— Погладь его, — сказала Саманта. — Медленно, как это сделала бы я.
Не отрывая от нее взгляда, Арк провел рукой вверх. Он резко вдохнул через ноздри и стиснул зубы от переполнявших его ощущений, но не остановился, не изменил этого нарочитого темпа.
— Опусти руку вниз, мой цветок. Двигаясь к киске, дразни себя, точно так же, как это сделал бы я.
Высвободив одну из своих грудей, Саманта провела пальцами по животу, вокруг пупка, затем еще ниже, пересекая полосу темных завитков, которые Арк любил гладить, пока не достигал вершины наслаждения.
— Остановись, — прохрипел Арк дрожащим голосом, продолжая поглаживать. — Скажи мне, Саманта. Скажи мне, чего ты хочешь, в чем ты нуждаешься.
— Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне. Я… я хочу твои губы, твой язык, твои пальцы.
— Но все, что ты можешь получить — это мой голос. Мой приказ.
Что-то промелькнуло в глазах Саманты, что-то похожее на страх, и ее дыхание участилось. Она отвернулась, нахмурив брови и закрыв глаза, делая один глубокий вдох за другим.
— Это не он, — прошептала она так тихо, что Арк едва расслышал.
Аркантус убрал руку, и его сердце замерло. Не слишком ли быстро он подтолкнул ее к новому? Слишком напористо? Не всколыхнул ли он какие-то воспоминания, не вскрыл ли старую рану?
Это не он могло относиться только к одному человеку, но беспокойство Арка за свою пару в тот момент намного перевесило его ненависть к Джеймсу Клейтону.
— Саманта?
Она повернула к нему лицо. Страх, который был в ее глазах, исчез, сменившись решимостью.
Решимостью и любовью.
— Приказывай мне, — сказала она.
— Мы можем остановиться, — несмотря на невыносимое давление в паху, несмотря на мучительную боль в члене, ему удалось сохранить голос ровным. Его собственный дискомфорт был небольшой ценой за ее благополучие.
— Нет. Пожалуйста, Аркантус. Я… Мне нужно это. Мне нужен ты, — она шире раздвинула ноги, ее палец все еще находился над клитором. — Приказывай мне. Я твоя.
Этот свет в ее глазах, снова хищный, заглушил все дальнейшие сомнения, которые у него могли быть, и вызвал новую волну желания. Его пальцы дернулись, сжимая нежный ствол. Он с трудом подавил рычание.
— Опусти руку ниже, — сказал он, возобновляя движение кулака. — Собери смазку на кончиках своих пальцев, — он застонал, когда средний палец скользнул между складками ее киски и исчез внутри. Как он хотел, чтобы это был его палец или язык. Рот наполнился слюной при воспоминании о ее вкусе. — Теперь обведи клитор, — продолжил он, восхищенно наблюдая за ней. — Да. Вот так. Представь, что это мой язык дарит тебе наслаждение, постепенно усиливая ощущения, как я знаю, ты любишь. Сдержанно, несмотря на мое желание попробовать тебя на вкус.
Ресницы Саманты опустились, но она не закрыла глаза, продолжая доставлять себе удовольствие. Ее дыхание участилось, становясь более поверхностным, а тело — беспокойным. Арк знал, что ей нужно больше.
— Аркантус… — прошептала она, сжимая грудь. — Пожалуйста.
— Я еще не закончил наслаждаться твоей киской, мой цветок. Я бы облизал каждую частичку тебя, снова и снова глубоко погружая язык, выпивая нектар из этой прелестной щели, — он стиснул челюсти, и ноздри раздулись, когда она засунула два пальца в свое лоно и стала двигать ими. Это ощущение внутри него расширилось. Семя просочилось из складок между сегментами, покрывая ладонь, и он застонал. — Только когда ты задрожишь и окажешься на грани освобождения, я возьму твой клитор губами и пососу.
Она вытащила пальцы, которые теперь блестели от смазки, вернула их к твердому маленькому бутону и погладила. У нее вырвался стон.
— Быстрее. Сильнее, — он отпустил вторую руку с брюк, вцепившись в постель под собой и подстраиваясь под ее темп. — Доставляй себе больше удовольствия, Саманта. Я услышу, как ты выкрикиваешь мое имя, прежде чем мы закончим.
Она всхлипывала, работая со своим клитором, поглаживая его все быстрее и быстрее. Из ее лона сочился сок, и это зрелище только усилило его голод по ней. Она извивалась, ее таз покачивался в такт движениям, бедра дрожали, пальцы ног вцепились в одеяло.
Ее всхлипы вскоре превратились в прерывистое дыхание и тихие стоны, которые взывали к звериной стороне Арка.
Заявить права.
Покорить.
Он оскалил зубы.
— Черт, ты прекрасна. Представь, что я ввожу свой член в тебя. Вспомни ощущение меня, наполняющего тебя, растягивающего. Вспомни ощущение моих сегментов, поклоняющихся тебе изнутри, прикасающихся к каждому месту, которое заставляет тебя гореть.
— Да, — выдохнула Саманта. — Да, я помню. Боже мой, как бы я хотела, чтобы ты был здесь. Я так сильно хочу тебя. Я… я… Ах! — она зажмурилась, головой откинувшись на спинку кровати, и закричала.
— Не останавливайся, — прорычал Аркантус сквозь зубы, его тело дрожало от приближающегося оргазма. Экстаз струился по венам, наполняя тело, и хотя это было всего лишь отголоском того, что он испытал бы с ней лично, он принял бы его с жадностью. — Доведи себя до пика, мой цветок, а затем выше. Вспомни мои губы на твоей груди, мои пальцы в твоих волосах. Вспомни, как наши тела двигались в идеальном ритме.
Саманта отпустила грудь, чтобы схватиться за волосы, ее крики усилились. Она шире раздвинула бедра. Пальцы ускорились, а бедра задвигались в унисон, изменяя и без того безумный темп.
Давление внутри Аркантуса достигло ошеломляющего уровня. Каждое движение его кулака должно было убить его, но освобождение ускользало, и ощущение становилось только невероятно сильнее.
Она заставила себя открыть глаза и встретилась с ним взглядом за мгновение до того, как ее тело напряглось с его именем на губах, наполненным тоской, удовольствием, страстью. То жидкое тепло, которого он так жаждал, проступило у центра. Ее бедра сомкнулись вокруг руки, а спина выгнулась дугой.
— Открой их, — прорычал Аркантус.
С очередным отчаянным криком она подчинилась, с усилием раздвинув колени. Ее лицо раскраснелось, глаза были полуприкрыты и блестели от безумного удовольствия.
— Аркантус…
— Возьми меня, — приказал Арк, — всего меня. — Его рука скользнула вниз по стволу, и сегменты раскрылись в приливе блаженства, такого необъятного, что бедра приподнялись над матрасом. Он зарычал, когда семя изверглось и горячим потоком разлилось по животу и бедрам. Он крепче сжал основание своего члена. Все его существо пульсировало от ощущений, но он не позволял себе отвести взгляд от своей прекрасной пары.
Ни время, ни расстояние не могли разрушить их связь.
Слишком скоро удовольствие угасло, и крики Саманты смолкли. Они вдвоем сидели, тяжело дыша, и смотрели друг на друга. Тепло их любви свободно растекалось по непостижимым просторам космоса. Сердце Аркантуса постепенно успокоилось, и покалывающий жар под кожей рассеялся.
Саманта убрала руку с бедер и подползла ближе к оптическому приемнику. Встав на колени, она протянула руку, как будто хотела обхватить его лицо ладонями. Аркантус наклонился навстречу этому голографическому прикосновению, и призрачное ощущение ее ладони на своей коже пробежало по щеке. Он поднял руку, чтобы сделать то же самое, желая, чтобы под фикцией было что-то осязаемое. Хотел бы он, чтобы Сэм была с ним.
— Мой цветок, — промурлыкал Арк.
— Я люблю тебя.
— И я люблю тебя.
— Хотела бы я чувствовать тебя, — она наклонила голову. — Возвращайся ко мне поскорее.
Он мягко улыбнулся, не в силах скрыть печали на лице.
— В ближайшее время, Саманта. Я буду считать каждую секунду, пока ты снова не окажешься в моих объятиях.
ДВЕНАДЦАТЬ
— Будь осторожен, — сказала Абелла.
Нахмурившись, Тентил провел пальцами по ее темным волосам, царапая когтями кожу головы.
— Я всегда осторожен.
Ее брови поползли вверх, а уголок рта недоверчиво приподнялся.
— Всегда?
Он хмыкнул, и улыбка расплылась по его губам.
— Достаточно часто. И ты хотела, чтобы я помог ему.
Абелла вздохнула и придвинулась ближе к Тентилу. Она обхватила его подбородок обеими руками, и ее прекрасные зеленые глаза выдержали его пристальный взгляд.
— Это правильный поступок. Но я все равно хочу, чтобы ты вернулся домой целым и невредимым.
— Я клянусь, — он наклонился и прижался губами к ее губам, сдерживая поток сладкого яда, когда ее вкус заплясал у него на языке, а аромат наполнил нос. Он обхватил ее рукой за талию и притянул к себе.
Моя.
Низкое рычание зародилось в груди, и жар прилил к члену, заставляя его пульсировать.
Абелла прервала поцелуй, уклоняясь от ненасытных губ едва заметным движением лица. Она усмехнулась.
— Тебе, наверное, пора идти.
Снова зарычав, Тентил сжал в кулаке ее волосы и запрокинул голову назад. Он сделал прерывистый вдох.
— Я чувствую твое возбуждение, женщина.
Она прикусила нижнюю губу зубами и резко выдохнула, ерзая на его члене.
— А я чувствую твое.
— Абелла, — прохрипел он, зарываясь носом в ее волосы.
Утром он проснулся от того, что она прижималась к нему задом, и, уступив своему желанию, просто поднял ее ногу и скользнул членом в желанное тепло. Ее стоны были сладчайшим из звуков. Она быстро проснулась, потянулась к нему, умоляя о большем, и он провел пальцами по ее клитору и полным грудям, дважды доводя до оргазма, прежде чем добиться своего.
Хотя беременность заставила его сдержать свои порывы овладеть ею со свойственной ему страстной дикостью, он действительно наслаждался медленными, чувственными занятиями любовью в последние несколько месяцев. Не имело значения, сколько раз они кончали вместе, ему никогда не будет достаточно своей пары.
— Благодаря твоим когтям, изнашивание моей одежды для беременных происходит гораздо быстрее, чем планировалось, — сказала она с хрипловатыми нотками в голосе. Когда он поднял голову, она запечатлела быстрый поцелуй на его губах и отстранилась, прежде чем он успел накрыть ее рот своим. — А тебе нужно работать, муженек.