— Шерд, — буркнул один из мужчин. — Матерью клянусь. Второй дохловат для бойца.
— Думаешь, шерд? — засомневался его товарищ. — Глупо. Заморыш какой-то. Чемпион эс-Наста его щелчком убьет.
Шепотки за спиной сплелись удушающей сетью. Таш подвигал плечами, избавляясь от неприятного ощущения.
Поднявшись по ступеням, эс-Мирд прошел по коридору между трибунами и направился вниз, к круглому полю. Как ни странно, в амфитеатре оказалось достаточно зрителей, хотя на дворе стояла вторая четверть дня — самое время трудиться. На сиденьях, по одиночке или группами, устроились человек пятьдесят мужчин и женщин. На арене сейчас ничего не происходило, и почти все они мирно беседовали, лишь изредка бросая взгляды на нескольких отдыхающих бойцов.
Площадку в центре, щедро посыпанную песком, от зрителей отгораживал забор высотой среднему силанцу по грудь. Там лениво размахивал мечом один из самых крупных силанцев, которых Таш только встречал. Ростом на голову выше отнюдь не маленьких эс-Мирда и Заба, в плечах он был шириной с ящера-тяжеловоза, да и весил, наверное, столько же. Мощное тело, одетое лишь в набедренную повязку, покрывали десятки шрамов. Наголо бритая голова верзилы блестела на солнце.
У Таша появилось плохое предчувствие.
— Боец графа эс-Наста? — спросил он.
— Один из них, — коротко ответил эс-Мирд.
Господин прошел на нижний уровень трибун, обогнул площадку и приблизился к столу, который втиснули между сиденьями и перегородкой. За ним сидел изнемогающий то ли от скуки, то ли от жары писарь. Этот упитанный мужчина в сложно намотанном тюрбане грыз кончик писчего пера, изучая что-то в разложенных перед ним бумагах. Заметив аристократа, он приподнялся и слегка склонил голову.
Губы эс-Мирда дрогнули. Таким небрежным жестом могли приветствовать друг друга аристократы, но никак не простолюдины. Если, конечно, они не служили Чейлебу эс-Насту. Украдкой скользнув взглядом по лицу господина, Таш стал немного понимать, какое место в Тамин-Арване на самом деле занимает этот граф.
— Долгих лет благоденствия, господин эс-Мирд, — усталым голосом поздоровался писарь. — Чего изволите?
— Хочу, чтобы ты внес в списки имя воина, который будет представлять мой дом на боях в честь Ильтирева.
Не обратив внимания ни отсутствие приветствия, ни на строгий тон эс-Мирда, писарь плюхнулся обратно и с тяжелым вздохом стал искать нужную бумагу. Это заняло у него довольно долгое время. Удивившись, Таш попытался рассмотреть, что же в остальных документах.
Аккуратно разлинованные таблицы, столбики цифр. Ставки?
— Имя, — потребовал писарь.
Эс-Мирд сделал жест рукой. Он не очень хорошо выговаривал шердские имена и даже жену называл не Лааной, а Лил, на силанский манер.
— Та Шиин, — ответил Таш.
— Ташин?
— Т-А Ш-И-И-Н.
— Ясно. Значит, так и запишем: "Та Шин, дом — эс-Мирд", — пробубнил под нос писарь. — Господин, ваш раб готов сегодня сражаться?
Эс-Мирд нахмурился.
— Готов, но зачем? Ему есть где тренироваться.
— В этом году граф эс-Наст вместе со жрецами храма Иля ввел в обиход новые правила, — пояснил мужчина. — Каждый боец, который приходит записываться на Пурпурную арену для участия в боях на праздник Ильтирев, обязан пройти проверку с одним из доверенных воинов арены, чтобы доказать, что он действительно в состоянии сражаться и показать достойный уровень владения оружием.
— Вы ставите под сомнение честность рыцаря? Я бы не стал позорить имя своей семьи, приводя на арену человека, который не способен держать меч!
— Простите, господин, правила введены не с целью кого-либо оскорбить, а всего лишь с целью соблюсти древний закон! Обычай завещает проливать в честь Ильтирева кровь истинного воина, который до последнего сражался за свою жизнь, иначе Иль не даст нам благословение на следующий год. Однако в последнее время некоторые благородные семьи Тамин-Арвана начали заявлять старых и больных участников, которые не могут угодить своей жертвой Создателю. Жрецы осудили этот отход от традиций и решили ввести дополнительные правила для тех, кто не готов уважать божеские желания. Сами видите, как погода испортилась, — уже явно от себя добавил писарь, ткнув пальцем в круг синего неба над амфитеатром. — То огненные вихри, то ураганы… Иль нами недоволен. Самое время вспомнить о старых традициях.
На скулах эс-Мирда заходили желваки.
— Я о них и не забывал, чтобы вспоминать. Таш, идем. Подготовишься к бою.
— Я очень рад, что мы нашли взаимопонимание, — кивнул писарь. — Тренировочные доспехи и оружие вон в той стороне. Обратитесь к рабу возле стоек, он вам поможет.
От стола эс-Мирд отошел быстрыми размашистыми шагами.
— Старые традиции… — процедил он, как только писарь оказался достаточно далеко, чтобы его не услышать. — Чемпион эс-Наста убивает почти каждого своего противника. Естественно, некоторые семьи приводят на арену тех, кому все равно умирать. А теперь они еще и захотели заранее прощупать каждого бойца!
— Все ради ставок? — догадался Заб.
— Да. Посмотрите на того человека.
Таш послушно повернул голову. Под каменным навесом, создававшим тень, находились лучшие места в амфитеатре. Там на подушках вальяжно раскинулся мужчина в расшитом кафтане, который прикрывал белоснежную рубашку. На маленьком переносном столике перед ним лежали письменные принадлежности, хотя человек мало походил на писаря, скорее на дельца.
— Оценщик? — предположил Заб.
— Можно и так сказать. Он оценивает силу бойцов, чтобы советовать заказчикам, как составлять пары в боях и на кого ставить деньги. В прошлые годы многие дома приводили своих чемпионов в последний момент. Исход сражений бывал непредсказуемым, кое-кто терял деньги на ставках, — эс-Мирд покачал головой. — Превратить священный обряд в зрелище, мало того, в способ стрясти деньги — я не удивлен, что Иль на нас зол и посылает то бури, то вихри. Таш!
Он настолько резко остановился, что шерд едва не влетел ему в спину. Стиснув челюсти, Таш остановился. Ему не нравились все эти сложности с Ильтиревом — в Каледхаре жрецы всегда заранее определяли жертву, а на арене сражались только те, кто это хотел сам. Пускай и не все — во имя бога, а исключительно ради славы, но ни у кого и мысли не возникало зарабатывать на ритуальных боях.
И все же отчего-то было приятно, что эс-Мирду кто-то досадил. В отличие от Лааны, господин не вызывал у Таша добрых чувств. Слишком высоко он задирал нос перед простыми людьми, постоянно кичился, упирая то на рыцарскую честь, то на репутацию дома эс-Мирд.
А после Илартана Таш знал: многие аристократы подлее тех, кого они брезгливо называют чернью, а их благородство — всего лишь красивый фасад для прогнившей души.
— Да, господин? — смиренно спросил Таш.
— В полную силу, как со мной в тот раз, не сражайся, но и слабым тоже нельзя показаться. Заб, присмотрись к другим бойцам. Может быть, заметишь что-нибудь, что поможет Ташу.
Поклонившись, рабы направились к стойкам, а эс-Мирд сел на трибуну, чтобы наблюдать за боем.
Приближаясь к тренировочной площадке, Таш чувствовал, как в них с Забом впиваются взгляды отдыхающих воинов. Раньше два раба не вызывали интереса, потому что могли оказаться зрителями или сопровождающими аристократа, но теперь стало ясно, что они тоже участники потехи. Ощущение было еще хуже, чем у входа. Словно Таш попал в вязкую кашу, а на ровном полу вдруг выросли бугорки, которые заставляли спотыкаться.
Один из бойцов на скамье загоготал, ткнув пальцем в сторону двух мужчин. Таш не был уверен, что шутят над Забом. Перед выходом на улицу эс-Мирд заставил татуированного раба закутаться так, что из-под одежды виднелся лишь тот символ, который заходил на левую щеку. Нет, смеялись, скорее всего, над шердом. Да даже если бы над Забом — какая разница!
Нутро обожгла обида. "Как же все просто было у Илартана", — подумал Таш. Все, что от него требовалось, это участвовать в тренировках с хозяином и изредка куда-нибудь того сопровождать.
Ненависть к бывшему господину — предавшему другу — на мгновение угасла под холодом тоски. Тряхнув головой, Таш отогнал бесполезное, лишнее чувство. Сейчас следовало беспокоиться о другом.
Раб — служащий арены помог ему переодеться. Оглядев сваленные в кучу доспехи, он горько усмехнулся. Наручи, поножи, ржавые шлемы. Никаких кольчуг или нагрудников. Бои на Ильтирев устраивались для того, чтобы проливалась кровь. Тренировки на Пурпурной арене, судя по всему, для того же самого.
Перед тем как надеть покрытый вмятинами шлем, Таш оглянулся на Заба. Тот замер у забора и как будто из чистого любопытства смотрел, как разминаются на песке двое воинов — великан и силанец поменьше, с расчерченной шрамами грудью.
Эс-Мирд потребовал от своих рабов еще одну хитрость — не дать никому догадаться, что Заб подсказывает Ташу. Дескать, так будет сохраннее.
А Ташу думалось, что все это слишком сложно.
— Поможешь застегнуть наплечник? Я не могу достать сзади.
— Конечно.
Сухие пальцы Заба перехватили тонкую кожаную полоску.
— Тот, со шрамами, — зашептал друг, — у него повреждена левая рука. С трудом держит щит.
— А великан?
— Он голоден.
— И это все?!
Заб беспомощно пожал плечами.
— Если ты попытаешься его измотать, он долго не выдержит.
Негусто получилось помощи. Таш поморщился.
— Как ты узнал, что он голодный?
— Он сам сказал об этом своим друзьям.
— Проклятье, Заб!
Таш со злости сжал кулак, но тут же его расслабил. Сердиться на Заба было все равно что ругать слепого котенка за то, что он тычется мимо миски. Верно в тот раз, в первый день в доме эс-Мирдов, заметил старик Хал. Забвение в самом деле был похож на блаженного. Вот и сейчас он, взрослый мужчина лет на пятнадцать старше товарища, смотрел на него по-детски виновато.
— Я смогу сказать больше, когда вы начнете тренировку.
— Да-да, — протянул Таш. — Толку-то — поздно будет… Ладно, я пошел.