Sezione nona
scherzando marziale
Марцель альт Родер задумчиво потер кончик носа, зевнул.
– Ну, давай уже, что ли…
Но Сергио альт Табаска не торопился. Все тряс и тряс кожаный стаканчик, будто намеревался превратить кости в труху. Или полагал, что если они будут достаточно долго биться друг о друга, то залитые смолой углубления на их гладких гранях разложатся так, как ему хочется. Положим, в это верили многие. Кое-кто из солдат удачи относился к костям суеверно, как к некоему идолу. Желал спокойной ночи и доброго утра, носил в мешочке у самого сердца, будто медальон с локоном возлюбленной. Для начала игры тоже существовали определенные ритуалы. Например, лейтенант Пьетро из Дома Зеленого Пса всегда украдкой прижимал кости к губам. А капитан-кондотьер пран Жерон альт Деррен украдкой, когда думал, что никто не видит, дул в стаканчик. Лейтенант Сергио тряс до одури кости пред броском. Ну а сам пран Марцель всякий раз украдкой возносил молитву святой Маркитте, чей образок носил на груди. Но делал это всегда даже не шепотом, а мысленно, едва-едва шевеля губами, так что никто из офицеров Роты Стальных Котов не мог заподозрить его в излишней набожности или в еще какой-нибудь слабости.
– Кидай уже, Сергио. – Знаменщик Толбо альт Кузанн раздраженно крутанул «звездочку» на длинной шпоре.
Сегодня они играли вчетвером – лейтенанты Марцель, Сергио и Пьетро, а с ними знаменщик альт Кузанн, недавно принятый в отряд по рекомендации самого суперинтенданта Кевинала прана Бьянче альт Форреско из Дома Рубинового Журавля. Толбо приходился самому богатому после великого герцога человеку четвероюродным племянником, но злые языки утверждали, что на самом деле он – его бастард, прижитый с троюродной сестрой. Как там было на самом деле, не мог сказать никто, но, зная любвеобильность прана Бьянче, никто не удивлялся такому объяснению. А также, принимая во внимание, что господин суперинтендант даже в свои пятьдесят прекрасно владел шпагой и не терпел даже тени оскорблений, все предпочитали делать вид, что версия с племянником устраивает каждого. На первый взгляд Толбо показался неплохим парнем – незаносчивым и нежадным. Поэтому лейтенанты охотно пустили его в свой устоявшийся круг. Тем более капитан Жерон отсутствовал в роте вот уже более недели. Не скучать же в ожидании командира, если можно скоротать вечер за игрой в кости?
Когда какой-то мудрец несколько сотен лет назад выдумал игру в кости, он даже не предполагал, сколько разновидностей ее появится за это время. И для черни, не склонной к умственной работе, и для благородных пранов, которые считают, что забава тем интереснее, чем она сложнее. Можно, конечно, просто кидать кости и считать, у кого больше «очков» выпало. Но это – занятие для тупой солдатни, в бою только и способной держать строй с пикой или стрелять из аркебузы. Офицеры искали игр, которые давали бы не только ощущение азарта, но и повод поразмыслить. А потому в последнее время они не на шутку увлеклись «тысячей».
В этой игре выбрасывали по пять кубиков за раз и подсчитывали, сколько выпало «зачетных» граней. К таковым относили по три и по четыре одинаковых «очков» на гранях. В одиночку могли засчитываться только «единичка» и «пятерочка». «Зачетные» кубики откладывали, а оставшиеся кидали еще. Кон игрока мог прерваться, если за один бросок не выпадало «зачетных» граней или же по количеству набранных «очков» он попадал в «бочку» – триста, шестьсот или девятьсот «очков». Ну и, конечно же, он мог сам, добровольно прервать кон и передать стаканчик с костями товарищу, если понимал, что следующий ход приведет пусть не к проигрышу, но к неудачному повороту в игре. Побеждал тот, кто раньше других набирал тысячу «очков».
Наконец Сергио альт Табаска опрокинул стаканчик на поставленный «на попа» барабан, заменявший лейтенантам стол. Три «пятерочки».
– Пятьдесят, – сказал знаменщик. – Итого?
– Итого пятьсот пятьдесят, – ответил лейтенант. – Я, пожалуй, остановлюсь. Чья там очередь?
– Моя, – протянул руку Марцель. Вздохнул и сжал стаканчик в кулаке, полуприкрыв глаза.
– А мы пока вина выпьем, – подмигнул товарищам альт Табаска.
Все прекрасно знали: Марцель сейчас будет молиться святой Маркитте, а значит, время у всех есть.
– Клевосское. – Знаменщик сунул руку под складную койку, на которой сидел, пошарил там.
– Не люблю клевосское. – Лейтенант Пьетро тронул русый ус.
– Ну извини, бурдильонского сегодня нет. – Сергио развел руками. – Да и не по карману нам нынче бурдильонское.
– Умом я это знаю, но сердце не желает смириться.
– Значит, заставь сердце поверить, что сегодня для него лучше клевосское. Светленькое, слабенькое…
– И кислое, как лимон.
– Зато жажду утоляет лучше любого другого, – вмешался знаменщик, сковыривая кинжалом смолу, защищавшую пробку.
Сергио выставил три глиняные кружки. Покосился на Марцеля. Добавил четвертую, а то еще обидится. Толбо альт Кузанн разлил вино.
Офицеры подняли кружки.
– За будущие дела! – провозгласил Пьетро на правах старшего по возрасту. Пригубил и скривился. – Вот не люблю клевосское…
– Не пей, нам больше останется. – Сергио альт Табаска опрокинул в рот содержимое своей кружки, проглотил в один прием. – Если в клевосском и есть недостаток, так только один – бегать до ветру приходится часто.
– Пить надо меньше. – Пьетро подмигнул знаменщику, чтобы разливал еще.
– А что здесь пить? – Сергио кивнул на пять нераспечатанных и одну початую бутылку. – Дожили! Офицеры Роты Стальных Котов еле наскребли на полдюжины вина!
– А что ты хотел? Полгода…
В этот миг Марцель без предупреждения швырнул кости.
Две «двойки», «четверка», «пятерка» и «шестерка». Лейтенант озадаченно уставился на расклад.
– Зачтется только «пятерочка», – прошептал юный Толбо. От выпитого вина он раскраснелся. Хотя, возможно, виной тому была душная кевинальская ночь – ни малейшего ветерка, зато раскаленные гранитные скалы неподалеку от бивака роты отдавали накопленное за день тепло.
– Кидаешь еще? – спросил Пьетро.
Марцель снова потер нос, сгреб кости в стаканчик. На этот раз он кинул сразу, без молитвы. Видно, разозлился.
Две «четверки» и две «пятерки».
– Оппа! – воскликнул знаменщик.
– Все сгорело… – пробормотал Марцель, откинул упавшие на глаза длинные, черные как смоль волосы. Еще раз осмотрел выпавшие кости. – Как же так?
– Ну, не повезло, бывает! – крякнул, хлопая себя по коленям ладонями, пран Сергио. Если бы не остроконечная бородка и подкрученные усы, его с легкостью можно было бы принять за крестьянина с Перренских холмов. Широкий в кости, невысокий, с бычьей шеей пран никак не походил на благородного. Хотя со шпагой управлялся мастерски. И даже с двумя сразу, показывая в бою чудеса виртуозности. Но капитан Жерон альт Деррен ценил его не за это, а за умение отыскивать для роты фураж и провиант, казалось бы, посреди пустыни. – Игра-то еще не закончена!
– Кому не везет в кости, тому везет в любви, – заметил молодой пран Толбо.
– Да? – Лейтенанты, не сговариваясь, переглянулись.
– Вот уж никогда не подумал бы, – покачал головой Марцель.
– Это точно! – хохотнул Сергио альт Табаска. – Рассказал бы ты это, мой юный друг, Лансу альт Грегору.
– Какому альт Грегору? – удивился знаменщик. – Великому менестрелю?
– Ага! – согласился пран Сергио. – И великому игроку.
– И великому пьянице, – добавил лейтенант Марцель.
– И великому мерзавцу, – нахмурился пран Пьетро. – Оставил меня без коня, каналья! Этот гнедой мне обошелся в сотню монет! Ах, что это был за конь! Шея как у лебедя! Копыта – наперстки! Круп…
– Как задница у маркитантки Люции, – оскалился Сергио.
– Погодите, господа! – воскликнул Толбо альт Кузанн. – При чем тут знаменитый менестрель? Я ничего не могу понять…
– Да при том, – пояснил пран Пьетро. – Что твой знаменитый менестрель еще четыре месяца назад сидел вот на этой койке, где сейчас ты, и тряс стаканчиком с костями так ретиво, что часовые прибегали спросить, в чем дело.
– Ничего себе! – Альт Кузанн вскочил, будто в страхе, что оскверняет седалищем священную мебель.
Лейтенанты не сдержались и покатились со смеху, хватаясь друг за друга.
– Да он еще четыре месяца назад играл с нами в кости и пил вино! – сквозь смех пояснил Сергио. – Может, даже из той же кружки, что и ты.
– Правда? – Толбо ошарашенно рассматривал простую глиняную кружку с надколотым краем и слегка треснувшей ручкой. – Прямо из…
– Да кто это упомнит? – хлопнул его по плечу Марцель.
– А откуда? – нерешительно спросил юноша. – Я хочу сказать, здесь откуда…
– В Роте Стальных Котов капитана Жерона альт Деррена всегда найдется место для Ланса альт Грегора.
– Они дружны еще с Браккарской войны, – пояснил Пьетро. – Немало почудили в Трагере. Поэтому, когда полтора года назад Ланс угодил в опалу в Аркайле, он пришел к нам.
– Только у нас скучно было, – продолжал Марцель. – Никаких войн. Жалованье маленькое…
– А из-за игры в кости оно у Ланса еще меньше стало, – улыбнулся Сергио. – Вот уж кому не везло, так это ему. И тряс, и дул в стаканчик, а не падали кости как надо, и все тут.
– Значит, ему в любви везло? – наивно моргнул знаменщик.
Лейтенанты переглянулись.
– Тот, кому в любви везет, – серьезно и даже немного грустно пояснил Сергио, – не страдает так.
– Я Ланса давно знаю, – пробормотал Пьетро. – Ты, малыш, не слушай меня, когда я его за коня ругаю. Ради Ланса я готов табуна лишиться. Гнедой, конечно, хорош, но не настолько, чтобы из-за него друга терять. Давайте-ка выпьем?
Знаменщик быстро-быстро откупорил вторую бутылку и разлил.
– Чтоб у нас все было и нам за это ничего не было, – сказал Марцель, поднимая кружку.
Они выпили, едва ли не насильно усадили Толбо.
– Не знаю, что у него там случилось, малыш, – начал Марцель, вздыхая. – Но Ланс, похоже, не на шутку влюбился. Мне скоро тридцать лет, я – наемник. У меня было несколько десятков женщин, от маркитанток до баронесс. Но все это проходило как-то легко и непринужденно… Да, я влюблялся! Но самое большее на месяц. Потом встречал новую красотку, и все начиналось сначала.