ю на ближайшую обочину и останавливаю машину. Если продолжу вести авто и одновременно пытаться образумить её – это точно закончится катастрофой.
– Сена, пожалуйста, оденься! – холодно приказываю я, выворачивая её худи и пытаясь натянуть его обратно на девушку.
– Хм… – она капризно выпячивает губы, словно обиженный ребёнок. – Я тебе совсем не нравлюсь?
Опять двадцать пять! Не успеваю открыть рот для ответа, как она вновь перебивает меня своим лепетом:
– Да куда уж мне! Тебя такие красотки обхаживают…
– Господи, Золотова, прекрати немедленно!
– Знаешь… Во сне ты был намного смелее…
В каком ещё сне?! Только не говорите мне сейчас, что она ещё и видит сны с моим участием!
– Вот эти сильные руки… Я так хочу почувствовать их на себе… – шепчет Зефирка и медленно проводит пальчиками по моим предплечьям, последовательно отключая все последние остатки здравого смысла в моей голове.
– Зефирка… – выдыхаю я слишком эмоционально, слишком взволнованно; совсем не так следовало её назвать и уж точно другой интонацией остановить.
Всё зашло слишком далеко!
Кричит мой внутренний голос, но его отчаянные призывы растворяются где-то на задворках сознания.
– Только сегодня… Мне это очень нужно… – Сена снова льнёт ко мне всем телом и смотрит своими бездонными глазами так проникновенно и маняще, будто сирена, усыпляющая бдительность моряков сладкими речами.
– Должно же мне хоть где-то повезти… – шепчет девушка едва слышно и сокращает расстояние между нами до опасно близкого.
– Сена, ты пьяна… – обречённо выдыхаю я, не находя в себе сил отстраниться.
– Курт, поцелуй меня.
Фиаско. Мое имя, слетающее с её чувственных губ, искрящиеся глаза от возбуждения и пальчики, играющие с воротником моего пальто – всё это слишком для меня, запредельно сложно бороться с таким искушением.
Но нельзя. Нельзя. Нельзя.
– Доктор Максвелл, вы так громко думаете, – мурлычет Зефирка и, высунув свой розовый язычок, медленно проводит им по моим губам.
– Чёрт! – ругаюсь я сквозь зубы, ненавидя себя за слабость. Я прекрасно понимаю, что должен её остановить, оттолкнуть, прекратить это безумие по тысяче причин, но вместо этого позволяю ей приближаться всё ближе и ближе.
– Ты ведь тоже этого хочешь…
Чёртова русалка! Очарует и утянет на самое дно.
Зефирка обдаёт мою шею горячим дыханием и с томным стоном, до невозможности чувственным и сладким, снова тянет моё имя:
– Курт…
Что-то внутри окончательно ломается. Последний предохранитель сгорает безвозвратно, оставляя лишь первобытные инстинкты и голодное желание. Я резко хватаю её за бёдра и одним движением усаживаю к себе на колени.
– Я не просто хочу тебя поцеловать, Сена. Я хочу войти в тебя прямо сейчас! Жёстко трахнуть! Хочу взять тебя здесь, а потом отвезти домой и заниматься долгим грязным сексом до полного изнеможения! Поэтому прекращай эти игры! Я взрослый мужик, и в следующий раз я уже не буду таким джентльменом. Я просто нагну тебя над капотом и заставлю кричать моё имя! Ты поняла?
От возбуждения ломит тело, член буквально разрывает джинсы. Я хотел поставить её на место, но вместо этого лишь распалил себя ещё сильнее. Кажется, мои слова мгновенно отрезвили Зефирку, однако желание никуда не исчезло. Она часто дышит и судорожно впивается пальцами в мои плечи.
– Кажется, я только что кончила… ик… – её глаза округляются от удивления, щёки покрываются ярким румянцем.
– Охренеть! – ударяюсь затылком о подголовник кресла, понимая, что своей речью добился ровно противоположного эффекта.
– Доктор Максвелл… это было горячо… – прошептав обессиленным голосом, она утыкается лицом мне в плечо и затихает. Её тело расслабляется, дыхание становится ровным и глубоким.
– Сена? – осторожно спрашиваю я.
В ответ девушка лишь сонно трётся носиком о мою шею и сладко причмокивает губами.
Замечательно. Получила незапланированный оргазм и мирно уснула у меня на груди. Что касается меня самого – я даже не успел её коснуться, но чувствую себя так, будто у нас был долгий изнуряющей секс, после которого нет сил даже пальцем пошевелить.
– Надеюсь, завтра ты этого не вспомнишь… – устало шепчу я и аккуратно перекладываю её на пассажирское сиденье. Пристегнув ремень безопасности, направляюсь домой.
Зефирка явно перебрала или слишком устала: она даже не шелохнулась, когда я вытащил её из машины и уложил в постель.
В свою постель!
Укрыв девушку одеялом, я тяжело опускаюсь в кресло рядом и прикрываю глаза ладонью.
Как мне избавиться от тебя, русская сирена? Как перестать реагировать на твои провокации? Как не тащить тебя в свою спальню, не любоваться тем как ты спишь и не мечтать однажды проснуться рядом?
Она так близко – и одновременно мучительно далеко.
Сегодня я сказал, что хочу её трахнуть. Только за подобные мысли меня спокойно могут лишить лицензии врача. Не говоря уже о том, чтобы произносить их вслух, смотреть на неё пылающим взглядом и пытаться усмирить болезненно твёрдую эрекцию, возникающую всякий раз при появлении её хрупкого силуэта в поле зрения.
Долбанный извращенец, с каких пор меня стали возбуждать малолетки?
Глава 13. Ты мне не поможешь
Сена.
Нет, это уже перебор! Одно дело – видеть его во снах, и совсем другое – ощущать в собственной комнате его сводящий мужской аромат: свежий и соленый, с опьяняющим шлейфом сандалового дерева. Запах Курта как сильнодействующее зелье, вызывает привыкание, заставляет хотеть сбросить все запреты и прижаться к его горячему телу.
Что это за новый вид галлюцинаций?
Я открываю глаза и вместо привычного белого потолка вижу дизайнерскую люстру в виде созвездия.
Это совершенно точно не моя спальня!
Поворачиваю голову влево, уже заранее зная, что увижу: изящную тумбочку из тёмного дерева. Затем смотрю вправо: окно, задрапированное тяжёлыми шторами, не пропускающими солнечный свет. Опускаю взгляд на себя – шелковый пододеяльник цвета морской волны заботливо накрывает мои обнаженные ноги, как океан защищает свою русалку.
Поздравляю, Золотова! Ты снова проснулась в постели доктора Максвелла, но без самого доктора Максвелла!
Эта повторяющаяся ситуация напоминает мне фильм «День сурка»: словно я застряла в бесконечной временной петле, каждый день просыпаюсь в его постели, совершенно не помня, как попала сюда.
Резко вскакиваю с кровати и тут же опускаюсь обратно: голова будто чугунная. Что я вчера делала? – Точно! Я же напилась по случаю своего триумфального пролета с Олимпиадой. Но что было потом?
Замечаю на тумбочке стакан с водой и таблетку аспирина.
Ну конечно! Пьяная и несчастная, я снова попалась на глаза доктору Максвеллу, который в своей извечной манере бросился спасать всех страждущих – в частности меня, бедную и беспомощную «собачонку».
До чего раздражает эта его всепоглощающая забота! Особенно потому, что вызвана она исключительно его воспитанием и врождённой галантностью, а вовсе не симпатией ко мне. Это как застрять во френдзоне: лучше уж вообще не быть знакомой с человеком, который тебе нравится, чем навсегда остаться для него просто другом. Ведь однажды оказавшись там, выбраться практически невозможно.
Хватаю таблетку вместе со стаканом и решительно вылетаю из комнаты с намерением немедленно заявить Курту, чтобы он перестал меня спасать и вообще вмешиваться в мою жизнь без спроса. Нашёлся тут папочка! Моралист недоделанный!
– Ай! – едва распахнув дверь спальни, я мгновенно врезаюсь в чей-то каменный торс и щедро обдаю его водой из стакана.
– Сена! Ты… – Курт собирается высказать мне всё по поводу моей неуклюжести, но тут полотенце, небрежно обмотанное вокруг его бёдер, предательски сползает вниз и грозит открыть самую интригующую часть мужского тела. Пока Максвелл ловко перехватывает махровую ткань и предотвращает незапланированный стриптиз, мой взгляд уже безнадёжно захвачен пленительными линиями его пресса, которые уверенно ведут вниз к весьма внушительному достоинству.
– Зефирка, мои глаза выше, – насмешливо произносит Курт, упирая руки в бока.
Прозрачные капли бегут по точеному телу, прорисовывая каждую впадинку мышц… Это так красиво и…
– Сена…
– А? – я растерянно моргаю и заставляю себя поднять глаза выше. – Прости… э… я думала…
– Неважно. Дай пройти, мне нужно одеться, – он решает пресечь мои бессвязные оправдания и мягко отодвигает меня с дороги.
– Ах! Да-да, конечно! – торопливо шагаю в сторону и пропускаю его. Однако вместо того чтобы прийти в себя и уйти в гостиную, я продолжаю очарованно пожирать глазами его безупречную фигуру.
Какие плечи! Это должно быть незаконно: награждать одного человека одновременно блестящим умом и таким идеальным телом. Несправедливо по отношению к остальным смертным, наверняка, у него есть какой-то весомый недостаток. Например, у него идиотский смех.
Небеса, путь – это будет так! Молю!
– Так и будешь гипнотизировать мою спину или наконец отвернёшься? – терпкий, насыщенный тембр заставляет меня вздрогнуть от неожиданности.
У него что – глаза на затылке?
– А что, нельзя? – вызывающе отвечаю я, сложив руки на груди. Легко быть дерзкой, когда не видишь его проницательных глаз.
– Решила посмотреть, как я переодеваюсь? – находясь в пол-оборота, спрашивает Курт вопросительно вздёрнув бровь.
О боже! В таком ракурсе он выглядит ещё соблазнительнее.
– Может быть! – демонстрирую напускную уверенность и стараюсь скрыть смущение за провокационным заявлением.
– Ладно, мне нечего стесняться, – беспечно бросает он и одним движением сбрасывает полотенце с бёдер.
Перед моими глазами открывается весьма впечатляющий вид на упругие ягодицы и…
– Курт! – пискнув, я поспешно прикрываю глаза ладонями.
– Что такое, Зефирка? Увидела нечто пугающее? – Пока я со всей силы сжимаю веки и для верности закрываю лицо руками. Максвелл, судя по шороху ткани, быстро натягивает одежду и подходит ко мне вплотную.