Ника помолчала. Конечно, она уже давно понимала, что за вдохновляющими историями о героях мыса Горн кроются куда менее радужные детали, о которых никогда не поведают на страницах газет, чтобы не омрачать рассказы о подвигах. Но все равно услышать об этом так прямо и так откровенно оказалось непросто; слова Тристана словно разрушили последний бастион того детского восхищения перед героическими свершениями далекого мыса Горн, который в Нике еще сохранился.
– Тяжело быть единственным мужчиной-авионером? – спросила девушка.
Она слышала достаточно уничижительных комментариев про рей Дора и видела, как в Министерстве полетов его демонстративно игнорируют или бросают на него пренебрежительные взгляды, как при любой возможности пытаются принизить, напомнить, что он всего лишь мужчина… Внешне Тристан казался невозмутимым, но Ника думала, что подобное отношение никого не может оставлять полностью равнодушным.
Тристан потер щетину на подбородке, уголок губ дернулся вниз.
– Я авионер, а все остальное неважно, – наконец сказал он. – Да, когда я был просто членом уважаемого семейства рей Дор, то даже близко не раздражал окружающих так, как сейчас, – одним лишь фактом своего существования. Но полеты того стоят. Впрочем, ты наверняка меня понимаешь.
Ника кивнула. Да, она понимала; однажды ощутив это восхитительное ощущение полета, девушка теперь твердо знала, что больше не сможет без него прожить. А чужая нелюбовь и зависть, подозрительность и недоверие отходили на второй план, стоило только прикоснуться к своему аэролиту и подняться в воздух.
– Тебя скрывают из-за самого большого аэролита или потому что ты мужчина? – Ника решила воспользоваться предложением Тристана хорошенько его расспросить.
– Меня не то чтобы скрывают, скорее, мое существование очень старательно не афишируют. Даже в своих официальных документах меня называют исключительно «Трис рей Дор», потому что по имени «Трис» не заподозришь, что я мужчина. А чтобы еще больше уменьшить мое присутствие, меня отправили на мыс Горн. Как говорится, с глаз долой. Ну, и не только поэтому – моя «Гроз а» одна стоит целого летного подразделения, и без ложной скромности тебе скажу, что не без моего участия Третий континент до сих пор не вторгся в Арамантиду.
– А ты там был? – с внезапным любопытством спросила Ника. – Ты был на Третьем континенте? – и, не дождавшись ответа, продолжила: – Да наверняка был! Расскажи, что же там такого, почему он считается запретным?
Лицо Тристана стало совершенно непроницаемым.
– Я почти не сомневаюсь, что уже в ближайшие дни тебя вызовет Нелли… а может, даже и сама министр полетов, и с тобой проведут очень серьезный разговор. С тебя потребуют клятву о неразглашении и посвятят тебя в некоторые государственные тайны. О, поверь мне, они это сделают! – добавил авионер, видя скептическое выражение лица Ники. – Готов поспорить, что сейчас, когда ты начала летать, они сделают это буквально на днях.
– Почему? – не поняла Ника.
– Потому что совсем скоро ты научишься управлять одним из мощнейших авионов Империи, и естественные препятствия вроде расстояний или высоты, которые отделяют всех остальных от целого ряда тайн, перестанут для тебя существовать. И министерство захочет провести с тобой этот разговор, прежде чем ты случайно увидишь и узнаешь то, что остальным знать не положено. Но до той поры, пока они с тобой не поговорили, я не имею права ничего тебе рассказывать.
Ника почти было ответила ему, что уж от кого-кого, но от бунтаря Тристана не ожидала такого послушания. Но удержалась. Рей Дор мог плевать на общепринятые правила поведения в обществе и не бриться, мог вызывающе вести себя с дамами, фамильярно называть директрису по имени и прилюдно ее обнимать за талию, но это вовсе не означало, что и к своим обязанностям авионера он относится так же фривольно.
– Значит, тебя отправили на мыс Горн потому, что у тебя самый крупный аэролит и соответственно самый мощный авион. А будь у тебя обычный летный камень, ты бы просто остался в столице?
– Я не сомневаюсь, что, будь у меня обычный аэролит, от меня давно бы уже избавились, превратив в монкула. Мужчина-авионер – это же угроза всему существующему порядку Империи! – цинично заметил Тристан. – Но мой аэролит – единственный в своем роде, и он им слишком нужен. Точнее, мой аэролит был единственным в своем роде, – с усмешкой добавил он. – До того, как появилась ты.
Ника пораженно уставилась на авионера.
– Но ты же не думаешь, что, как только я обучусь управлению своим летным камнем и авионом, ты станешь им не нужен?
Тристан прекрасно понял, о чем ведет речь девушка.
– Нет, я не думаю, что от меня избавятся, едва только ты успешно закончишь обучение. Но конечно, с твоим появлением я перестаю быть абсолютно незаменимым. И в случае чрезвычайной ситуации пожертвовать мной им станет намного проще, ведь теперь про запас у них остаешься ты.
Ника потерла виски пальцами. Еще каких-то два месяца назад она была наивно уверена, что самое сложное в том, чтобы быть авионерой, – это разбудить аэролит и научиться им управлять… Она еще толком и не начала обучение, а все уже так осложнилось, и ее аэролит оказался не просто мощным летным камнем, но и одной из фигур сложной политической игры, жертвами которой могут стать другие, например Тристан.
От этих мыслей голова просто шла кругом!
Ника несколько минут молчала, а потом все-таки задала самый очевидный вопрос:
– Как ты попал на Церемонию камней?
– Я на нее и не попал, – коротко ответил рей Дор, и Ника как-то сразу почувствовала, что он ничего больше не скажет. Что ж, значит, спросит в следующий раз.
– Тристан, – осторожно начала Ника, вспомнив свой давний разговор с Агатой, когда она только узнала имя своего будущего инструктора, – у тебя была сестра?
Взгляд ярких глаз авионера полоснул словно лезвие, и Ника, вздрогнув, поспешно пояснила:
– До поступления в летную школу я изучала все, что только могла, об авионах и авионерах… И читала об одной авионере по имени Трисса рей Дор. У вас одинаковые фамилии, вот я и…
Голос Ники стих.
– Да, – после долгого молчания ответил Тристан, и у него на скулах заиграли желваки. – Да, Трисса – моя сестра-близнец. Она погибла во время одной из операций на мысе Горн.
– Мне жаль, – тихо произнесла Ника.
Да, после такой потери мыс Горн совершенно точно не мог оставаться для Тристана легендарным местом, где каждый первый встречный – непременно герой и каждый новый день – это свершенный подвиг.
Расспрашивать дальше она тоже не решилась, видя, что эта тема для авионера болезненна.
– Мне еще вот что интересно, – поспешила Ника увести разговор в сторону. – Кто учил тебя летать и управлять твоим аэролитом? Ведь до тебя никого с летным камнем такого размера не было.
– Меня никто не учил, – пожал плечами Тристан, все еще немного напряженный и скованный. – Никто особенно не обрадовался тому, что я разбудил летный камень, и меня как бы предоставили самому себе. Объяснили самые базовые основы и отправили постигать все остальное самостоятельно. – Авионер ухмыльнулся. – Мне кажется, в Министерстве полетов тайно надеялись, что я разобьюсь, пока учусь работать со своим аэролитом. Но они просчитались, – не без удовольствия закончил он.
Ника невольно усмехнулась. Видя, как Тристана с трудом терпят в министерстве, как он раздражает всех преподавательниц летной школы своим присутствием, она была склонна поверить его предположению.
И тут девушка представила себя на месте рей Дора: ее выпускают на летное поле, снабдив лишь кратким напутствием, и оставляют один на один с авионом, небом и самым крупным летным камнем – постигать все остальное на практике, самостоятельно. Хватило бы у нее храбрости сделать это?
– Как же мне повезло, что у меня есть ты! – выдохнула Ника.
– Это как посмотреть, – насмешливо протянул Тристан. К нему, кажется, вернулось его обычное легкое и слегка насмешливое настроение. Он спрыгнул с валуна и протянул девушке руку, предлагая встать.
Ника на миг опешила – мужчины никогда не подавали дамам руку, чтобы помочь подняться, все было ровно наоборот. Но… с тех пор как она оказалась в Сирионе, давно устоявшиеся порядки только и делают, что рушатся. И Ника почти начала к этому привыкать. Сначала Ансель провожал ее до дома – и хоть это и было очень необычно, ей понравилось.
А теперь вот – Тристан… Как оно будет – нарушить правила поведения общества с ним?
Не гадая дальше, Ника оперлась на предложенную руку и встала.
Глава12
Вальди выловил Анселя сразу по окончании рабочего дня в Конструкторской. Он ловко сливался с толпой, и Ансель даже не сразу понял, что юноша несколько минут шел с ним рядом, прежде чем тот заговорил:
– У нас для тебя хорошая новость. Пойдем со мной.
– Что за новость?
– Это сюрприз.
– Может, все-таки расскажешь? – хмуро спросил Ансель. У него было плохое настроение, не располагавшее к сюрпризам. И испортилось оно, как это ни странно, после того, как Ника и Тристан вернулись из полета. Вернулись, как всегда, позже всех, и было на их лицах такое особое выражение, будто эти двое знали какую-то тайну, неведомую остальным. И эта тайна их объединяла.
Когда Тристан и Ника выбрались из кабины авиона и Ан-сель начал стандартный осмотр летной машины, краем глаза он наблюдал за авионерами – ждал, когда Ника освободится, чтобы подойти и спросить у нее, не узнала ли она что-то о Мие. Но авионеры продолжали увлеченно переговариваться, а затем и вовсе медленно направились к летному центру.
Ансель смотрел вслед девушке и ощущал растерянность, досаду и даже что-то похожее на обиду. Она о нем даже не вспомнила! Нет, конечно, он понимал, что судьба Мии для нее не так важна, как для него, но… Но ему казалось, что последние несколько встреч помогли им с Никой лучше узнать друг друга, что между ними появилась какая-то особая связь – связь, которая так тревожила Анселя и в то же время так радовала. И вот сейчас, глядя вслед Нике, удаляющейся по летному полю и увлеченно слушающей, что рассказывает ей единственный в истории Арамантиды мужчина-авионер, он гадал, а не придумал ли он себе того, чего не было.