Он набрал сообщение и отправил его. Теперь его судьба в руках Аниты. Это она послала к нему Ребекку. Джошуа надеялся, что она позволит ему закончить то, что сама начала.
Глава 12
Ребекка оглядела свою квартиру, но ощущения праздника не было. Вернувшись домой накануне вечером, она сделала все возможное, чтобы украсить дом, но ее попытки выглядели ничтожными по сравнению с роскошно декорированным коттеджем Аниты и любимыми украшениями Джошуа. Ее елка была маленькой, горстка украшений скудной, а попытка подражать семье Пирсон в заказе китайской еды навынос и просмотре рождественской романтической комедии казалась в лучшем случае жалкой.
Дело не в том, что она не рада оказаться дома. Ей нравился стильный коттедж Аниты, но она обожала свою небольшую квартирку с бронзово-коричневыми стенами, винтажной мебелью, старыми афишами спектаклей, аккуратно вставленными в рамки, и памятными вещицами в стеклянном шкафу: пуанты, в которых танцевала дебютную партию Одетты-Одиллии, коллаж из старых костюмов и трико, подаренных ей, когда она ушла со сцены, тиара, засушенные цветы из ее первого букета. Это было ее святилище.
Она была очень тронута теплым приемом коллег и партнеров по театру, который они ей устроили по возвращении. Ребекка в этот момент окончательно уверилась, что театр для нее — дом родной и именно здесь ее место. Конечно, отпуск тоже необходим. Она чувствовала себя отдохнувшей и полной сил. Но, честно говоря, ей было немного грустно, что она осталась в Рождество одна. Может быть, она почувствует себя лучше, если сделает пару телефонных звонков, необходимость в которых давно назрела.
Она налила себе бокал вина и уселась на удобный мягкий диван изумрудного цвета, поджав под себя ноги. Ребекка взяла телефон, собравшись с духом, нашла нужный номер и нажала кнопку вызова. Прошло несколько томительных секунд, прежде чем она услышала в трубке знакомый голос.
— Мама? Это Ребекка.
— Ребекка? Что-то случилось?
Удивление, прозвучавшее в голосе матери, резануло по сердцу, но Ребекка продолжила разговор. Неужели она не ждала звонка родной дочери в сочельник?
— Все хорошо. Я отдыхала в Вермонте. Там очень красиво. Я каталась на лыжах. Как наши? Все у тебя сегодня? Здорово. Я? Как всегда, работаю. Может быть, сумею выбраться к вам перед Новым годом.
Разговор был недолгим, но не таким уж неприятным. Потом Ребекка перемолвилась словом с отцом, который не был охоч до телефонных разговоров, а затем, к ее удивлению, трубку передали ее младшей сестре. Кэти с радостью сообщила, что обе ее дочки пошли по стопам тети и учатся балету.
— Они мечтают попасть на балет, а еще больше за кулисы, а если бы у тебя нашлось время их посмотреть, девочки были бы счастливы.
Ребекка немедленно пригласила их в театр. Ее удивлению не было предела. Она всегда считала себя лишней в семье. А что, если она сама в этом виновата? Если это так, настало время все исправить.
Закончив разговор, она поняла, что ей не терпится повидаться с племянницами, сестрой и ее мужем. Показать им театр и как следует пообщаться. Кэти была моложе Ребекки на восемь лет, и у сестер никогда не было доверительных отношений, потому что Ребекка уехала учиться балету, когда Кэти еще под стол пешком ходила. Но теперь они подружатся и будут чаще встречаться. Она хочет стать хорошей тетей, полезной племянницам. И первый шаг сделан.
Ребекка отхлебнула вина и снова взялась за телефон.
По поводу следующего звонка она была не столь оптимистична.
— Что случилось?
— Айван, это Ребекка.
— Я понял, потому и спрашиваю, что произошло? Не могу себе представить, чтобы ты позвонила просто так.
Ребекка крепко зажмурилась. Что ж, она заслужила подобное отношение.
— Нет, ничего не случилось. — Она замолчала, тщетно подыскивая нужные слова, поняла, что их не существует, и решила говорить от сердца. — Прости меня, Айван. Я никогда не хотела вводить тебя в заблуждение, ни в день свадьбы, ни позже. И никогда не хотела причинить тебе боль.
Молчание. Она глубоко вдохнула.
— Я виновата в том, что лгала себе, а следовательно, и тебе. Мне казалось, что я смогу стать тебе такой женой, какую ты хотел, но мне следовало лучше себя знать, потому что жизнь, которую ты предлагал, была явно не по мне.
В трубке по-прежнему висело молчание, но она знала, что Айван ее слушает. Она снова сделала глубокий вдох и продолжила:
— Однако это извинение не означает, что я принимаю всю вину за наш разрыв на себя. Мне не нравилось, как ты ко мне относился в последние пару лет, когда ты намеренно старался причинить мне боль, не говоря уже о месяцах, предшествовавших разводу. Я поняла одну важную вещь: ты никогда не хотел принять меня такой, какая я есть, и в этом твоя вина.
— Так вот в чем, оказывается, дело, — отозвался он довольно спокойно.
— Да, я признала свои ошибки, пережила их и решила двигаться вперед. Но у нас были и хорошие времена, Айван, и я буду их помнить. Тогда я была с тобой счастлива. Я хочу, чтобы ты об этом знал.
Снова долгая пауза, а потом он сказал:
— Я тоже был счастлив. Возможно, ты права, и я хотел тебя изменить, потому что не знал, как по-другому до тебя достучаться. Признаю, что порой бывал с тобой груб. Прости меня, Ребекка.
Она сглотнула слезы. На ее памяти Айван впервые извинялся. Ребекка и не представляла, как важно ей было услышать это от Айвана.
— И ты меня прости. Желаю тебе всего наилучшего, Айван.
— Спасибо, что позвонила. Прощай, Ребекка. — И он отключился.
Ребекка откинулась на спинку дивана, взяла бокал с вином и сделала глоток. В голове был полный сумбур. Она пыталась размышлять над тем, что произошло этим вечером и за последние пять недель. Время, проведенное с Джошуа, изменило ее больше, чем все годы жизни с Айваном. Она познала другую сторону жизни и теперь тосковала по вещам, о которых никогда раньше не мечтала: семья, традиции, принятие себя такой, какая она есть.
И она, наконец, смогла двигаться дальше в романтическом плане.
Благодаря Джошуа она знала, что не все отношения должны быть полем битвы. Что она заслуживала большего.
У нее заныло сердце. Она не хотела встречаться с кем попало.
Она хотела продолжить отношения с Джошуа. Но хочет ли этого он? Есть только один способ это выяснить, если она осмелится. Но решилась же она поговорить с семьей и Айваном. Теперь настала очередь выяснить отношения с Джошуа. Она попробует организовать с ним встречу после Рождества.
Звонок в дверь прервал ее размышления. Доставка из ресторана. Она поставила бокал на стол и пошла открывать, захватив чаевые. Только вот аппетита для праздничных блюд у нее совсем не было.
Ребекка открыла дверь, нацепив на лицо дежурную улыбку, да так и застыла на пороге при виде того, кто протягивал ей бумажный пакет, полный горячей и ароматной еды.
— Джошуа?! Но… — Она хлопала глазами, не в силах вымолвить ни слова.
— Я встретил курьера у подъезда и предложил доставить пакет вместо него. Возможно, его убедило то, что я знаю твое имя.
— Я их постоянный клиент. Они работают допоздна. А где Марко, Кьяра и все остальные? — растерянно спросила она.
— Можно мне войти? Еда остывает, и пакет тяжелый. — Выражение его лица внезапно затуманилось. — У тебя гости?
— Я просто пожадничала, — призналась она, и он рассмеялся.
— В таком случае я вовремя. Запах фантастический.
Все происходящее казалось Ребекке абсолютнейшим сюром. Однако она все же нашла в себе силы накрыть на стол и налить Джошуа бокал вина, пока он осматривался в квартире.
— Твое жилище очень похоже на тебя, — заметил он, взяв в руки музыкальную шкатулку, которую когда-то на Рождество подарила ей Анита. — Хотя по тебе не скажешь. Ты одеваешься строго и внешне очень собранна, в то время как твой дом яркий, атмосферный и полон эмоций. Но это похоже на те чувства, которые ты вызываешь. Я не могу представить тебя где-нибудь еще.
У Ребекки потеплело на душе. Как хорошо он ее понимает.
— Спасибо, — выдавила она, расставляя контейнеры на кухонной столешнице. — Вот, все готово. Угощайся.
— Отлично, я умираю с голоду. Остальные все еще спорили из-за меню, когда я ушел.
Это был очень удобный момент, чтобы спросить, что он, черт возьми, здесь делает, но Ребекка внезапно застеснялась и вместо этого протянула ему тарелку с едой. У нее самой пропал аппетит, и она откусила кусочек дим-сама, чувствуя, как желудок скручивается в узел.
— Что ты собиралась делать вечером? — спросил Джошуа, усевшись за стол.
— Я хотела посмотреть кино. — Она была слишком смущена, чтобы добавить, что припасла для просмотра молоко и имбирное печенье и что она хотела провести сочельник по образу и подобию его семьи.
— А знаешь что, — как бы между прочим начал он, хотя на самом деле пристально за ней наблюдал, — мы тоже будем смотреть фильмы. Почему бы тебе к нам не присоединиться?
— Как ты сюда попал? — вырвалось у нее. — Кто тебе дал мой адрес?
— Анита, — коротко бросил он, — хотя и выразила недовольство, что дает информацию без твоего разрешения. А еще предупредила, что, если я хоть чем-то обижу тебя, мне мало не покажется. Я прилетел на частном самолете жениха Кьяры. Начинаю привыкать к тому, что скоро стану тестем миллиардера.
Ребекка не могла не задать главный вопрос:
— Зачем ты здесь?
— Потому что… — Он демонстративно поставил свою тарелку на стол, и она увидела, что он почти не притронулся к еде. Значит, не так уж он спокоен, как кажется. Это придало ей сил. — Потому что я не хотел встретить Рождество без тебя. На самом деле я не хочу проводить без тебя ни Новый год, ни весну, ни лето, ни осень. Я хочу быть с тобой всегда, потому что люблю тебя, Ребекка.
— Но… — Несмотря на восторг и надежду, наполнявшие ее сердце, она не могла не думать о том, почему это плохая идея. Все причины, которые пришли ей в голову вчера, в ту секунду, когда она поняла, что влюблена в него, вновь обрушились на нее. — А как же твои дети? — спросила она.