она пошла бы задешево. Гемов, которые протянут еще лет десять от силы, покупают или такие же старики, или люди, которым нужен наставник для молодняка — и те, и другие табунами не ходят и ищут подешевле.
Смена закончилась. Сканк отстегнул пленника от трубы и отвел наверх, передав Саймону. Парень шагал и смотрел так, словно шлема с него и не снимали.
— Все-таки Моро — сам дьявол, — сказал Джориан вечером Дэлве. — Знает, где у человека слабина и как в нее ткнуть.
— Поэтому держись от него подальше, — посоветовала она. — Плюнь на этот выкуп. Ты и так много потерял. Вернул свое — и ладно.
— Что? И не попробовать взять прибыль? Ну уж нет, не на того он напал, — Джориан покончил с ужином и потащил Дэлву в постель.
«Это — я?»
На Бет смотрела из зеркала чужая, незнакомая девица с рыжевато-золотыми волосами и теплыми карими глазами. Если присмотреться поближе, становились различимы крохотные веснушки, разбросанные по переносице и под глазами. Глаза были зареванными и испуганными. Когда к ней пришли с инъектором, она решила, что уже все — сейчас ей загонят в мозги спрута и он выжрет ее память, наполнив ее другим человеком.
Но она проснулась здесь, все в той же просторной каюте на каком-то корабле или станции, куда ее привел Моро, когда катер пришвартовался. Она не знала, сколько времени прошло с момента падения манора — всю дорогу Моро продержал ее под шлемом. Самое меньшее — два дня, столько нужно было, чтоб дойти от Картаго до дискретной зоны. Но сколько они шли после того, как вынырнули из дискрета? Даже если неделю — Бет не могла бы сказать этого точно. Однообразные дни сливались в один в ее сознании. Она проводила их, лежа на койке в каюте Моро. Он входил, выходил, сидел перед терминалом, что-то делал, приносил пленнице еду или водил ее в туалет, и все это повторялось, и нельзя было отличить сутки от суток. Несколько раз входили чужие люди, одним из них был Джориан, но она не слышала никаких разговоров — сначала он приказывал ей спать. Шлем с нее впервые сняли здесь, и она провела два дня, дрожа от ужаса. Конечо, Кассандра говорила, что ее не смогут превратить в другого человека, но все-таки??? Потом пришли с инъектором — человек и двое гемов-медтехов. Они думали, что она спит и хотели застать ее врасплох, но она начала сопротивляться. В конце концов после инъекции она потеряла сознание и пришла в себя все в той же каюте.
А когда она подняла руку, чтобы убедиться, что жива — эта рука была белой.
Сначала ужас ледяной волной прошелся по ней от затылка до пяток. Неужели ее уже скормили «заказчице»? Неужели она — больше не она? И тут же она поняла: чушь, чепуха, если бы она была не она, то она бы не испугалась. Она бы проснулась с мыслью: ура, я снова юная и красивая!
Еще одна вещь окончательно убедила ее в том, что ей ничего плохого не сделали: четки-браслет Дика. Они по-прежнему были на ее запястье. Вряд ли их сохранили бы, если бы хотели уничтожить личность Бет.
«Кто я?» — спросила себя она и ответила вслух, чтобы услышать собственный голос:
— Я — Элисабет О’Либерти Ван-Вальден Мак-Интайр де Риос-и-Риордан
Это ее немножко успокоило. Она поискала следы чужого присутствия в себе — и не нашла. В ней не было посторонней личности, злой тетки, которая решила произвести ее на свет, чтобы вселиться в ее тело.
Она встала с постели, включила свет и подошла к зеркалу. Рассмотрела свое изображение. Нет, это была все-таки она, Бет узнавала свои черты — нужно только мысленно перекрасить кожу и волосы.
В комнате что-то было не так. Все та же большая кровать, все тот же откидной столик, все тот же пустой стенной шкаф…
Ой, нет! Не пустой!
Когда ее здесь помыли (Бет обжигал запоздалый стыд — всеми вопросами ее гигиены, пока она была под шлемом, занимался лично Моро, и теперь она вздрогнула, вспомнив его руки на себе), у нее отобрали старую одежду, а новой не дали. Два дня она провела голой, заворачиваясь в покрывало с постели. Теперь же шкаф был набит одеждой.
Бет достала и распечатала комплект нижнего белья — тонкие черные трусики и топик на одно плечо, правая грудь вот-вот вывалится. Потом перебрала одежду и обнаружила две юбки, один саронг, одни нимские брюки, две простых туники и одну чоли, несколько легких накидок типа кардигана — интересно, что под ними носят… В нижнем отделении стояла коробка с обувью. Бет распечатала ее — и увидела простые туфли и роскошные сандалии.
Поразмыслив, она надела штаны из нима и набросила одну простую тунику. Пусть не думают, что красивыми нарядами успокоили или купили ее. Она по-прежнему их всех ненавидит и…
Боится?
Да, боится.
Дверной замок щелкнул, Бет в ужасе вскочила на кровать. Как она и думала, за отъехавшей в сторону дверью оказался Моро. Вот только никак она не могла подумать, что при виде нее он низко поклонится.
— Сеу Элисабет, — сказал синоби, выпрямившись. — Прошу вас о чести сопровождать меня.
Его костюм соответствовал его невыносимо официальным манерам: узкие брюки прямого покроя и темно-синего цвета, с чем-то вроде лампасов — узорчатая линия из переплетающихся цветов — тоже синих, но другого оттенка. Такого же цвета облегающая туника с высоким воротом, длинными рукавами и вышивкой по груди и плечам. Пояс — металлические звенья со вставками из конанского лазурита — и у пояса флорд.
Бет хлопнула глазами два раза и спросила:
— Чего?
Моро вошел в комнату и встал у двери.
— Сеу Элисабет, наступил момент, когда вы получите ответы на все свои вопросы. Смелее. Вы уже должны были понять, что вашей жизни ничто не угрожает. Если бы вас готовили к роли клона — хотя это невозможно технически — я никоим образом не позволил бы вам сохранять сознание и страдать от неизвестности. Я достаточно безжалостный человек, сеу Элисабет, но отнюдь не садист. Прошу вас, следуйте за мной.
Бет обулась в простые туфли и вышла мимо Моро в узкий коридор. Он вел в пустующий (если не считать одного охранника) круглый холл с круговым видом на космос, а в центре холла винтовая лестница спускалась к шлюзовой камере. Это было что-то вроде особняка на станции, как поняла Бет. С отдельным входом и выходом. Моро провел ее в шлюз и посадил в катер, зашипели насосы, откачивающие воздух — и раскрылся вьюнковый створ шлюза. Катер стартовал.
Бет наконец увидела место своего (только ли своего?) заключения — станцию, переделанную из какого-то корабля.
Путь их лежал в сторону от станции, и вскоре Бет смогла увидеть эту впечатляющую конструкцию целиком. Все вместе походило на синего кита, увешанного гирляндами буйков.
Бет вспомнила, как Дик вез их с Тепе-Хану на «Паломник» и на глаза у нее навернулись слезы.
— Что со всеми остальными? — спросила она. Голос дрогнул и получилось пискляво.
— Потерпите еще десять минут, — сказал Моро. — Обещаю, вы получите все ответы.
Впереди показался корабль. Бет плохо разбиралась в типах кораблей, но курьер опознать смогла.
— Это «Когарасу», малый корабль госпожи Мира, Главы Совета Покоя, — сказал Моро. — Традиционно в доме Рива это женщина, супруга, мать, дочь или сестра сёгуна. Ее задача, в самых общих словах — внутренние дела дома Рива. Внешними занимается, соответственно, Совет Войны и сам сёгун. Таково разделение власти в Доме Рива: мужчины занимаются войной, женщины — миром.
Корабль увеличился в размерах. Бет разглядела две силовых мачты — защитой этот курьер не уступал левиафаннеру.
Моро обменялся с кораблем кодовыми сигналами, и шлюз для него открыли. Катер опустился на три точки в шлюзовой камере, из стен ударили клубы пара — кипел и испарялся сжиженный воздух. Когда давление достигло нормы, Моро отстегнул Бет от кресла и вывел ее из катера.
Лифт поднял их на верхнюю палубу, и сердце Бет опять екнуло: планировка здесь очень напоминала кают-компанию «Паломника».
— Все легкие скоростные корабли, сошедшие со стапелей Идзанаги, похожи друг на друга, — Моро угадал ее мысли. От этого Бет стало еще тошнее.
Они вошли в кают-компанию, обставленную так же просто, как и на «Паломнике»: гладкие стены, гладкий пол, покрытый мягким ворсистым покрытием — там оно было более дешевым и местами уже полысело, а здесь ноги тонули в упругом ворсе — и разбросанные по этому покрытию мягкие круглые подушки для сидения. В углу — небольшое возвышение, вроде подиума.
На этом подиуме, поджав ноги, сидела женщина — и Моро, войдя, склонился перед ней на колено. Бет не знала, как ей поступить, и остановилась на средней глубины реверансе. Очень уважительно и совсем не подобострастно, хотя в нимских штанах и глуповато — такому реверансу подошла бы юбка или хотя бы саронг.
Подняв голову и взглянув на лицо этой женщины, она ощутила нечто вроде «дежа вю». Где-то она это уже видела. Причем совсем недавно.
Первые же слова хозяйки разрешили ее загадку.
— Боги мои, Морихэй, — сказала златокудрая богиня. — Даже генсканирования не надо. Я как будто смотрюсь в зеркало… Подойди ко мне и сядь, девочка моя. Как тебя назвали?
Она говорила на астролате с совсем другим, чем Нейгал, акцентом.
— Элисабет О’Либерти, сударыня, — ответила она, опускаясь на подушку.
За спиной богини стояла другая женщина, которую Бет поначалу приняла было за статую или голопроекцию — так она была неподвижна. Гем, небольшого роста, в обтягивающем темно-лиловом костюме, с перевязью, на которой висели два пистолета, и какими-то поножами и наручами, она была само воплощение воинственной красоты и опасности.
— Элисабет, — протянула женщина, пробуя слова на вкус. — Неплохо. А я — Лорел Шнайдер, сестра тайсёгуна Рихарда Шнайдера и глава Совета Покоя. Я ждала тебя десять лет, Элисабет. Можно, я буду звать тебя Эльзой?
— П-почему, сударыня? — спросила Бет. — Почему вы меня ждали?
В голосе богини что-то дрогнуло.
— Потому что ты моя дочь, маленькая.
Бет почувствовала приступ головокружения. Это было нереально. Невозможно. Такое случается только в «мыльных операх»… Бедная маленькая Бет, якобы предназначенная в жертву «оперистой певице» — на самом деле любимая и долгожданная дочь сёгунши Рива? Золушка оказывается принцессой королевских кровей, Моро — в роли доброго фея???