– Отпираться бесполезно, – заключил Ричард, – вы не успели придумать себе оправдания, потому ваша ложь теперь выглядит неубедительно. При желании я могу вытрясти из вас правду, но даю шанс признаться самому.
– Ваше величество, простите! – Ферез рухнул на колени, подполз к Ричарду и попытался обнять его за ноги, но получил обидный пинок. Закрыв лицо руками, слуга начал каяться: – Меня заставили поверить! Сказали, что новый король одержим магией кочевой, убившей прежнего правителя, и теперь он сам не знает, что творит. Королева Таис обещала помочь все исправить. Я хотел как лучше!
– Что именно ты сделал? Зачем пытался задержать нас в доме?
– Я очень испугался, увидев вас возле ворот, и первое, что пришло в голову, позвать на помощь. Но кого звать-то? Вокруг глушь. Ваш отец специально выслал моего хозяина сюда, с глаз долой.
– И тогда ты решил предать меня? – Ричард, не сдержавшись, схватил слугу за шею, отчего тот захрипел, безуспешно пытаясь разжать пальцы его величества.
– Я отправил весточку во дворец. – Из покрасневших глаз слуги потекли крупные слезы, от вываливающегося языка речь сделалась невнятной: – Сейчас там как раз должны… Отпустите, молю!
Ричард ослабил хватку, Ферез рухнул на пол, начал жадно хватать ртом воздух, растирать пострадавшее горло.
– Я расскажу все, что знаю. – Одной рукой слуга все еще держался за горло, вторую выставил перед собой в жалкой попытке защититься. – Хозяин часто бредил и говорил всякое, но я не верил ему, хотя запомнил каждое слово. Он вспоминал охоту с вашим отцом, случившуюся восемнадцать лет назад, убитого единорога и ваше ранение. По его убеждению, вы не могли выжить, он видел вас мертвым, ваше величество.
Все потрясенно уставились на Ричарда. Мне показалось, или шрам у его сердца налился алым, а сквозь огрубевшую полоску кожи проступили капельки крови? Я потрясла головой, и видение исчезло.
– Он просыпался ночами и кричал криком, – продолжил слуга. – Я все время находился рядом, больше никто не выдерживал. Видели знаки на двери? Тот шарлатан, который говорил, будто хозяина прокляли, нанес их. Обещал, что все исправится, но, кажется, стало только хуже.
– Быстрее, – не выдержал и поторопил Ричард, – что еще рассказывал советник? Ну же!
– Да говорю же, бредил он, – слуга пожал плечами, – про ведьму талдычил без конца, будто она вынула сердце у какой-то девчонки и отдала вам. Как чужое сердце может подарить кому-то жизнь, скажите на милость?
– Вас не должно здесь быть! Вы мертвецы! – От раздавшегося неожиданно хриплого голоса все разом развернулись к его источнику. – Уходите… Не мучьте меня! Я искупил свою вину!
– Хозяин?! – сдавленно выдал Ферез и упал без чувств.
Никто не спешил ему помогать. Все наше внимание было приковано к советнику, твердо стоявшему на собственных ногах. На изможденном болезнью теле безразмерной тряпкой болталась ночная сорочка. Глаза советника оставались закрытыми, из темного провала рта летели оскорбления, перемежаемые просьбами оставить его в покое.
– Во всем виновата ведьма… Она сказала, другого пути нет. Мы убили девчонку, чтобы спасти принца… – Неестественно длинный палец указал сначала на меня, потом переместился на Ричарда. Холод каменных полов от ступней переместился выше, туда, где все еще билось мое обреченное сердце. – Вы оба – мертвецы! Я все видел!
Последнее слово сорвалось с посиневших губ бывшего королевского советника, и он рухнул на кровать.
Было что-то странное в том, как упало тело. Я не успела понять, что именно, когда зашевелился Ферез и выдал заплетающимся языком:
– Я все расскажу, только заберите меня отсюда. Хозяин не мог встать, он ведь умер перед самым вашим появлением в доме.
Глава 11
Ричард
Через десять минут мы сидели в столовой, куда разбуженная среди ночи кухарка принесла успокаивающий чай для Фереза и легкие закуски для нас. Вот только никто не прикасался к еде, помня недавний инцидент.
– Я не виноват! – Слуга сунул трясущуюся руку за пазуху и швырнул на стол серебряный кулон. Ничем не примечательная безделушка, скорее всего, не представляющая никакой ценности, прокатилась по скатерти. Я интуитивно не хотел прикасаться к вещице, к тому же почувствовал уже привычное тепло от монеты в кармане. – Все – она! Она меня обманула! Обещала, что возьмет во дворец, восстановит на службе!
Уточнять, о ком шла речь, не имело смысла, но что-то внутри заставляло меня с упорством мазохиста задавать вопросы, избегая пока самого главного.
– Почему ты утаил от меня смерть своего хозяина? Я бы все равно узнал.
– Узнали бы, – слуга заерзал на стуле, – только уже не от меня. Мне было приказано тянуть время до приезда королевской стражи. У меня ведь ничего нет, последние восемнадцать лет я живу как собака, даже семьей не обзавелся. Хозяин боялся каждого шороха и не допускал в дом посторонних. Я ненавидел его, но служил верой и правдой. И чем же он мне отплатил? Умер в самый неподходящий момент!
Оказывается, он куда глупее, чем я подумал ранее. Неужели кто-то и впрямь может быть уверен, что для смерти существует подходящее время?
– Если ты не выезжал из дома, как смог договориться с… ней о предательстве? – Само произнесение имени моей бывшей невесты казалось невыносимой пыткой. – Она была здесь?
– Вы шутите? – Ферез нервно хохотнул, оттянул ворот рубахи, будто ему резко перестало хватать воздуха. – Никто в здравом уме не поедет сюда. Если уж на то пошло, мой хозяин умер не вчера, а восемнадцать лет назад, когда его выбросили, будто ненужный хлам.
Слуга сам себе противоречил. Сначала обвинял советника в несложившейся личной жизни и тут же начинал жалеть.
– Королева говорила со мной через кулон. – Все посмотрели на лежащее на столе украшение. – Не переживайте, она не выходит на связь с той самой минуты, как я сообщил о выполнении задания. Уверен, я больше ей не нужен, меня снова использовали, как и моего несчастного хозяина.
Глаза слуги заблестели, губы болезненно изогнулись.
– Это все очень печально, но почему никто не говорит о том, что на наших глазах ожил труп? – Кэрлайл подошел и забрал кулон, покрутил его между пальцами, подбросил в воздух и поймал на ладонь. – Кто из докторов осматривал советника после смерти? Я могу поговорить с тем человеком?
– Помилуйте! – Из голоса Фереза ушли жалостливые нотки, появился даже некий вызов. – Лекари давно забыли к нам дорогу, мне самому пришлось многое изучать и делать. А уж отличить мертвого от живого я как-нибудь смогу и без умных книг.
– Выходит, вы не способны дать обоснованного заключения о причине смерти советника Гровера и не можете быть уверены в летальном исходе как таковом?
– К чему ты клонишь? – не выдержал я, обращаясь к Кэрлайлу, на что тот невозмутимо ответил:
– Я не уверен, что мы видели перед собой мертвого человека. При общей немощности тела дыхание бывает настолько слабым, что не сразу прослушивается. Точно так же и с сердцебиением.
– Он умер! – Ферез заорал, вскочив на ноги. – Если хозяина не уважали при жизни, так будьте любезны, хоть умереть ему дайте спокойно.
Когда заговорила Эмма, ее даже не сразу услышали в разгоревшемся споре:
– Агве рассказывала мне о людях, совершивших много плохих поступков при жизни, которые не могли успокоиться и после окончания своего земного пути. Такие обычно становятся неприкаянными духами, но некоторые успевают покаяться, вернувшись очень ненадолго из мира теней.
На несколько мгновений повисла звенящая тишина, все смотрели на покрасневшую от такого внимания Эмму. Первым от ступора очнулся Ферез:
– Хозяин не был плохим! Его заставили так поступить. Он мне доверял и все рассказал, пока мог. Восемнадцать лет назад принц пострадал на охоте, и некая ведьма взялась ему помочь, отдав ему чужое сердце. Мэр лекарь, снова станете со мной спорить и говорить, что такое невозможно?
– Я никогда не отрицал существование магии, – отбил претензию Кэрлайл. – Я лишь сказал, что не верю в воскрешение людей из мертвых. И почему советник Гровер указал на Эмму и Ричарда, говоря об обмене? Если принять услышанное на веру, получается, что та самая девочка и есть Эмма. Ее сердце отдали принцу для спасения его жизни, фактически обрекая второго ребенка на смерть… Я не слышал ни об одном известном мне методе врачевания, способном на такое.
Я видел, как побледневшая Эмма опустилась на стул, закрыла глаза, как она положила ладонь на грудь; и я интуитивно сделал то же самое, ощутив под кожей несколько неровных ударов.
Невозможно! Даже если сейчас прозвучала лишь часть правды, она все равно чудовищна! Неужели отец пошел на убийство другого ребенка ради моего спасения?
Знал ли он, что Эмма выжила, или ему было все равно? И кто та ведьма, согласившаяся провести обряд? Что она потребовала взамен?
– Ваше величество, исполните мою последнюю просьбу! – Ферез упал передо мной на колени, но у меня совсем не осталось сил, чтобы оттолкнуть его, я чувствовал то же самое, что и Эмма, даже не сомневаюсь: так оно и было. – Заберите меня с собой! Здесь мне все равно не выжить. Я готов служить вам, только не бросайте!
– Ты не все мне рассказал. – Язык мой отяжелел, слова давались с трудом. – Хочу знать всю правду и тогда обещаю подумать.
– Клянусь, больше хозяин ничего не говорил! Он все время повторял одно и то же про ведьму и сердце, что живет она… – Ферез оборвал себя на полуслове, поняв, что проболтался, я же ощутил неожиданный прилив сил и поднялся на ноги, возвышаясь над ним:
– Ты знаешь, где искать ведьму?
– Не губите, ваше величество! – Слуга, по всей видимости, решил, что, если повторять одно и то же сотню раз, оно сработает. – Все, что мне известно, дом ведьмы совсем недалеко от того места, где проходила охота на (будь он трижды проклят!..) единорога. Заберите меня с собой! Я все равно не смогу находиться в одном доме с… ним! Он же восстал! Вы видели его? Я не сошел с ума!