еще в первые дни рассказала, к какому виду магии у нее талант, но мысли Лааны были заняты другим. Только теперь она задумалась о странной цепочке совпадений.
Редкие способности, землетрясения в Эстараде, которых здесь почти никогда не бывало…
– Обвал на главном тракте, – медленно стала перечислять она. – Прерывание торговли с Шердааром и вынужденный обход по другим, малоиспользуемым путям, за которыми гораздо легче следить. Ну конечно, это же настолько удобно. Так это ваших рук дело?
– Это вышло нечаянно, – скромно ответила мать.
В углу засмеялась Кирна – хрупкая рыбоглазая силанка, которая обычно кашеварила, благодаря чему получила прозвище Повариха.
– Зато мы раз и навсегда избавились от большого отряда наемников, которые не давали нам покоя, – с гордостью сказала она. – Лихета – самая сильная тинатка среди нас. Что бы мы без нее делали!
Пещера наполнилась тихим шумом – хранители соглашались. Хетта бледно улыбалась и не спешила вставать, пока ей не помог Реан. Казалось, что магия высосала все ее силы.
– Уходят, – подтвердил воин, вернувшись на свой «наблюдательный пункт».
– Нам все равно нельзя здесь оставаться, – от усталости голос матери прозвучал глухо. – Подождем еще немного и поищем новое место для ночевки.
– Шаль, шдесь нет Глаш Гор, – с мечтательным видом посетовала Ламару. – Он всегда помогать, хорошо искать дорогу.
Таш сзади заерзал. Шерд явно был иного мнения насчет горного духа, который исчез после сражения два дня назад.
– Ничего, он скоро вернется, – успокоил ее Птица. – По крайней мере, я надеюсь на это… Ну а пока справимся сами. Я помню одно отличное местечко не слишком далеко отсюда.
Кто-то подтвердил его слова, и среди отряда затеялось обсуждение, как туда быстрее дойти. Лаана слушала вполуха.
Мать права. Молва молвой, а за хранителями числится немало проступков – вне зависимости от того, можно считать это преступлениями или нет. Их не скрыть. Стоит людям догадаться, с кем они имеют дело, на хранителей донесут страже, а там и до казни недалеко.
«Великий Илаан! С кем только Ты меня свел?»
Она еще сильнее вжалась в объятия Таша, вдыхая его терпкий запах. Мать сказала, что благодаря Схеме у каждого в этом мире есть свое место. Неужели место Лааны – среди хранителей, если Илаан привел ее сюда?
Бессмысленно. Все ее умения здесь бесполезны. Она скорее мешает отряду, чем помогает. Должно быть что-то еще – другие люди, другое время, другое место. Или же…
Или же все это чушь, и нет ни Схемы, ни места, которое Лаане следует занять.
***
На новую стоянку отряд пришел затемно. Вряд ли они бы ее нашли в сумерках, если бы не Глаза Гор. Его появление в розовых лучах закатного солнца выглядело очень романтичным, если, конечно, не думать о том, что горный дух был голышом. Ламару, возвращая ему подобранную на поле боя с Забвением и бережно сохраненную одежду, краснела и отворачивалась. Наверное, представление о божестве, в которого она верила, никак не сопоставлялось со внешностью хорошо сложенного мужчины, представшего перед ней в чем мать родила. Конечно, если у него была мать.
Лаане хватило одного раза посмотреть на Глаз Гор – убедиться, что он обычный человек, но это оказалось не так. Чего смущалась ллитка, она не поняла. Глаза Гор и мужчиной-то не был в полном смысле этого слова.
И все же видеть его в штанах было спокойнее, чем без штанов.
На «постель» Лаана упала без сил, едва положив тонкий соломенный тюфяк на землю. Рядом устроился Таш. Как обычно, они заняли места подальше от прочих хранителей, благо на сей раз пространство позволяло – лагерь разбили под звездным небом. Ночной холод, почти не ощущавшийся в шедшем от земли тепле, их не беспокоил, и можно было не сбиваться в одну большую кучу.
Лаана надеялась сразу заснуть, но сон не приходил. Хранители переговаривались – Глаза Гор объявил, что знает, в какой город отправился Забвение. Должно быть, кто-то из его отряда потерял бдительность и проболтался, решив, что они навсегда избавились от всевидящего духа. Как бы не так.
Слушая, как Хетта, Птица и Реан оживленно обсуждают дорогу, не спал и Таш. Само собой, город, куда им следовало идти, лежал в противоположной стороне от отцовского дома. Чувствуя, как молодой шерд ворочается рядом, Лаана молчала. Она все равно знала, что он скажет.
Похоже, Таш свое место нашел.
– Лаана. Ты не спишь?
– Нет.
Шерд сел ближе, подтянув тюфяк. Они никогда не спали в обнимку, оставляя расстояние между своими постелями, хотя Лаана ждала, когда Таш уже наконец додумается до более серьезных действий. То ли он боялся ее матери, то ли считал, что рановато приставать к жене хозяина, со смерти которого не прошло и месяца.
Хотя может быть, он просто не знал, что делать. Оформляя сделку с работорговцем, Лаана на всякий случай уточнила, не осталось ли у невольника невесты в Каледхаре. Таш ответил, что нет и вообще у него там не осталось ни единого человека, который ждал бы его обратно. На самом деле это ничего не значило, но Лаана предпочитала думать, что он неопытен в любви. Как иначе объяснить его робость?
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Устала. А ты как?
– В порядке.
Лаана вздохнула и тоже села, обхватив ноги.
– Не ври. Ты бегаешь и таскаешь тяжестей чуть ли не больше, чем все хранители вместе взятые. Еще и твои тренировки с Реаном. Будь ты хоть десять раз воин-ашарей, от такого невозможно не выдохнуться.
– Ну ладно, уговорила. Я смертельно устал, ноги отваливаются, синяки ноют, а Реан говорит, что я никчемен, и не хочет обучать меня, как владеть ашареем. Он несет какую-то чушь про то, что я сражаюсь не как шерд, а я не могу понять, чего он от меня хочет и будет ли вообще обучать. Так лучше?
Хотя Таш смотрел на нее с укором, Лаана не удержалась от улыбки.
– Гораздо. По крайней мере, ты честен.
Он что-то невнятно пробурчал и отвернулся.
Какое-то время Лаана слушала стрекот невидимых в ночи насекомых и тихие разговоры хранителей на другом конце лагеря. Костер из предосторожности разжигать не стали, и в свете звезд виднелись лишь их силуэты. Пахло мелкими горными цветами – редкий случай, чтобы в Эстараде не воняло гарью. Тихо, спокойно. Только Жрец и один из разведчиков похрапывали, нарушая идиллию.
– Они опять идут в другую сторону от твоего дома, – сказал Таш.
– Ага. И в этот раз нам никто не предлагает проводника.
– Мы все еще можем уйти.
– Ты этого хочешь?
– Дело не в том, чего я хочу, а в том, что тебе опасно тут находиться.
– Вряд ли опаснее, чем у отца, если все то, что они говорят про Сердце мира, правда.
– А если нет? Проклятье, я даже не знаю, доверять ли Реану! Сегодня утром я зажег вихри в воздухе, впервые понимая, что и как я делаю. А он говорит, что я все равно делаю все неправильно.
В его голосе прорвалась затаенная обида. Несмотря на это, Лаане польстило, что он ей рассказывает о своих тревогах. Лердан утверждал, что жене незачем о таком знать, что это мужские слабости, которые нельзя никому показывать. И к чему это привело? К отторжению и холоду в отношениях.
Она нащупала руку Таша, положив сверху ладонь.
Какой же он все-таки горячий!
– Не будь таким нетерпеливым. У Реана намного больше опыта, а ты тренируешься с ним всего несколько дней.
Он помолчал.
– Может, мне в самом деле не стоит торопиться, но я не хочу подвергать тебя опасности. Военные патрули, погоня за Забом, Эртанд, угрожавший тебе смертью, – все это не к добру. Если ты скажешь, что надо уходить, утром я соберу вещи и передам твоей матери, что мы пойдем своей дорогой.
– Таш… Ты больше не раб. Ты не обязан мне прислуживать. Подумай, чего хочешь ты сам. Я же вижу, что ты нужен хранителям. Вспомни, как они обрадовались, что ты вернулся перед боем. И еще у тебя теперь есть возможность научиться управлять своим даром. Неужели ты так легко от этого откажешься?
Он высвободил руку и нежно сжал ее пальцы.
– Я готов отказаться и от большего, чтобы ты была в безопасности.
Это прозвучало почти как признание в любви.
Сердце вдруг забилось быстрее, а щеки заполыхали от жара. Хотелось вскочить и пробежаться вокруг лагеря раз пять, но Лаана заставила себя смерить дыхание и успокоиться.
– Не надо ради меня идти на жертвы, – заставила себя ответить она. – Ты теперь свободен, слышишь? Я же сказала тебе тогда на постоялом дворе: если я и пойду куда-то, то только вместе с тобой. Если ты решишь, что нужно остаться, мы останемся. Я все равно не думаю, что у отца меня ждет теплый прием.
В воздухе снова повисла пауза.
– Тогда нам лучше остаться.
Что Лаана ощутила после этих слов, она не могла понять и сама. Легкое разочарование от того, что придется тащиться в неведомую даль и опять стирать ступни в кровь? Гордость, что у Таша есть собственное мнение? Наверное, что-то посередине между этими чувствами.
– Почему? – ровным голосом произнесла она.
– Ты расстроилась?
– Нет. Всего лишь хочу знать, почему ты так считаешь.
– Реан недавно признался, что его дар усилился, когда Заб остановил Сердце мира. Только тогда он смог зажигать огонь. Со мной было то же самое – первый приступ случился вскоре после того, как по ночам прекратилось биение. Тогда как раз пошли первые слухи о том, что ухудшилась погода. А теперь бури и пожары почти не прекращаются, на небе ржавое солнце, эта жара и горячая земля – это же не просто так. Что бы не задумал Заб, ни к чему хорошему это не приведет. Если я остановлю его и помогу хранителям, это поможет и тебе.
– Значит, это все равно ради меня?
– Ну да, – с некоторым недоумением подтвердил Таш. – Я же сказал, что уроки Реана пока не выглядят настолько стоящими, чтобы я тут торчал только из-за них.
Лаана тихо засмеялась.
Ради нее. Все ради нее… Если бы не боль в уставших ногах и не голод, она могла бы назвать себя самой счастливой женщиной на свете.