4, как сейчас. Сегодня вечером Марио решит, стоит ли Джимми риска.
Он вошел в дом размашистым шагом в черном костюме. Он носил золотое фамильное кольцо, а также около девяти других, и щеголял бриллиантами, где только мог. Ролекс висел на его запястье; золотая цепь на шее была лишней. Он хотел сделать заявление, но та, кого он действительно сделал, шла позади него.
Я быстро втянул воздух.
Кэти.
Она всегда была маленькой, вероятно, всего пять футов пять дюймов, и достаточно худой, чтобы поднять ее без какой-либо борьбы. У нее были изгибы, но они были молодыми. Она была зеленой. Я понимал, что мои двадцать один большинству казались незрелыми, но я повидал мир.
С руки Джимми, что она действительно видела?
На ней был розовый свитер, черные волосы собраны в тугой пучок и подкрашены в рыжий цвет. Она шла рядом с ним, словно он защищал ее.
Ее миндалевидные глаза и гладкая кожа кричали о невинности. Это было прекрасно и пугающе одновременно. Эти мужчины совсем не походили на тех, с кем ей следовало быть рядом. Некоторые из них улыбнулись, Бастиан даже что-то крикнул, и Марио заставил его замолчать.
Я наклонилась к Марио.
― Почему она здесь? Он сообщил тебе?
― Я знал об этом, ― это все, что сказал Марио. ― Джимми? ― объявил Марио, и все уделили нашему боссу внимание, которого он заслуживал. ― Наконец-то ты привел маленькую Каталину.
Она улыбнулась и подошла к Марио. Она протянула руку, в ее глазах не было страха, когда она пожала ему руку, и он притянул ее к себе, чтобы поцеловать в обе щеки.
― Спасибо, что пригласил меня, ― прошелестел ее голос для Марио, на волосок выше шепота, и это возбуждало любой мужской член в нужной степени. Ее губы блестели от блеска, а подводка для глаз была толще, чем я когда-либо видел на ней.
Блядь, она была хорошенькой малышкой. Она всегда была такой. Ее матово-серые глаза держали твою душу, когда она смотрела на тебя, как будто она могла засосать тебя и никогда не выпустить. А сегодня она была одета в нежно-розовые тона, хотя и нарисовала себе лицо женщины. Она все еще носила золотое ожерелье. Я видел, что оно было заправлено под вырез ее свитера. Разве она не знала, что здесь не место носить что-то подобное? Она должна была, если была с таким мужчиной, как Джимми. Какой же кусок дерьма она выбрала, чтобы быть с ним. Я сдерживал рык, думая о том, насколько грязным был этот человек. Он торговал автобусами женщин. Он связывал их, накачивал наркотиками, а потом продавал.
Это был старый способ, на котором мы никогда особо не зацикливались, за исключением того, что мы знали, что это не тот способ, которым Марио хотел оставить мафию, и он оставит ее своему сыну в один прекрасный день.
Традиции иногда закапывались так глубоко в землю, что трудно было определить, являются ли корни ядовитыми. А ядовитые корни нужно было вырывать.
Мой взгляд скользнул по рукам Кэти, но ее рукава скрывали следы, которые я мог обнаружить. Стала ли она жертвой соблазнов этого мира, того, во что ее втянули так давно в приемной семье? Меня пронзило осознание ― было так много таких, как Кэти, но я отогнал эти мысли.
Я задавался вопросом, как буду защищать тех, кого люблю, как бы сейчас защищал свою маленькую вещь. Моя бывшая невеста, Саша, пришла ко мне всего несколько ночей назад. Мы снова поссорились. Жизнь мафии, я полагаю. Она не видела этой стороны вещей. Она не знала о наркотиках, торговле людьми, количестве трупов. Даже когда я сказал ей об этом, она продолжала твердить, что заслуживает больше моего времени. Она не понимала ― семья есть семья. А может, в этом и была настоящая проблема: я не видел в ней члена той семьи.
В тот вечер она повторяла это снова и снова, а потом бросила бомбу.
Она была беременна.
Мой ребенок был у нее в животе.
И ребенок все изменил. Ребенок заставил меня пересмотреть то, что я делал.
― Ты просишь и получаешь, Марио, ― усмехнулся Джимми. Он схватил девушку за локоть, и она пошла с ним, чтобы сесть там, где он обычно сидел.
Марио прищурился на него.
― Ты же знаешь, Джимми, ты не сидишь там сегодня вечером. Ты сидишь на горячем сиденье.
― Я не делал ничего вне семьи, ― возразил он.
― Не ты ли на этой неделе переправил двести женщин, отправив свою команду заманивать новых приемных детей? Может, это и твоя команда, Джимми, но ты работаешь на меня. Это мои люди, мои солдаты, и под моим именем они работают. Это mi famiglia5, не так ли? ― Он подчеркнул это слово. Оно что-то значило для всех нас, и оно пронеслось по комнате. Отношение к Джимми изменилось. Я чувствовал, как те, кто был на его стороне, отвернулись.
Джимми зашипел, и двое из парней Марио схватили его, чтобы запихнуть в кресло. Его ноги волочились по полу, пока он извивался в их хватке. Металл лязгал, когда его удерживали в кресле, как в закрытой тюремной камере. Джимми сидел один в этом холодном, зловещем кресле. Из глубины его нутра немедленно вырвалось рыдание ― акт сочувствия и последняя попытка, которая не поколебала бы наших присяжных.
Его шоу не представляло для меня никакого развлечения. Вместо этого я наблюдал за Каталиной. В ее глазах не было страха. По ее телу не пробегала дрожь. Она ковыряла ворсинки на джинсах и скрестила ноги, как бы готовясь к ночным событиям. В ее комнате в первую ночь, когда я встретил ее, в ней было гораздо больше эмоций. Марвин украл их, а Джимми не смог вызвать даже воспоминаний об эмоциях. Она была лишена чувств давным-давно. Были ли ее глаза такими же мертвыми, как мои, когда она смотрела через комнату?
Через что ты прошла, Клео?
― Признайся кое в чем, Джимми, ― со вздохом сказал Марио, потирая переносицу. ― Дай мне хотя бы знать, что ты честен. Ты привел их сюда или нет?
― Клянусь, я этого не делал. ― Он вытер мясистой рукой нос и шмыгнул носом.
Марио провел пальцем взад―вперед по одному глазу, как бы очищая его от раздражающей пыли. Парень справа бил Джимми до тех пор, пока не брызнула кровь.
― Хватит. Признайся, Джимми. Разве ты не знаешь, что я пытаюсь показать пример своим мальчикам? ― Он указал на Кейда, Бастиана и меня, как будто я тоже был его мальчиком.
― Кэти расскажет тебе. ― Его умоляющие глаза устремились на нее. ― Я не делал этого. Я был с ней всю неделю. Уходил всего несколько раз.
Марио повернулся к Кэти, и мое тело напряглось. Что-то во мне инстинктивно хотело сказать ей, чтобы она бежала. Горячее сиденье было опасным, и искры могли очень быстро перелететь с него на других. Я не стал. В мои обязанности не входило спасать ее, по крайней мере, не в этот раз.
Ее дымчатые глаза обшарили комнату и остановились на мне, словно я мог дать ей ответы. Возможно, мне стоило попытаться. Возможно, мы бы не оказались там, где оказались, если бы я это сделал.
― Каталина, Дуглас был хорошим человеком, ― сказал Марио, и я отпрянул назад, когда он произнес имя ее отца. Мы все знали, что он умер некоторое время назад, что ей пришлось быть в приемной семье. Но я знал больше. Ее письма, ее слова эхом отдавались в моей голове. ― Я всегда полагался на то, что твой отец скажет мне правду, ― тихо произнес Марио.
Кэт прищурила глаза; в ней поднялся вихрь чувств. Внезапно гнев и ярость хлынули из нее на Марио. Это чувствовалось в воздухе, в том, как девушка контролировала комнату. Она кивнула нашему боссу, и мне показалось, что я увидел, как задрожал ее подбородок, но звук, сорвавшийся с ее губ, был ровным.
― Потому что он не был лжецом. Отец никогда не говорил ничего, кроме правды, перед смертью. Я тоже не из таких.
Некоторые из нас опустили голову при мысли о том, что она потеряла отца. Семейные узы были настолько глубоки, что некоторые чувствовали чужую боль. Марио не должен был использовать ее отца в качестве рычага давления. Разве он не мог использовать что-то другое? Разве он не мог быть менее расчетливым?
Марио поднял бровь.
― Ты права. Дуглас был моим парнем. ― Он хлопнул в ладоши, как будто все было решено. ― Скажи мне, где Джимми был прошлой ночью. С тобой? Всю ночь?
Она повернулась, чтобы посмотреть на своего парня. Он смотрел на нее в ответ, на его выпученных глазах выступили капельки пота, приказывая ей поддержать его. Она колебалась, и, клянусь, если бы Джимми мог, он бы задушил ответ, который хотел получить от нее.
Она прошептала:
― Он был со мной.
Джимми закричал:
― Видишь! Я не придумываю истории. Не вешай это на меня, Марио. ― Его брови были нахмурены, когда он умолял его.
Молчание затянулось, пока мы все ждали решения Марио.
Каталина заговорила раньше всех.
― Он был со мной, ― повторила она. ― Но после того, как мы немного подрались, и он приставил пистолет к моей голове, он ушел, чтобы увидеть Сашу. Он не возвращался всю ночь.
― Ты, мелкая stronza6, думаешь, я даю тебе то, что делаю, чтобы ты могла… ― Мускулистые люди Марио толкнули Джимми на его сиденье как раз в тот момент, когда он поднялся, чтобы наброситься на нее.
Она не съежилась и не отпрянула. Провела красными ногтями по губам. Ее глаза сияли, как будто ей это нравилось, как у кошки, готовой к драке. Возможно, я был единственным, кто видел ее блеск в тот момент, но он исходил от нее. Каталина процветала в разгар смерти своего возлюбленного. Я не без гордости признал, что мой член затвердел, глядя на нее, и мне захотелось узнать о ней больше, чем следовало. Я хотел собрать в бутылку ее сияние и изучить его, отвести ее в одно из мест, которые хранил в секрете, и держать ее там достаточно долго, чтобы снять все ее слои и понять ее.
Она была первой загадкой, с которой я столкнулся и которая привела меня в восторг.
Но мое сердце дрогнуло, когда мой разум осознал ее слова.
― Саша, ― прошептал я. Это имя совпадало с именем матери моего будущего ребенка, моей бывшей невесты. Ритм моего сердца ускорился, желудок внезапно подскочил к горлу.
Это должно было быть совпадением.