Это пугало. Не меньше его пугала и толпа возле ворот. Кто-то бессильно рыдал, наверное, обнаружив на висельном столбе родственников. Однако находились и те, кто смеялся, показывал на мертвецов пальцами и громко говорил, что так этим ублюдкам и надо. Эртанд не мог поверить, что можно сказать такое в отношении зверски убитых, искалеченных людей.
И этот мир он собирался спасать?
Пройдя весь ряд, маг так и не нашел ни Лил, ни Лердана. Оставалась надежда, что они еще живы. Крепко сжав поводья гарма, который учуял кровь и утробно рычал, Эртанд пошел к гигантской арке, ведущей в город. Приходилось постоянно оглядываться — маг кожей ощущал, как на него косятся простолюдины. То ли они увидели в нем легкую наживу, то ли подозревали, что человеку в такой одежде не могло принадлежать дорогое ездовое животное, — тинат не знал и предпочел бы не выяснять.
К счастью, он оказался не настолько привлекательной добычей, чтобы кто-то на него напал. Новая "стража" — вооруженные оборванцы, сменившие охрану ворот, — пристально его осмотрела и пропустила внутрь. Один из мужланов отпустил грубую шутку по поводу шарахающегося гарма и его обгадившегося хозяина, но Эртанд притворился, что ничего не слышал.
От этого человека разило кровью. На плече он держал шипастую булаву, которую не удосужился отмыть от грязных потеков. А в груди у него веретеном клинков вращался нат, который маг определил как "убийца". Поводов применить оружие Эртанд решил ему не давать.
А потом, войдя в Тамин-Арван, и вовсе забыл об этом.
Маг с ужасом взирал на улицы, которые часто грезились ему в обители. Они запомнились ему лучшими, чем были. Во снах здания представали высокими, крепкими, дороги — чистыми, а люди улыбчивыми. На самом же деле все оказалось пыльным и грязным. Несло из переулков, как из хлева, а от нескольких городских ручьев и того хуже, словно туда сливали содержимое выгребных ям. Людей почти не было — законопослушные горожане прятались по домам. С лиц тех, кто встречался по пути, на Эртанда смотрели страх, отчаяние или жажда крови. И повсюду тавром был выжжен нат "смерть".
Он играл тенями на стенах, струйками крови тек по мостовым. Сами улицы вторили его неровным линиям. Здесь зловещий нат был ярче, чем в обители. Сперва Эртанд даже подумал, что умирание мира вполне могло начаться с Тамин-Арвана, но, вглядевшись внимательнее, понял: это медленно умирает город. Он как будто был живым существом, которое не могло иначе сказать о предчувствии скорой гибели. Этот немой крик лишь накладывался на символ всеобщей смерти.
Насчет боев крестьянин не ошибся — во Внутреннем кольце еще слышались звуки сражений. Ворота туда никто не сторожил, что было удивительно, но пришлось как нельзя кстати. Зато гарм идти туда отказался наотрез. Животное вытягивало шею, тяжело топало лапами и упорно разворачивалось вбок, лишь бы не приближаться ко Внутреннему кольцу. Ни ласки, ни ругань не помогали. Сдвинуть с места эту тушу Эртанд тоже не мог, поэтому оставил ящера в закоулке, надежно закрепив поводья на привязи.
Что-то подсказывало, что гарма он больше не увидит.
Махнув на это рукой, маг проскользнул через ворота. И хотя в руке он сжимал зачарованный веер, к родному дому он шел перебежками, пригнувшись, чтобы не дай Иль не обратить на себя внимание подозрительных мужчин, которые шастали вокруг по двое-трое или целыми бандами.
Дорогу Эртанд отыскал не сразу. И удивился, обнаружив, что фасад городского поместья не слишком отличается от грубой простоты обители. Маг запомнил его не таким. Наверное, внешняя непритязательность смешалась в памяти с красотой внутренней отделки дома, создав обманчивый образ.
Вид родительского гнезда успокоил разволновавшегося мага. По крайней мере, оттуда не валил дым, как из некоторых особняков. Может быть, Лил и Лердан забаррикадировались и сейчас пребывают в полном спокойствии?
Но по мере приближения становилось заметно, что что-то не так. Растворенные окна пустыми глазницами таращились на улицу, распахнутые двери зияли на теле дома открытой раной. Эртанд невольно ускорил шаг.
Брат мог забрать жену и слуг на винодельню к родителям. Это объяснило бы, почему их похожий на маленькую крепость дом кажется брошенным. Внутри все равно кто-то должен был остаться и объяснить, что произошло. А если нет…
Продолжать мысль не хотелось.
Заглядевшись на широкое крыльцо, Эртанд обо что-то споткнулся и отшатнулся, обнаружив, что наступил на мертвеца. Мужчина с проломленной головой был одет, как обычный горожанин. Оказаться он мог кем угодно — хоть слугой, отказавшимся бросить господ в беде, хоть мятежником, хоть всего лишь несчастливцем, который спешил к семье и попался кому-то под руку.
Эртанда снова затошнило.
"Великий Иль… Как же не вовремя я сбежал из обители".
До крыльца было уже недалеко. Хотя магу хотелось скорее мчаться в дом, он замедлил темп. На ступеньках сидели двое — высокий мужчина, запрокинувший голову и смотревший в небо, держал на коленях девушку в светлом платье. Со стороны сцена выглядела умиротворенной и оттого резала глаза своей неестественностью в полыхающем мятежом городе.
Подойдя ближе, Эртанд сменил мнение. Умиротворенность? Нет, и близко нет. И мужчина, и женщина были залиты кровью, а у подножия лестницы обнаружился еще один мертвец. От этой картины веяло жутью.
Любой человек в своем уме обошел бы эту парочку стороной. Маг намеревался сделать то же самое. В конце концов, в доме есть задние ворота, возле которых всегда вертелись слуги. Если в доме кто-то есть, они откроют.
Однако на повороте Эртанд вспомнил, что недавно видел мужчину со ступенек. Смуглая кожа, сероватые волосы и светло-серые глаза — слишком редкое сочетание, чтобы его забыть. Подхлестнули память и шевельнувшиеся в мужчине щупальца огромного темного ната. Такие маг видел только у одного человека.
— Эй! — окликнул Эртанд. — Это тебя зовут Забвением?
Мужчина склонил голову и посмотрел на него пустым взглядом. Только сейчас маг заметил, что у этого человека нет татуировок. Вместо них на скулу поднимался свежий шрам, как будто от ожога. Да и ошейника не было.
Неужели он обознался? Но этот нат — его невозможно ни с чем спутать.
— Раньше звали, — медленно произнес мужчина. — А ты — тот молодой тинат, брат Лердана эс-Мирда.
Он не спрашивал, он утверждал. От его голоса по спине Эртанда прошлись мурашки. Слишком спокойный он был, как будто вокруг не лежали мертвые люди.
— Ты знаешь, что случилось с моим братом и его женой? — спросил маг.
Забвение молчал, но пристального взгляда с него не сводил. Эртанд нахмурился.
— Ты меня слышишь?
— Тебя не должно здесь быть, — вместо вменяемого ответа пробормотал раб. — Кто ты такой? Подарок Схемы?
Он нес полнейшую чушь. Эртанд пристальнее в него всмотрелся, выискивая признаки сумасшествия, и отшатнулся.
Девушка у него на руках была мертвой. Наискосок через ее тело проходил страшный след от меча. Маг не мог представить, кто способен сотворить такое с женщиной, тем более юной. Вроде бы Лаана брала ее однажды в обитель. Совершенно безобидная, милая девчушка…
— Что тут случилось? — непослушными губами спросил Эртанд.
Раб продолжал молча смотреть. Он переводил взгляд то на девушку, то на стоящего перед ним тината с таким лицом, как будто не мог определиться, что ему важнее. Ощущение дикости, безумия происходящего нарастало. Магу вдруг почудилось, что это не Забвение свихнулся, а он сам.
Не мог же весь этот кошмар случиться именно тогда, когда Эртанд сбежал из обители? Мятеж, такой удачный приказ Вигларта, исчезновение Лердана с Лил, странный раб в шрамах…
Все просто. Он потерял разум. На самом деле нет мертвецов и всей этой жути вокруг. Она только у него в голове. Так о чем волноваться, если все это понарошку? Может быть, Эртанд вообще до сих пор сидит в погребе.
Однако мысль, которая должна была принести облегчение, не помогла. Живот, не пришедший в себя после незрелых стручков, и натертые седлом ноги ныли слишком сильно для порождения бреда.
Еще и Забвение продолжал таращиться. Раб начинал раздражать, а ответов от него ждать не приходилось.
Маг набрался смелости, обошел мужчину стороной и проскочил в дом. Беспорядок неприятно удивил. Все стояло вверх дном, словно тут яростно дрались. Несколько громких просьб отозваться ничего не дали. Если в здании и был кто-то живой, он прятался.
Пройдясь по первому этажу, Эртанд нашел только разруху. То ли особняк разграбили, то ли это слуги похватали самое ценное, перед тем как сбежать. О решении взглянуть на внутренний двор маг тут же пожалел. Зато стало ясно, что же случилось, — в дом прорвались мятежники. Тела, оставленные там, где они упали, уже начали вонять.
Грудь стянуло плохое предчувствие. Нужно было подняться на второй этаж, проверить все там, но Эртанд стоял у клумбы и не двигался. Он боялся увидеть новых мертвецов. На сей раз дорогих ему.
Сзади послышались шаги. Маг резко обернулся.
Снова тот раб в пятнах крови.
— Твой брат мертв, — сказал он. — Мы положили его в погребе, в холод. Ключи у слуг, они ушли. Вести родителям уже отправлены. Его жену не ищи. Лаану эс-Мирд обвиняют в пособничестве мятежникам. За ней отправился верный человек, чтобы помочь бежать в Шердаар. Сюда она уже не вернется.
Эртанд пошатнулся. С неимоверной силой захотелось сесть. Он оглянулся и осознал, что едва видит что-то сквозь заволакивающую двор темноту, которой только что тут не было. Ближе всего оказался колодец. Перешагнув через труп, маг облокотился на каменный бортик и склонился над блестящей гладью воды.
Молодец, удрал из обители. Лучше бы сидел и не дергался. Может, и не произошло бы всего этого…
— Я могу помочь.
Голос Забвения доносился как будто через одеяло.
— Что? — переспросил Эртанд.
— Я могу убрать боль, если ты сам еще не умеешь.
Опять какая-то чушь. Но если у раба было лекарство, маг с удовольствием его принял бы. Он медленно развернулся и обнаружил, что в руках Забвения пусто. Еще и стоял тот слишком близко.