пришел приказ. Все разбомбить. Убить их детей, жен – всех. Заставить их сломаться и сдаться.
– Твоей вины тут нет. Это же не ты сделал. Ты его не пытал, и ты не отдавал приказ.
– Но я его не остановил. Их кровь на моих руках, и мне их никогда не отмыть, – он судорожно вздохнул. – Поэтому я ушел из армии… Не захотел больше участвовать в беспределе…
– Уэс… ты неплохой человек, – вымолвила Нат, откладывая карты и забыв об игре.
Уэс тоже отшвырнул свои карты и понурился.
– Мы воевали, но все равно это было неправильно. Мы были ничем не лучше работорговцев. Может, даже хуже.
Глава 40
На следующее утро работорговцы стали выяснять, почему пленники измождены не столь сильно, как раньше. Наемники тщательно обыскали все клетки и заставили раздеться всех заключенных, но ничего не обнаружили. Никаких припасов в камерах не оказалось. Было съедено все – вплоть до последней крошки или семечка.
Нат опасалась, что пираты накажут ободрившихся пленников, однако тех отвлекло появление новой группы паломников.
Это стало рутиной: каждый день работорговцы озирали окрестности, выходя в океан на черной надувной шлюпке. Иногда они даже возвращались с новыми пленными. Нат, Уэс и другие заключенные в такие моменты находились на палубе и смотрели, как подвозят очередную группу неудачников. Вот и сейчас они были вынуждены наблюдать за очередным трофеем – группой малоросликов. Издалека те казались странно безмятежными и спокойными, но стоило лодке приблизиться к «Титану», как они начали бурно реагировать. Один поспешно достал из кармана кинжал, а еще двое накинулись на работорговцев, молотя их кулаками.
Пираты быстро справились с бунтом: зачинщика вышвырнули за борт, чтобы усмирить остальных. При виде тонущего товарища малорослики сдались.
Нат выяснила, как действовали пираты: утром они клали в надувную шлюпку еду и питье. В качестве гребцов в нее сажали наемников, которые выглядели лучше других: были чисто выбриты и пристойно одеты. Они кружили по темному океану, пока не замечали какой-нибудь корабль.
Затем они подплывали к суденышку, тепло приветствовали пассажиров и предлагали им свою помощь. Как правило, паломники уже много дней блуждали по океану и голодали. Наемники утверждали, что они из Синевы и находятся здесь именно для того, чтобы указать безопасный маршрут по проливу. Пилигримам предлагали сойти со своего судна и перейти в шлюпку, настаивая на том, что Синева находится совсем близко.
Лишь подплывая к громадному «Титану», паломники понимали, что их обманули: они отнюдь не добрались до благословенной Синевы, а превратились в рабов. Тогда-то и начиналась попытка сопротивления.
Малоросликов волоком втащили на палубу. На их бледных лицах читался испуг. У них были разбиты носы… и надежды. Двоих сразу заперли в контейнере по другую сторону от того, в котором держали Нат и Уэса.
Ближе к ночи Нат постучала в стенку. Ей ответили осторожным стуком.
Они знают азбуку Лаймена! Как Брендон и Роарк.
«Откуда вы?» – выстучала она вопрос.
«Из Верхней Пангеи. Нас было больше».
«Да. Мы знаем. Мы их подобрали. Брендона Риммеля и Роарка Годерсона».
Последовала длинная пауза, а затем робкая фраза:
«Брендон наш сын. Он цел?»
«Он жив. Цел ли, мы не знаем. Он на другом корабле. Нас разделили после захвата».
«Спасибо».
Получив возможность развлекаться издевательствами над новыми пленниками, работорговцы не трогали остальных.
– Как думаешь, как у них обстоят дела – у Донни, Роарка и Трясуна? – обратилась Нат к Уэсу.
– Трясун постарается о них позаботиться, – ответил Уэс. – Он их не бросит.
Нат кивнула. На Трясуна всегда можно положиться.
– Еще партию? – спросил Уэс, зевая.
– Конечно.
Они продолжили играть в покер, но Нат легко обставляла юношу.
– Когда у тебя хорошие карты, твой шрам шевелится, – сообщила она ему. – Это тебя выдает.
Уэс выгнул бровь.
– Расскажи еще что-нибудь!
– Ладно, но я… – начала Нат и осеклась на полуслове. – В общем, я кое-что утаила от тебя…
Нат решила, что обязана раскрыть карты. Ей надо рассказать Уэсу правду, пусть даже он ее после этого возненавидит, и они никогда не смогут быть друзьями.
Уэс потер глаза.
– Угу… и что именно?
– В ту ночь, когда забрали твою сестру… – промямлила Нат и замолчала.
Нет, она не может! Она думала, что справится, но оказалось, что нет.
Уэс посмотрел ей в глаза..
– И что же тогда случилось?
– Когда я работала на Брэдли, я… входила в команду репатриантов. Мы… забирали всякое… так, чтобы никто не знал. Информацию, оружие… но специализировались мы в основном на людях.