– Я сорвалась… Прости за это… – виновато добавляет Зефирка и опускает глаза вниз. – Мне пора идти, сегодня ещё пары…
Она неловко поднимается с дивана и медленно направляется к своей сумке, брошенной в порыве истерики возле двери.
Я просто киваю, не могу подобрать подходящих слов. Держу свои порывы на цепи, приговаривая про себя, что я ей не парень, не отец и не старший брат. Она взрослая девочка и сама во всем разберется. Сама! Вот только я не хочу ее защищать как дочь, сестру или племянницу. Я хочу ее защищать как свою женщину.
Своя женщина? Я серьезно применил это словосочетание по отношению к восемнадцатилетней девчонке?
– Сена! – срываюсь.
В два шага преодолеваю расстояние между нами и притягиваю её к себе в крепкие, почти отчаянные объятия.
Это так чертовски глупо! Но сейчас это единственное, что я могу себе позволить, тонкая грань между совестью и эгоистичным желанием, хрупкий компромисс, который ненадолго успокоит моих внутренних демонов и убедит альтер эго в том, что я ещё способен что-то контролировать.
– Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, – шепчу ей в волосы, ещё крепче прижимая к себе. – Я поговорю с Ритой, мы всё уладим. Обещаю.
Зефирка молчит и не двигается, просто позволяя мне впитывать её тепло, словно солнечные лучи после долгой зимы.
Отпусти её, идиот!
Незаметно вдыхаю сладковатый аромат её волос и нехотя разжимаю руки, отступаю назад и тут же отворачиваюсь.
Моё внезапное поведение наверняка удивляет её, но я не могу снова встретиться с ней взглядом. Эта пытка будет для меня невыносимой. Безопаснее не видеть её лица и дать ей спокойно уйти.
– Курт? – тихий голос звучит растерянно и неуверенно.
Нет! Нет! Нет! Только не произноси моего имени…
– Сена, пожалуйста… уходи, – с трудом выдавливаю я из себя.
– Но разве ты этого хочешь?
Нет, чёрт возьми! Я хочу поцеловать тебя и трахнуть прямо на этом столе.
– Да! Уходи, пока я не натворил глупостей… Прошу тебя…
– Но…
– Никаких «но»! Сена, я не имею права быть безрассудным. Просто уйди!
Сжимаю кулаки так сильно, что костяшки пальцев начинают ныть от напряжения. Я чувствую себя хищником, готовым в любой момент броситься на жертву и разорвать её на части. Сдерживаю своего внутреннего зверя всеми возможными способами, хотя так хочется плюнуть на всё и поддаться искушению.
Сена принимает моё поражение и тихо исчезает из кабинета. Надеюсь, я помог ей справиться с эмоциональным потрясением, и она больше не окажется в таком состоянии. В противном случае я подвёл её.
Тру глаза ладонями, пытаясь сбросить навалившуюся тяжесть произошедшего и привести мысли в порядок. Так продолжаться больше не может. Я не способен нормально работать, пока испытываю болезненную одержимость одной из своих спортсменок.
Мне срочно нужно снять стресс и переспать с кем-нибудь. Желательно не один раз.
Глава. 17 Под ногами – лед, в глазах – огонь
Сена.
Я не люблю фигурное катание.
Само действие без всякого контекста меня никогда не привлекало. Проводить на холоде по десять часов в сутки, то и дело вытирая задницей беспощадный лед – спасибо, но без меня.
Тогда почему я так отчаянно держусь за этот спорт?
Адреналин. Я могу сколько угодно жаловаться на холод, бесконечные синяки и мозоли, на тяжёлую сумку с коньками, но все эти неудобства меркнут перед тремя минутами абсолютного счастья, когда кровь бурлит от адреналина, а сердце готово выпрыгнуть из груди. В эти мгновения я настолько растворяюсь в своей истории на льду, что перестаю осознавать, где нахожусь и что происходит вокруг. Элли объясняла это чувство способностью отпускать себя. Для меня же наоборот – это возможность обрести себя настоящую.
Иногда кажется, что только здесь, на ледяной арене, я по-настоящему свободна. Лишь во время выступления я могу позволить себе расслабиться и забыть обо всём: о том, как сдать экзамен на чужом языке, как убедить Риту в том, что я достойна места в сборной, или как перестать думать о сексуальных ямочках на щеках доктора Максвелла.
Лёд освобождает меня от необходимости принимать решения и бороться с внезапно возникающими проблемами без инструкции. Здесь есть чётко прописанный сценарий, и остаётся лишь следовать ему, полностью доверяясь музыке и движениям.
Для большинства спортсменов выступление – это огромный стресс. Каждый выход сопровождается колоссальным психологическим напряжением, и все ищут собственные способы отвлечься и перезагрузиться. А я? Я жду выхода на холодный танцпол, словно это спасательный круг посреди бушующего моря. Стоит моим конькам коснуться прохладной поверхности – и мир вокруг исчезает. Я физически ощущаю, как расслабляются мышцы, а из груди вырывается глубокий облегчённый вдох.
Вот сейчас всё идеально: под ногами – лёд, в глазах – огонь. Готовьтесь, будет жарко!
Я всегда знала, что морозная арена – моё надёжное убежище, мой способ сбежать от реальности.
Здесь я дома.
Но сегодня я открываю для себя совершенно новую зависимость – другой источник адреналина.
Танцы! Уличные, мать вашу, танцы захватили меня с головой. И если вы считаете, что «уличные» значит «непрофессиональные», то вы сильно ошибаетесь. Даже на трибунах фигурного катания я не видела столько зрителей, сколько собиралось сегодня на выступления любимых команд.
Соревнования проходят в два этапа: баттл с командой-соперником и собственная программа. За каждый этап выставляют баллы и голосуют зрители через специальное приложение. Четыре команды с наибольшим количеством голосов проходят дальше.
Обычно уличные танцы не предполагают какой-то театральности или сюжетных линий, но просто сложной техникой уже никого не удивишь. Каждая команда виртуозно миксует стили, исполняет акробатические трюки и демонстрирует идеально синхронные связки. Чтобы выделиться среди лучших, нужно сделать всё не просто хорошо, нужно – виртуозно!
Дон где-то вычитал, что ностальгия продаёт лучше всего, и предложил концепцию номера в стиле аэробики восьмидесятых. Именно поэтому сейчас я стою в ярко-розовом облегающем купальнике с открытой спиной и салатовых лосинах. На голове красуется обруч того же кислотного цвета саранчи, а под ним – огромный начёс из крупных локонов, эффектно спадающих на плечи.
– Детка! Ты просто секс! – восхищённо заявляет Марта, поправляя свой высокий рыже-красный накладной хвост, в который Дон умудрился вплести мерцающие светодиоды.
– Спасибо, конечно… Но, когда вы приглашали меня в команду, я почему-то представляла себя в карго-штанах и свободной толстовке, – хихикаю я и украдкой поправляю впивающийся между ног купальник.
– Раньше так всё и было, но с появлением интернета андеграунд стал… – Марта щёлкает пальцами, подбирая нужное слово, – ну как бы это сказать… Он перестал быть андеграундом в чистом виде. Теперь творчество проще монетизировать, а значит появились определённые законы рынка и свои правила игры.
– Например?
– Ну, например, если хочешь привлечь максимум внимания, недостаточно просто выйти на улицу и крутануть сальто. Таких трюкачей по всему миру миллионы, и публика уже не впечатляется. Тут нужен эпатаж, шоу! Сделай это сальто в костюме кенгуру, и тогда никто тебя не забудет.
– О, теперь поняла! – заливаюсь я звонким смехом.
– В спорте ведь иначе, да? Там главное – техника исполнения? – уточняет Марта, поправляя выбившиеся пряди моей причёски.
– Конечно, там в первую очередь оценивают мастерство и сложность элементов. Но поверь, элемент зрелищности тоже имеет значение. Хочешь, раскрою тебе секрет? – я заговорщицки понижаю голос, и Марта любопытно кивает. – На соревнования я всегда надеваю бюстгальтер с пуш-апом. Слышала байку, что за более женственные формы можно получить пару дополнительных баллов.
– Вот же сексисты! – вспыхивает подруга, явно имея в виду судейскую бригаду.
– Это лишь слухи, – поспешно остужаю её возмущение, не желая никого обвинять в предвзятости или сексуализации спорта. – Но знаешь, дыма без огня не бывает…
В этот момент дверь вагончика распахивается, и внутрь стремительно врывается Дон:
– Девчонки, мы следующие! – он резко переключается и застывает с раскрытыми от удивления глазами. – Матерь Божья! Что это за произведения искусства передо мной?
Дон переводит восхищённый взгляд с меня на сестру и обратно, явно довольный результатом кропотливой работы Марты.
– Март, ну-ка покажи хвост, лампочки ещё не перегорели? – он тянется к её костюму проверить заряд подсветки.
– Нет пока! Главное, чтобы они не отвалились прямо во время моего выступления! – огрызается она, раздражённая тем, что именно ей приходится страдать из-за сумасбродных затей брата.
– Не переживай ты так, я их намертво приклеил суперклеем.
– Что?! Ты серьёзно сейчас?!
– Успокойся, это же накладной хвост…
– Придурок, я его в аренду взяла!
– Ну, значит вернёшь с эксклюзивным тюнингом! – Дон громко хохочет, пока Марта испепеляет его убийственным взглядом.
В дверях появляется Джекки в таком же кислотном купальнике, как у нас:
– Эй, народ! Вы скоро там? Нас уже объявляют!
– Идём!
Мы вываливаемся из вагончика на улицу и направляемся к импровизированной сцене, окружённой мощными прожекторами. Сейчас они погашены специально для того, чтобы команды могли эффектно появляться из темноты. Дон собирает нас в тесный круг перед тем, как каждый займёт свою стартовую позицию:
– Ну что, готовы разорвать Urban Tribe в клочья?
– По-другому и быть не может, иначе я тебя этим самым хвостом и придушу! – игриво угрожает Марта брату, напоминая о своих жертвах ради общего дела.
– Вперёд!
– Раз, два, три – ёлочка гори… – едва успеваю я шёпотом произнести своё особое заклинание перед выходом на сцену.
Сразу после моих слов на нас обрушиваются яркие вспышки прожекторов, выхватывая фигуры из темноты эффектными рывками света.