Глава 18. Крестный отец
Курт.
– Малыш, я так соскучилась, – шепчет Тринити мне на ухо, её голос мягкий и сладкий, словно карамель, пока я покрываю её шею жадными поцелуями. – Куда ты пропал?
– Извини, детка, всё как-то навалилось, – отвечаю я, укладывая её на кровать и тут же поднимаясь, чтобы стянуть с себя надоевший джемпер. – Но теперь я весь твой…
Обнадёживающе улыбаюсь женщине, о существовании которой не вспоминал до сегодняшнего вечера. Хотя, я никогда не был хорошим парнем? С чего вдруг начинать? Всегда пользовался женщинами, позволяя им думать, будто заинтересован, но никогда не позволял себе ничего серьёзного. В последнее время и несерьёзного-то не хотелось – работа и заботы в клинике высасывают из меня все жизненные соки. О том, что у меня вообще есть член и о его потребностях, я вспомнил только когда в моей жизни появилась Зефирка. Такое милое прозвище для такого проблемного создания. Ей скорее подошло бы…
– Чертёнок… – вырывается у меня вслух.
– Что?! – Тринити резко отстраняется и ошарашенно пялится на меня своими огромными глазами. – Ты сейчас назвал меня чертёнком?
Я это вслух сказал?
Да, мать твою, сказал! Более того: произнёс это одной женщине, думая при этом о другой. Просто охренительно!
– Курт, ты где летаешь?
– Нигде, детка, я здесь с тобой! – поспешно стряхиваю с себя назойливые мысли о Зефирке и притягиваю Тринити к себе за талию, усаживая её сверху. – Давай лучше устроим жаркую ночь, м?
– Думала уже не предложишь, – хихикает красотка и впивается в мои губы страстным поцелуем. Всё в этой женщине идеально: роскошное тело, шелковистая кожа, ухоженные волосы. Умна и успешна – казалось бы, бери и влюбляйся. Но вместо этого я просто пытаюсь трахнуть её так сильно и грубо, чтобы выбить из головы совершенно другую девчонку.
Проклятье! Перед глазами снова маячит лицо Сены – призрак, галлюцинация, наваждение.
Уйди! Уйди! Уйди!
Я крепче сжимаю упругие бёдра Тринити и вбиваюсь в неё резче и яростнее, словно пытаясь изгнать из себя демонов.
– Да, детка! – выплёвываю слова сквозь зубы, будто сражаясь с невидимым врагом. – Сделай его своим… – почти умоляю её заставить меня думать только о ней одной.
Красотка сладко стонет и увеличивает темп движений.
– Курт… там телефон звонит… – мычит она, тяжело дыша и двигаясь на мне всё быстрее.
– Хрен с ним! – рычу я раздражённо.
Меня сейчас никто не должен интересовать кроме горячей женщины в моей постели. Я намерен выебать её до потери сознания, опробовать все позы из порнофильмов и вытрахать из своей больной головы навязчивые мысли об этой восемнадцатилетней девчонке.
Телефон продолжает назойливо трезвонить.
– Ответь уже или отключи его… – раздражённо бросает Тринити.
– Не отвлекайся! Продолжай… – хриплю я ей в губы.
Думай только о ней! О Тринити! Это ведь её стройные ножки сейчас плотно обхватывают твои бёдра; это её горячее тело так умело принимает тебя внутрь. Вставь ей до упора, трахни грязно и мощно так, чтобы она завтра ходить не могла. Чтобы больше не смела лезть тебе в голову, улыбаться своими обветренными губами, дразнить белоснежной кожей, заставляя представлять ее формы под этим нежно-розовым худи, будто сливочное суфле под клубничной глазурью. Нагни и возьми грязно, впиваясь в шелковую плоть зубами как изголодавшийся зверь, заставь ее кричать твоё имя. Заставь её…
– Зефирка?
Бл*дь! Нет! Тринити!
Секунда уходит на осознание, что я опять трахаю Сену в собственной голове. Ещё одна секунда отрезвляет окончательно. Я наконец замечаю настойчиво звонящий телефон и удивлённую обнажённую женщину сверху…
Грёбаные шайбы! Имя моего помешательства светится на экране мобильного!
Мне звонит Сена? С какого хрена ей вообще мне звонить? Только если она влипла в очередную задницу и ей срочно нужна моя помощь. Миллион мыслей закручиваются в самый ужасающий сюжет.
Выхватываю телефон из рук Тринити и подскакиваю с кровати как ошпаренный:
– Мне нужно ответить! Оставайся здесь!
– Курт Максвелл?
Это явно не голос Сены. Глубокий, хрипловатый, чужой.
– Да, это я…
– Меня зовут Патрик Хемсворт, я офицер полиции…
Полиция? Сердце мгновенно уходит в пятки, по позвоночнику прокатывается ледяная волна ужаса. Сена… что с ней? Пусть она будет жива. Молю! Никогда прежде не испытывал такого животного страха, никогда раньше не приходилось выслушивать новости о чьей-то смерти по телефону. Я к этому не готов. Не сейчас. Не с ней! Небеса…
– Мистер Максвелл? Вы там?
– Д-да… Простите. Ч-что случилось? – дрожащим голосом я стимулирую свой сердечный приступ.
– Ваша дочь у нас в участке. С ней всё в порядке, но мы бы хотели…
– Дочь?! – перебиваю я ошарашенно.
– Да, мисс Золотова. Или кем она вам приходится?
Дочь? Она серьёзно назвала меня своим отцом? Вот же маленькая засранка! Зефирка превзошла саму себя.
– Э… да, разумеется, простите. Я просто испугался за… за д-о-чь! – выплёвываю слово с таким трудом, будто оно режет мне язык.
Какая к чёрту дочь? Я даже произнести это нормально не могу! Между нами всего двенадцать лет разницы – это же противоречит не только здравому смыслу, но и всем законам биологии.
– Вы не могли бы подъехать?
– Да-да, конечно! В каком она отделении?
***
И вот я уже бросаю в своей постели разгорячённую женщину, идеальную по всем параметрам и готовую дать мне всё, чего я захочу. Бросаю ради того, чтобы посреди ночи нестись на другой конец города, вдавливая педаль газа в пол и обгоняя машины на перекрёстках. Всё ради того, чтобы вытащить из очередной передряги взбалмошную девчонку с вечным шилом в заднице и абсолютным талантом находить неприятности как по расписанию.
Глава 19. Живи, чтобы жить
Сена.
Не проходит и получаса после звонка Курту, как он уже появляется на пороге полицейского участка. Встревоженный взгляд, взъерошенные волосы и сбившееся дыхание говорят о том, что он не раздумывая бросил всё и помчался сюда. В груди разливается приятное, будоражащее тепло – я ему небезразлична. Это осознание отодвигает на задний план страхи о том, что в комплексе узнают о моём аресте и выкинут из программы.
Пока Курт преодолевает короткое расстояние от входа до нас, его аура буквально заполняет собой каждый сантиметр помещения. Он движется уверенно и грациозно, словно хищник, заставляя женские взгляды прилипать к нему, а мозги – отключаться. Я краем уха слышу, как напарница офицера Хэмсворта восхищённо и с долей шока произносит:
– Мисс Золотова, это и есть ваш отец? – её взгляд маслянисто скользит по подтянутой фигуре Максвелла сверху вниз.
– Крёстный! – выпаливаю первое, что приходит в голову.
– То есть он вам не родственник? – инспектор подозрительно сощуривается, переводя взгляд с меня на Курта, пока его напарница откровенно пускает слюни на моего «папочку».
– Но… мы очень близки! – с наигранным возмущением добавляю я. – Он заменил мне отца и старшего брата!
Максвелл наконец-то оказывается рядом, но вместо того, чтобы разобраться в чем дело или высказать мне всё, что он думает о моей проблемной заднице, Курт порывисто сгребает меня в охапку и, плотно прижав к твердой груди, спрашивает:
– Ты в порядке? – голос звучит хрипло, а колотящиеся сердце под моей щекой сигнализирует о его диком волнении.
– Да-а… – я утыкаюсь лицом в его джемпер, вдыхая знакомый аромат парфюма и кожи. Любимый запах. Мы никто друг другу официально, но уже столько раз обнимались, ночевали вместе и даже однажды целовались, что он мне стал уже родным.
Всё это так запутанно, неправильно… и безумно приятно.
– Хм, действительно крёстный… – Миранда мечтательно закатывает глаза и продолжает пялиться на Курта. – Если вы наш новый Вито Корлеоне, обещаю вам лучшую камеру.
– Что? – Максвелл непонимающе смотрит на неё.
– Миранда, принеси бумаги и заканчивай с этим! – резко осаживает её Хэмсворт, и женщина нехотя удаляется.
Офицер переводит взгляд на нас и сухо произносит:
– Итак, «крёстный отец», я в это не верю. Скорее всего, она назвала вас потому, что доверяет. Впрочем, мне плевать – главное, чтобы кто-то внёс залог.
– Залог?!
– В чем её обвиняют?
Ошеломлённо выпаливаем мы одновременно, на что Хэмсворт устало вздыхает и монотонно зачитывает:
– Мисс Золотова состоит в группе уличных танцоров, которые предположительно замешаны в распространении наркотиков среди молодёжи.
Курт медленно оглядывает меня с головы до ног и тихо произносит:
– Я думал, уличные танцоры выглядят несколько иначе…
– У тебя устаревшая информация! – фыркаю я раздражённо, сложив руки на груди, а затем снова обращаюсь к инспектору. – Я не знаю ни о каких наркотиках! Я фигуристка! Мне не нужны проблемы!
Хэмсворт раздражённо машет рукой полицейскому у входа:
– Кэвин, уведи её в камеру!
– За что?! Вы не имеете права! Я же ничего не сделала! – начинаю протестовать я, чувствуя, как сердце уходит в пятки от страха и неизвестности.
– Подождите! У вас нет доказательств! – Курт инстинктивно загораживает меня собой.
– Есть улики и свидетельства причастности членов её команды к сделке с наркоторговцами. То, что мисс Золотова была не в курсе планов своих друзей, никак не доказано. Поэтому…
– Сколько? – резко перебивает его Курт.
– Что?! – я перестаю вырываться и замираю в жёстких руках полицейского. Он больно выкручивает мои запястья за спиной так, что я едва могу пошевелиться. – Курт, я не виновата! Они просто вымогают деньги за невиновного человека!
Хэмсворт спокойно кивает в сторону дальней двери:
– Пройдёмте в переговорную комнату.
Полицейский начинает тащить меня в сторону камер временного содержания. Я пытаюсь вырваться из его цепких рук, но безуспешно. Курт делает шаг следом за мной:
– Пожалуйста… Не причиняйте ей боль! – голос Максвелла становится угрожающе