― Ты нужна мне, и я хочу тебя, ― подчеркнул Бастиан. Я перевела взгляд на него, пытаясь прочесть его мягкий, решительный тон. ― Завтра мы устроим тебя у меня дома. Ты не можешь жить в отеле, а у Джорджи ты уже явно устала от гостеприимства. Твоя квартира больше не безопасна. Так что живи у меня.
― Я не против остаться у…
― У меня. На этой неделе. А до тех пор не высовывайся. ― С этими словами Бастиан покрутился в своих итальянских кожаных мокасинах и вышел.
Кейд и Марио встали и обняли меня, шепча на прощание пожелания отдыхать. Марио проворчал Рому, что обсудит с ним все на следующий день.
Остался только один мужчина. Его массивная спина поднималась и опускалась в ритме учащенного дыхания.
― Ром, ― прошептал я, понимая, что произнести его имя сейчас все равно, что ткнуть в разъяренного дракона с огненной пастью.
― Ты согласна прыгнуть прямо в логово льва после того, как тебе чуть не проломили голову? ― сказал он себе под нос, не оборачиваясь. ― Ты соглашаешься на еще большую опасность, когда я только что спас твою задницу?
― Бастиан не опасен. ― Я скрестила руки. ― Мы оба точно знаем, что Бастиан никогда не причинит мне физического вреда. И я уверена, что эти люди взяли бы меня в заложники. Хотя, я бы нашла выход.
Ром обернулся.
― Ты себя слышишь? Глава нашей семьи Чикаго не опасен? Ты не будешь против, если бы тебя держали в заложниках? Ты что, с ума блядь сошла?
― Я? ― Я выстрелила в ответ. ― Ты каждый день подвергаешь себя опасности.
― Я обучен этому. И знал, как убить человека, еще, когда был подростком. Это моя семья, моя жизнь.
Одна часть меня хотела подойти к нему и обнять мальчика, которым он был, успокоить испуганного ребенка, который, должно быть, видел слишком много, потому что я точно знала, что чувствует ребенок. Приемная семья для меня была не очень приятной. Меня били, на меня нападали, мной постоянно пользовались. Я знала, каково это ― слишком быстро потерять невинность. Но другая часть меня хотела вытащить нож из-под одежды, чтобы приставить к его горлу.
― Это моя семья и жизнь тоже. Как ты смеешь намекать, что это не так? Я сделала столько же…
― Как я? ― Он рассмеялся, но это был такой холодный смех, что у меня по позвоночнику побежали мурашки. ― Ты не потеряла ребенка или своего отца ради семьи. Моя мать тоже умерла из-за связей с мафией. Это убивает нас всех. Моя кровь ― это их кровь. Они истекают кровью, я истекаю кровью.
― Они, но не я? ― прошептала я, потому что чувство отчужденности от того, частью чего я постоянно пыталась быть, пронзило мое сердце сильнее, чем я хотела.
― Им наплевать на тебя, Кэти. Уходи сейчас же.
― Как ты можешь так говорить? Бастиан только что попросил меня переехать к нему. ― Я бросила это ему в лицо, близкая к слезам, о которых даже не подозревала.
― Бастиан убьет тебя. Сопровождая тебя, он, по сути, это и делает. Правительство и Джорджи знают, что у тебя есть информация. Они, блядь, знают, что ты знаешь.
― У меня почти ничего на них нет.
― Но ты слышала разговоры. Теперь ты свидетель, и ты представляешь катастрофическую опасность, которая на руку врагу. Семья выставляет тебя на всеобщее обозрение, как приманку. Противостояние против монстра приведет к тому, что тебя убьют. Ты ушла сегодня, потому что Джорджи не закончил с тобой. Он хотел найти способ заткнуть тебе рот и оставить тебя у себя, пока правительство не узнало, что ты все знаешь. Теперь, когда ты под руку с Бастианом… Что ж, они будут пытать тебя за это.
Его слова задели мою душу. Они выпотрошили меня и разрушили все мои надежды.
Я закрыла глаза и встала во весь рост, сделала глубокий вдох, который был мне необходим, и выпустила его вместе с остальным дерьмом, которое он извергал в мою сторону. Если то, что он сказал, было правдой, это не имело значения. Я поднимусь на вершину, докажу, что достойный партнер, и буду лучше их всех.
― Я буду в порядке. ― Пожала плечами так, как, знала, он ненавидел.
Глаза Рома выпучились, а затем, прежде чем успела сделать еще один вдох, он схватил меня за шею и сильно толкнул в окно. Стекло и его рука на моей шее были единственным, что удержало меня от падения с высоты пятидесяти этажей на смерть.
― Ты никогда не будешь в порядке, Кэти. Ты в опасности здесь, прямо сейчас, даже со мной.
― Правда? ― прошептала я.
Он навис надо мной и сжал мою шею так крепко и долго, что у меня помутилось зрение.
― Ты сама себе угроза, ― пробормотал он, прежде чем дать мне перевести дыхание, но когда вдохнула, он целовал меня так, словно я принадлежала ему, и он мог делать со мной все, что пожелает.
Я вцепилась в его волосы и подпрыгнула, чтобы обхватить его ногами. На вкус он тоже был таким, как будто он был моим, и я могла делать с ним все, что захочу.
Наша проблема ― мы никому не принадлежали. Мы были мертвы внутри.
Глава 11
КЭТИ
Они оставили телохранителя возле моей комнаты на всю ночь.
Это было излишеством, учитывая, что я получила сюрприз всей своей жизни, когда выглянула за дверь и обнаружила, что Ром смотрит на нее со стула, на котором сидел.
Я широко распахнула дверь, чтобы посмотреть на него.
― Что ты делаешь? Ты должен стоять лицом в другую сторону на случай, если кто-то попытается меня похитить.
― Для этого здесь есть наш телохранитель. Я здесь для того, чтобы следить за реальной опасностью: если ты улизнешь и наделаешь глупостей.
Я захлопнула дверь так громко, как только могла. Затем открыла ее пошире и снова захлопнула для пущей убедительности.
Тем не менее, я спала как младенец, завернувшись в очень надежный кокон. Неужели так было, когда мой отец был еще жив? Была ли это та семейная динамика, по которой так скучала?
На следующее утро он исчез. Я осталась только с охраной.
― Данте, ты можешь перестать пялиться в бездну и сделать себя полезным этим утром?
― Кэти, девочка, ты разрушишь нашу семью, ты знаешь это? ― сказал он, повернувшись ко мне с блеском в зеленовато-голубых глазах и улыбкой, которая, как я знала, была только для меня.
Его загорелая кожа заставила меня задуматься, где он был последние пару недель.
― У тебя какое-то задание на Карибах, и ты решил мне не звонить?
Данте работал по контракту после увольнения из армии, и я знала, что его отправляли на задания посреди ночи, которые умел делать только он и очень немногие другие. Мне повезло, что он был моим союзником с первого дня знакомства.
― Я бы позвонил тебе, ― сказал он. ― Но я слышал, что ты общаешься со всеми остальными мужчинами в городе. Джорджи, а теперь еще и Бастиан, да?
― Ха. Ха. У тебя есть машина? ― Я прислонилась к дверному косяку своей комнаты и выпятила нижнюю губу.
― Куда ты хочешь поехать, малышка? Я отвезу тебя.
Мне нужно было выплеснуть энергию прошедшей ночи. Мне нужно было разобраться со своими мыслями. Декомпрессия и центрирование разума работали для большинства. Я добилась этого, выбивая это из себя.
― У тебя есть время на тренировку? Мне нужно выпустить пар.
― Конечно. Но если Бастиан попросит… А, к черту. Они следят за нами. Они узнают.
― Извини. Если это будет так сильно…
― Не жертвуй своим здоровьем, душевным или физическим, ради чьего-то комфорта, малышка. Они могут быть важны, но ты сама для себя важнее всего. Поняла?
Я не стала спорить с Данте. Аура этого человека, или духовность, или что-то еще, просто струилась через меня, заставляя поверить в его слова, и давала мне силы добиваться того, чего я хочу, не спрашивая никого другого.
Мы запрыгнули в черный внедорожник и приехали в спортзал, который часто посещали.
Маты были зарезервированы, но Данте подошел к одному из знаков и отодвинул его в сторону. Здесь ему не приходилось беспокоиться о резервировании.
Владелец прошел мимо без рубашки и помахал нам обоим.
― Ребята, вы здесь на несколько раундов? Я приду на спарринг через тридцать минут, если у вас есть время.
― Неа, ― Данте покачал головой. ― Нам с Кэти нужно одеться и потренироваться, прежде чем мы отправимся в путь. Я свяжусь с тобой позже.
Он подмигнул нам и пошел дальше, разглядывая других участников. Пот в воздухе и музыка, звучащая в зале, заставили меня направиться к шкафчикам, чтобы переодеться. Мое тело теперь жаждало тренировок. Я жаждала получать удары и найти способ снова подняться на ноги.
Данте начал тренировать меня, когда мы только познакомились. Это началось с самообороны. Он назвал меня крошкой на встрече, и я ответила колкостью на колкость о том, что найду способ уничтожить его. Тот рассмеялся, а потом предложил научить меня. Если он был в городе, то обязательно звонил, чтобы убедиться, что я встречусь с ним в спортзале.
Я собрала волосы в хвост и посмотрела на повязку на ребрах от татуировки. Сегодня боль не была слишком сильной, но если хочу, чтобы все зажило правильно, нужно быть осторожной.
― Вчера вечером сделала татуировку, ― объявила я, выходя на коврик в теннисных туфлях и компрессионных леггинсах.
Моя обтягивающая белая майка не слишком хорошо скрывала повязку, и Данте указал на нее.
― Что ты сделала?
― Просто цитату, чтобы добавить к некоторому рисунку, который у меня уже был. ― Я размяла руки, подтянув одну к груди, а затем встряхнула ее, прежде чем сделать то же самое с другой.
― Надеюсь, это вдохновляет. ― Данте проделал те же движения.
― Либо это, либо депрессия.
Он усмехнулся и сел со мной на землю, чтобы сделать растяжку «бабочка».
― Разве не все?
Я кивнула, и мы продолжали расслаблять мышцы около пяти минут.
― Тебе, наверное, нужны еще уроки самообороны.
Я подняла голову, глядя на свои ноги.
― Они тебе сказали?
― Девочка, все знают. Ты наша приманка. Никто не может шутить с тобой без последствий.
Я с рычанием упала обратно на коврик.
― Где эта чертова уверенность во мне или хотя бы конфиденциальность некоторых вещей, которые я делаю? Марио смущает меня тем, что делится каждым случаем в моей жизни с семьей.