— Я не хочу постоянно вспоминать, что меня предавали! — выдохнула она в мраморно-белое лицо Алестара с темно-синими омутами глаз. — Я не хочу помнить, что была товаром. И знать себе цену я тоже не хочу! Ни в деньгах, ни в ваших драках! Я рисковала жизнью не за награду! Даже не за свою свободу! А просто потому, что считала это правильным! И сделаю это снова, если захочу! Меня не нужно беречь, как драгоценность! Я Страж, я щит и клинок, и если бы ваш почтенный жрец попытался причинить мне вред, я уж как-нибудь отбилась бы!
На миг стыдом пронзило воспоминание, как Тиаран дважды едва не зачаровал ее, но Джиад затолкала его в кладовые памяти поглубже. Неимоверно сладко было злиться и выплескивать эту злость и обиду! На Лилайна, который, оскорбившись, творил невероятную дурость, но гораздо слаще — на Алестара! Короля, чтоб его крабы за хвост, и владыку подводного мира, с чего-то решившего, будто она способна обидеться на то, что ею рискнули! Для нужного дела, между прочим! Ради которого она и сама бы с радостью!
Джиад опомнилась, лишь поняв, что выпалила это вслух. Несдержанная самодовольная дура, позор Храма! И… плевать!
— Прошу прощения, ваше величество! — выдохнула она наконец. — Мне нужно успокоиться и побыть одной. Могу я надеяться, что в мое отсутствие никто из вас не сделает ничего… непоправимого?
Алестар молча кивнул, и Джиад склонилась в низком и издевательском, как она сама прекрасно понимала, поклоне. А потом выплыла из комнаты резкими, дергаными от слепящей ярости движениями. И даже не оглянулась. Хватит! Должно же у них достать ума не поубивать друг друга? А со всем остальным она разберется, когда в висках перестанут колотить молоточки кипящей крови, а сердце — грызть глупая и несправедливая обида. На обоих! Но… больше, почему-то, на Алестара.
Как же ему было стыдно. Стыд поднялся изнутри раскаленной волной, бросился в лицо, так что оно загорелось, и Алестар невольно передернулся всем телом в беспомощной попытке сбросить хоть часть невидимого груза, тяжко легшего на плечи. Дрожь прошла до самого хвоста, даже плавник затрепетал, но легче от этого не стало.
Джиад уплыла, а он остался вдвоем с человеком, которому тоже было не по себе. Лилайн, снова бессильно упав на подушку, скривился от боли и отвел глаза. Алестару не было жаль наемника, но он точно знал, что в случившемся они виноваты оба. А если учесть разницу между королем и обычным искателем удачи, то его, Алестара, вина гораздо сильнее! Король должен владеть собой и знать, когда можно переплавить ярость в слова, а когда не следует выпускать ее наружу, словно вулканическую лаву, способную погубить все живое.
Как ему вообще хватило безумия так обидеть жрицу? Ведь старался вести себя безупречно, рассчитывал каждое обещание и действие, терпел ненависть Лилайна ради мира между ними всеми. И вот… Сможет ли она его простить?
Еще сильнее, чем виной, обожгло страхом, стоило подумать, что Джиад исполнит свою угрозу и действительно уплывет. Прямо сегодня! Лишь немного успокаивало, что раненого она не бросит, обязательно вернется за ним, а значит, будет возможность поговорить, удержать… Но как? Не силой же. Но если Джиад не захочет слушать? Если она покинет Акаланте, не взяв ничего, и там наверху наткнется на подданных Аусдранга? Проклятье… Какой же ты безмозглый кусок медузы, Алестар! А еще король, называется…
— Что бы ты обо мне ни думал, — сказал он, не глядя в лицо наемнику, — я прошу, поговори с Джиад. Пусть останется здесь, пока я все улажу с наследниками Торвальда. Людям нужно подтвердить договор, который он заключил, у них полная гавань кораблей, чьи капитаны боятся выйти в море. Я потребую безопасности для вас с Джиад и снятия всех обвинений.
— Очень… великодушно, — процедил наемник, тоже упорно глядя куда-то в потолок. — Полагаю, мне следует принести извинения?
— Хвост себе узлом завяжи, — огрызнулся Алестар. — То есть ноги. Обойдусь без извинений, иначе мне тоже придется… А так никто никому ничего не должен.
— Еще и мудро. Договорились. Я попрошу Джи повременить.
Яда в голосе Лилайна хватило бы на стаю мурен, однако прозвучало это так тоскливо, что Алестар внимательнее вгляделся в смуглое лицо. Сейчас, кстати, весьма бледное. Непрошено вспомнились слова Ирвайна о том, что перенес наемник в плену Торвальда. И еще колючки выпускает!
Алестара наизнанку выворачивало, так не хотелось разговаривать с тем, кого выбрала Джиад! Ни говорить, ни видеть, ни дышать с ним одной водой… А хотелось вместо этого пообещать земным каи-на что угодно, хоть глубинного бога под седло, лишь бы Джиад была на земле в безопасности. Ну и этот ее… она ведь не согласится иначе.
— Можешь ненавидеть меня сколько угодно, — сказал Алестар, беспощадно придавив свою гордость пониманием, что нужно договориться — ради жрицы! — Но если бы с Джиад что-то случилось, я… Я бы умер вместе с ней. Не весь. Король бы выжил и остался править Акаланте, а я сам — нет. Пока Тиаран плыл сюда и разговаривал с Джиад, я чуть с ума не сошел. Но не было другого выхода. У меня каждый день убивают подданных! А я ничего не могу сделать. Только отрублю одно щупальце, у этого маару вырастают новые. Может, Тиаран просветлеет рассудком и заговорит, тогда хоть что-то выяснится…
— Зачем вы мне все это объясняете, ваше величество? — тихо и напряженно прервал его Лилайн. — Меня ваши дела точно не касаются.
— Затем, — в тон ему отозвался Алестар. — Как только я подпишу новый договор с людьми, ты в тот же день уплывешь из Акаланте. Вместе с Джиад. Здесь для нее слишком опасно. Да, знаю, что ты обо мне думаешь. Но я больше не могу подвергать ее риску. Что касается выкупа… — Он осекся и хмуро уронил: — Об этом потом поговорим. А сейчас давай-ка я гляну, что у тебя с плечом. И попробую вылечить. Пока есть силы.
Сил было не так уж много. После исцеления Дару у него долго болела голова, а во всем теле чувствовалась отвратительная слабость, которая прошла совсем недавно. Однако Алестар хорошо помнил, каково ему было после спасения Эруви. Да, там еще яд и приворотное зелье добавились, но все-таки! Он был почти уверен, что каждое исцеление дается все легче. Просто потому что учишься, да и связь с камнем постепенно усиливается. Если Сердце Моря не найдется в ближайшее время, нужно научиться пользоваться перстнем как можно лучше! А боль и слабость… Ну, когда отец его тренировал чувствовать вулканы, было намного сложнее. Алестара тогда рвало, носом шла кровь, а жабры горели, будто он в отравленной воде плавал. Ничего, прошло. Пройдет и сейчас.
Он встретил совершенно изумленный взгляд наемника и едва не улыбнулся. Такого тот явно не ожидал.
— С чего вдруг такая милость?
Глаза Лилайна сузились, а голос зазвучал с опасной мягкостью.
— Да ни с чего, — с равнодушной усталой откровенностью сказал Алестар. — На тебя самого мне хвостом махнуть. А Джиад нужен кто-то, кто может прикрыть ей спину. Пока вы здесь, я окружу ее охраной, но… Один из моих охранников, самых давних и доверенных, оказался среди заговорщиков и пытался меня убить. Я больше никому не верю полностью, понимаешь? Если что-то случится, лучше, чтобы ты мог держать оружие. Или хотя бы не был обузой для Джиад, ни здесь, ни наверху. Вот и все. Нечего на меня так смотреть! — сорвался он.
Наемник, разглядывающий его так, словно увидел в первый раз, медленно кивнул, садясь на постели и начиная осторожно разматывать перевязанное плечо.
…Это и в самом деле оказалось не так уж сложно. Больно, да, Алестар искусал себе губы, пытаясь не застонать, пока удерживал поток силы, пропущенный через осколок Сердца. Зато камень слушался все лучше, и рваная рана в смуглом мускулистом плече наемника под пальцами Алестара затянулась, как затягивается жидкая грязь над брошенным в нее камнем. Шрам должен был остаться надолго, но Алестар тщательно проследил, чтобы мельчайшие жилы и связки вокруг раны восстановились полностью, потом проверил кровь человека на заразу — урок, полученный с лечением Дару, он запомнил отлично — и лишь тогда убрал с тела Лилайна руки и встряхнул кистями, сбрасывая напряжение. В висках стучали маленькие молоточки, смертельно хотелось есть, и он потянулся к оставшейся на столике тинкале. Нашел полный сосуд, жадно выпил, наслаждаясь каждым глотком уже остывшей и загустевшей жидкости.
Покосился на наемника.
Тот осторожно шевелил предплечьем и вид имел не просто удивленный — ошалелый! Потом, будто спохватившись, глянул на Алестара, открыл рот и тут же, не сказав ни слова, закрыл его. Несколько мгновений Алестар молча наслаждался борьбой чувств на лице Лилайна, потом хмыкнул и предупредил:
— Благодарностей тоже не надо. Вот без этого я точно обойдусь.
Лилайн, угрюмо посмотрев на него, кивнул.
Вот и все, говорить было больше не о чем. Про злосчастный выкуп разве что, но это точно не сейчас.
Алестар оттолкнулся от постели, над которой плавал, пока лечил человека, и потер пальцами ноющие виски. Вот если бы работа с разумом давалась так же легко, как с материей! Хоть неживой, вроде вулканов и волн, хоть с живой… Но он сильно лукавил, когда угрожал Тиарану взломать его рассудок. С настоящим Сердцем — рискнул бы, пожалуй, но осколок для столь тонкой работы никак не годился. В лучшем случае Тиаран помешался бы, успев что-то рассказать, но скорее просто сразу обезумел бы. Глубинные с ним, только это означало снова оборвать единственный след. «А еще хорошо бы заставить его свидетельствовать против суаланского короля, — напомнил себе Алестар. — Вдруг удастся отвертеться от брака с суаланкой без войны?»
Внутреннее чувство подсказывало, что уже глубокий вечер, и Алестар с беспокойством подумал, где же Джиад. Когда пользуешься Сердцем Моря, время утекает незаметно, исцеление Лилайна не стало исключением. Сейчас Алестару невыносимо хотелось еще тинкалы, еды и спать! Хорошо бы еще размять все тело… Он с тоской подумал о том, как проснулся в постели Джиад совсем недавно, и разозлился на себя за слабость. Некогда страдать! Нужно узнать, что с Тиараном! И выяснить, действительно ли тот обезумел.