― И что же правильно? Должны ли мы убить ее? ― спросил он, удерживая каждый из наших взглядов. На этот раз он не знал.
Тоже не знал ответа.
Просто знал, что не позволю этому случиться.
― Я не могу этого сделать, ― сказал я. ― И никому другому не позволю.
― Значит, ты выберешь ее, а не семью?
― Она ― моя семья. А я ― ее.
― Больше, чем эта? ― прошептал он.
― Больше, чем любая другая, ― ответил я, готовый к тому, что правда проникнет в нас, разлучит нас, если понадобится. Если это будет борьба, я хотел, чтобы она была честной.
― Значит, мы поддержим тебя. Мы будем бороться за нее и посмотрим, к чему она придет. ― Бастиан встал и указал на Кейда. ― Расскажи Рому, что ты нашел.
Кейд повернул свой компьютер ко мне. Он показал семейное дерево Каталины. Каталина была дочерью Анастасии, сестры Дмитрия. Она умерла много лет назад, после предполагаемой неудачной сделки. Я знал, что это было кровавое месиво, о котором ее отец всегда сожалел, но теперь сомневался в этой истории. Ее брат взял на себя управление, когда их отец заболел слабоумием. Дмитрий царствовал, пока его отец, Иван, деградировал в хорошем доме за городом.
Всего одну ночь назад Каталина пожала руку своему кровному родственнику. Почувствовала ли она мгновенную связь?
Почувствовала ли она, наконец, свое место? Бросит ли она нас ради них?
― Знаем ли мы, почему они хотели похитить ее? ― спросил я, мой разум уже бежал от возможности потерять ее.
― Ее дедушка хочет устроить что-то вроде воссоединения. Мы не уверены, примет ли ее дядя или убьет. Сейчас, кажется, что она нужна им живой, и они рады принять ее под свое крыло.
― А если она захочет уйти? ― спросил я.
Бастиан посмотрел на потолок.
― Эта девушка станет смертью для всех нас. Я не могу позволить ей, Ром. Ты знаешь, что не могу.
― Как много знает Марио?
Данте и Кейд тут же посмотрели в окно.
Бастиан встретил мой взгляд.
― Ни черта. А может и все. Он не знает того, что знаем мы. Не знает, что они ищут ее, но может знать, что она русской крови. Мой отец всегда был…
― Слишком хорош для Каталины, ― закончил я за него и встал. Мне нужно было вернуться к ней. Мне нужно было проветрить голову. ― Мне нужна неделя с ней. Ей нужно смириться с тем, кем мы все для нее являемся, прежде чем она выберет свою судьбу.
― У нас нет недели. ― Рука Бастиана опустилась на стол. ― Это будет достаточно сложно без того, чтобы ты просил дополнительное время, чтобы трахнуть ее.
― Ты чертовски хорошо знаешь, что я не буду трахать ее в рабочее время нашей семьи. Я могу делать это с кем угодно. Если уж на то пошло, она трахает меня, а я пытаюсь разобраться в той буре чувств, которые мы испытываем друг к другу. Она должна выбрать нас, Бастиан. Она наша девочка; она должна быть с нами. Мы должны заставить ее увидеть это.
― Я знаю. И также знаю, что братва будут в наших задницах, потому что она исчезла в гуще ночи. Они прочешут мой дом, дом каждого, а потом выяснят, что мы ее прячем. Теперь она запутанное осложнение. Мы пытаем ее или защищаем от них? Они сочтут любое из этих действий оскорблением для своей семьи.
― И что? ― Я пожал плечами.
― То, что мне не нужна гребаная война на моих руках! ― он повысил голос и посмотрел мне в лицо.
― Ты глава самой могущественной мафиозной семьи в стране, а скорее всего, и в мире. Несомненно, когда-нибудь у тебя будет война, Бастиан. Пусть она будет достойной. Братва еще не так организована, как мы.
Кейд поднял голову, готовый к статистике.
― Он прав. Они организуются медленно. За последнее десятилетие они обзавелись союзниками в правительстве. Небольшие банды по всему городу тоже объединились с ними. Но мы Арманелли, Бастиан. Мы справимся с этим.
― Я хочу править без страха и кровопролития.
― У мафии нет такой роскоши, ― вмешался Данте.
― Мне нужна неделя, ― сказал я.
Бастиан почесал лоб.
― Отлично. Пусть начнется кровавая бойня.
Глава 27
КЭТИ
В то утро он оставил для меня записку.
Записки не были моей фишкой.
Больше нет.
Я получала только две. Одну от Рома, в которой он говорил, что никогда больше не напишет мне ― что было иронично сейчас, когда я держала в руке еще одну из его записок, а другая…
Другая была от единственного человека, которого я когда-либо любила. Это была плохая, смертельная записка. Я хотела лечь и умереть вместе с ним.
Мое настроение испортилось. Лучше бы он разбудил меня в следующий раз, когда собирается оставить меня на несколько часов.
К тому же, записка была даже не очень хорошей. Там не было ни сердечек, ни шариков, ни наших имен, нацарапанных рядом друг с другом.
Я вернусь через пару часов. В шкафу рядом с книжной полкой есть еда.
Ром.
P. S. Как ты думаешь, Клеопатру когда-нибудь похищали?
P. P. S. На той полке стоят книги По, если хочешь почитать.
Под едой он подразумевал батончики мюсли и яблочный сок. Мой желудок протестующе урчал, когда я съела три штуки и все равно чувствовала голод.
Услышав шаги в коридоре, села на кровати. И швырнула один из батончиков ему в голову, когда он вошел.
― Какого хрена, Кэти? ― Ром покачнулся, пытаясь сбалансировать поднос, который держал в руках.
― Лучше бы это было что-то получше, чем то дерьмо, которое ты мне оставил, ― сказала я, слишком возбужденно ерзая, увидев его с едой. Мне нужна была настоящая пища после ночи, которую мы провели вместе. К тому же, я была оставлена одна на несколько часов, голая в постели, которая пахла им. Честно говоря, мне это было слишком весело.
Он поставил поднос на тумбочку.
― Я приготовил тебе макароны с курицей. Пожалуйста. Потому что я не готовлю.
Я держала простыню ближе к телу, пока тянулась за едой. Он сел на край кровати и осмотрел меня.
― Эм… ― начала я. ― Ты приправил это?
― Что приправил? Макароны? ― спросил он, приподняв одну бровь.
Я застонала и упала обратно на подушки.
― Я умираю с голоду, Ром. Бастиан готовил мне изысканные блюда, а теперь меня заставляют, есть это?
― Это хорошая еда, женщина. Я готовлю так же хорошо, как Бастиан. Попробуй.
Я зачерпнула одну ложку макарон и чуть не подавилась, когда они попали мне в рот. Подоткнула простыню под мышки, чтобы скрыть тот факт, что я еще не оделась, причем не по своей вине. Ром оставил мне рваное платье и больше ничего.
― Итак, я благодарна тебе за то, что ты приготовил мне макароны с сыром, Ром, правда. Но это не съедобно!
― Ты шутишь? ― Он выглядел таким обиженным, что я чуть было не взяла свои слова обратно.
Затем я посмотрела вниз на жижу в миске. Сыр свернулся вокруг хрустящей лапши, а масло не успело полностью расплавиться. Я постаралась не рассмеяться над его неудачной попыткой угодить мне, пока я была, по сути, его пленницей.
― Пока что у меня нет одежды и самая худшая еда на планете. И я заключена в тайной комнате. Может, теперь сравним тебя и Бастиана?
― Сравни меня со всеми мужчинами, которых ты хочешь, детка. ― Он встал и направился к двери. ― Я знаю, как заставить тебя кричать в темноте ночи. Это ни с чем не сравнить.
Моя киска сжалась от его слов. Мне сразу же захотелось позвать его обратно на кровать, сказать ему, чтобы он забыл о еде и о моих жалобах.
Но он уже захлопнул за собой дверь. Я услышала громкий стук засова.
Я сидела там, без одежды, полностью возбужденная, с тарелкой несъедобной еды.
Ни одна из моих потребностей не была удовлетворена.
Ублюдок.
Я перекатилась на бок, чтобы поставить еду обратно на тумбочку, и подумала, не начали ли Бастиан и ребята охоту за мной. Знали ли они уже, что Ром держит меня здесь? И почему я была в центре всеобщего внимания?
Я была всего лишь приманкой.
Хотя я добыла достаточно сведений о правительстве и Братве, чтобы они захотели моей смерти.
Через несколько минут Ром распахнул дверь и вошел с большой футболкой и спортивными шортами на шнурках. Он бросил их на кровать.
― Ты голодна, а я голоден по тебе. Одевайся, пока не воспользовался тобой, не дав тебе подкрепиться.
Я посмотрела на него.
― Мне нравится быть голой.
― Тебе нравится быть грубой, ― бросил он в ответ и снова повернулся, чтобы уйти. ― Одевайся.
― Для чего? ― возразила я, но все, же вскарабкалась на кровать, чтобы натянуть футболку. Шорты оставила нетронутыми. ― Я никуда не пойду. А куда ты идешь? Мне здесь чертовски скучно.
Он зарычал.
― Я принесу тебе съедобную еду.
Дверь снова захлопнулась. Я встала с кровати и побежала в ванную. Собрала волосы в пучок и побрызгала на лицо водой. Без косметики и крема для волос я никогда не буду выглядеть прилично. Порылась в его ящиках и нашла дезодорант и зубную щетку. Я использовала и то, и то в надежде, что смогу сохранить хоть какую-то презентабельность в течение следующих двух дней.
Я ухмылялась тому, что совсем не наряжалась для него, не устраивала шоу, и все равно он бегал за мной туда-сюда.
Наверное, в том, чтобы быть заключенным, есть свои плюсы.
Когда я снова вошла в комнату, он поставил нашу еду на ковер и лежал на боку на полу, глядя на меня в дверь ванной.
― Твою мать, ― простонал он и провел рукой по лицу.
Я села напротив него, скрестив ноги, и заглянула в коричневый бумажный пакет.
― О чем ты там стонешь?
Он перекатился на спину и повернул голову, чтобы улыбнуться мне. Она растянулась по его лицу, и глубокие шоколадно-карие глаза сверкнули.
― Все, что я хочу съесть, это тебя, в моей рубашке, прямо сейчас. Одежда должна была помочь.
Я посмотрела вниз и увидела, что его член стоит наготове под спортивными штанами. Натянула его белую футболку между ног, но толку от этого не было никакого. Я поползла на четвереньках вокруг нашей еды. Его взгляд был прикован ко мне. Я выгнула спину дугой и делала каждое движение плавно. Чувствовала, что становлюсь все более и более влажной. К тому времени, когда добралась до его бока, я была готова к нему.