— С этим не поспоришь, — сказал Аркантус со вздохом. Он проверил различные напитки, предоставленные отелем, знакома была только вода. Он остановился на бутылке с оранжевой жидкостью, на которой, к сожалению, было написано «апельсиновый сок». Комочки мякоти отделились и осели на дно. Встряхнув бутылку, он закрыл холодильник, подошел к ближайшему шкафчику и достал стакан. — Кстати, почему ты спишь на диване? Заснул, пытаясь дождаться меня?
Урганд сел и склонил голову набок, хрустнув шеей.
— Отсюда легче отслеживать угрозы.
Аркантус открыл контейнер и налил сок в стакан.
— Разве это преимущество не аннулируется, если ты спишь?
— Я чутко сплю, — воргал встал и подошел к столу у затемненных окон. На нем были только трусы, и тусклый свет не мог скрыть шрамы на теле от проницательных глаз Аркантуса. Ни один из них не был таким страшным, как у Таргена, но они иллюстрировали жизнь, полную конфликтов и битв, которые велись с трудом и не всегда выигрывались.
— Приобретенная черта характера? — Аркантус закрыл бутылку с соком и вернул ее в холодильник.
— Приобрел ее в авангарде, — Урганд остановился у стола и положил на него руку. — Если медики не были постоянно начеку, кто-то умирал. Большинство, я имею в виду.
Взяв стакан, Аркантус вышел из кухни и направился к воргалу за столом.
— Если уж на то пошло, Урганд, для меня большая честь видеть тебя в команде. А тем более, считать своим другом.
— Я понимаю, что это. Пробираешься поздно после побега, а потом пытаешься разжалобить меня приятными разговорами, — Урганд взглянул на Аркантуса и ухмыльнулся. — Все еще злюсь на тебя, седхи.
Аркантус провел языком по зубам.
— Я искренен.
Урганд усмехнулся.
— Я знаю, Арк. Ты приукрашиваешь правду двадцатью слоями модного дерьма и презрительного юмора, но не можешь скрыть свою суть.
Кибернетической рукой Аркантус указал на себя сверху вниз.
— От меня мало что осталось, кроме моей сути.
— Вот оно, — Воргал рассмеялся, но этот смех был прерван зевком. — Блядь. Кстати, сколько уже времени?
— Еще не поздно.
Прищурившись, Урганд взял что-то со стола и указал на окно. Черный оттенок исчез, восстановив прозрачность стекла.
Рассветный свет заиграл между возвышающимися зданиями, заливая гостиничный номер и избавляя его от иллюзии ночи. Урганд повернулся лицом к Аркантусу и сложил руки на груди.
— Что? Я не лгал, — Аркантус кивнул в сторону окна. — Еще рано.
— Ты невозможен, седхи.
Аркантус поднес стакан к губам и сделал глоток. Хмыкнув от удивления и восторга, он выставил напиток на свет.
— Кто бы мог подумать, что апельсин такой вкусный? И я не такой уж невозможный, Урганд. Всего навсего невероятный.
Губы Урганда приоткрылись с медленным, тяжелым выдохом, и он уставился на то, как Арк сделал еще один глоток сладкого, терпкого сока. Аркантус устремил нижние глаза на горизонт, но продолжал смотреть третьим на воргала. Он пил апельсиновый сок и наблюдал, как ярче светит солнце, как уплотняется воздушное движение, как толпы пешеходов снуют по улицам.
— Если я не съеживаюсь под взглядом Драккала, думаешь, у тебя получится лучше? — спросил Арк.
— Ты бы ничего не сказал, если бы это тебя не беспокоило.
Одна из дверей спален открылась.
Аркантус перевел третий глаз вперед и допил остаток сока, удовлетворенно вздохнув в конце.
— По вашему, я буду молчать только тогда, когда умру.
— Разговоры о смерти — это не лучший способ встретить восход солнца, — сказала Секк'тхи, подходя к мужчинам.
— Даже если смерть — наша работа?
Урганд хмыкнул.
— Сегодня тот самый день?
Поставив стакан на стол, Аркантус подошел к окну и постучал по нему костяшками пальцев. Он провел так много времени, глядя на мир через голоэкраны и стеклянные панели, глупо веря, что находится в безопасности, потому что держится особняком.
Но судьба всегда находила способ проникнуть внутрь.
Даже в безопасном комплексе он часто запирался от своих друзей, от тех, кому доверял и кого обожал. Он прятался от всего. Но это изменилось. Он изменился. Из-за Саманты. Она дала ему повод выйти из зоны комфорта. Она напомнила, что жить и выживать — это две разные вещи, и что последнее не обязательно ведет к первому.
Боже мой. Разве я не полон глубоких, мрачных мыслей этим утром?
— Нет, сегодня не тот день, — наконец ответил Аркантус.
— Можешь сказать нам что-нибудь? — спросил Урганд, проводя пальцами по волосам. — Хоть что-нибудь?
— Мой связной занимается этим вопросом. Если он не сможет найти способ, никто не сможет.
— О чем мы говорим?
— Пока не уверен, — Аркантус оглянулся через плечо. — Скорее всего, усиленная охрана, но ничего такого, что было бы неуместно в Золотом секторе. Богатые на Земле так же бережно относятся к своей частной жизни, как и богачи на нашей родине. Публичные записи его адреса заканчиваются на доме, который он делил с Самантой, но он переехал в другое место и скрывался. Даже если наша цель совсем недавно унаследовала состояние, он уже в полной мере им пользуется.
Секк'тхи взяла пустой бокал Арка и понюхала его, задумчиво напевая. Она размазала последние несколько капель по донышку.
— Неужели везде одно и то же? Богатство и власть принадлежат одним и тем же существам?
Сжав челюсти, Аркантус снова посмотрел вперед, переведя взгляд выше. Облака, которые все еще были частично скрыты тенью, плыли по светлеющему небу — небу, под которым он должен был стоять с Самантой.
— Не знаю, Секк'тхи. Но хотел бы я надеяться, что нет.
— Мы возьмем след, несмотря ни на что, — прорычал Урганд. — Может, он и крошечный, и большинство людей его никогда не заметят, но мы, черт возьми, возьмем его. Для Сэм и всех остальных, кто пострадал. Для… тебя, Секк'тхи.
Аркантус повернулся лицом к своим спутникам. Воргал и илтурия стояли, смотря друг на друга. Ее хвост медленно покачивался, а глаза были мягкими. Взгляд Урганда пылал всей страстью и убежденностью, которых Аркантус ожидал от него, каким бы грубым ни казался Урганд, он всецело заботился о ней.
Она положила когтистую руку на бицепс воргала.
— Тебе не нужно сражаться за меня, Урганд.
— Возможно нет. Но я с радостью буду сражаться бок о бок с тобой.
Ее губы растянулись в илтурийской улыбке.
— И я рада этому.
— Ну что ж, — Аркантус хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание спутников, — раз все решено, я пойду приму душ и переоденусь.
Урганд кивнул.
— Поспишь немного?
Брови Арка нахмурились.
— Что? Нет, мы где-нибудь прогуляемся.
Секк'тхи склонила голову набок.
— Ты сказал, что сегодня неподходящий день.
Подойдя к ним, Аркантус похлопал друзей по плечам.
— Но это не значит, что нам нечем заняться, — проскользнув между парой, он направился в главную спальню. — Вам следует привести себя в порядок. Я сомневаюсь, что жители этого города оценили бы почти обнаженного воргала, разгуливающего по улицам.
— Почему бы и нет? — спросила Секк'тхи.
— Да, почему бы и нет? — также спросил Урганд, проводя руками по широкой груди вниз к животу. — На меня не так уж трудно смотреть, не так ли?
Открывая дверь спальни, Аркантус оглянулся.
— Вовсе нет. Но стоит только взглянуть тебе в глаза, и они тут же отшатнутся из-за полного отсутствия харизмы.
— Не думаю, что большинство людей обратили бы внимание на его глаза. — сказала Секк'тхи, ее голос был немного ниже, хрипловатее.
Урганд ответил смехом, но его взгляд потеплел.
Блядь.
В этот момент Аркантус скучал по Саманте больше, чем когда-либо. Он провел еще одну ночь без нее, и наступило еще одно утро, и он не проснулся в своей постели с прижавшийся к нему парой. Сегодня будет еще один день, когда он не проведет руками, ртом и языком по ее восхитительному маленькому телу, не попробует ее на вкус, не введет в нее свой член. Без того, не найдет утешение и страсть в ее объятиях и не подарит ей то же самое.
Еще один день без ее улыбки, ее смеха, ее голоса.
Он вошел в спальню, закрыл дверь и достал голокомм. По пути в ванную он напечатал сообщение.
Независимо от того, сколько миров я увижу, независимо от того, скольких их обитателей я встречу, одно всегда остается неизменным, Саманта…
Ты. Ты — самое прекрасное, что когда-либо могли видеть мои глаза. Ты навсегда останешься центром моей вселенной.
Меня всегда будет тянуть к тебе.
ВОСЕМЬ
— А ты говорил, что никто не захочет этого видеть, — проворчал Урганд, когда он, Аркантус и Секк'тхи проходили мимо ликующей толпы, собравшейся вокруг группы уличных артистов.
Ни один из исполнителей, мужчин и женщин разных рас, хотя большинство из них были терранами, не носил ничего, кроме нижнего белья. На самом деле, на некоторых из них даже белья не было, вместо этого они использовали струнные и ударные инструменты, закрепленные на плечах, чтобы скрыть гениталии. Группа пела, играла и танцевала.
Конечно, к большому удовольствию многих зрителей.
— Возможно, это какая-то малоизвестная терранская традиция, — предположил Аркантус.
— О? — Урганд усмехнулся. — Я думал, ты знаешь все о терранах.
— По крайней мере, больше, чем ты.
— Не думаю, что это очень высокий стандарт для измерения, — сказала Секк'тхи.
Урганд разразился лающим смехом, привлекая внимание нескольких человек поблизости — немалый подвиг, учитывая, что жители Нью-Йорка казались по меньшей мере такими же отчужденными, как жители Артоса, если не больше.
— На самом деле нет.
Аркантус ускорил шаг.
— Пойдем. Мы здесь не для того, чтобы осматривать достопримечательности.
— Ему не нравится быть неправым, не так ли? — громким шепотом спросил Урганд Секк'тхи.
Секк'тхи хихикнула.
— О, ты заплатишь, воргал, — пробормотал Аркантус. — Ты заплатишь.
— Ты что-то сказал? — спросила Секк'тхи.