– Ты просто так возьмёшь и отвезёшь меня домой? А сам поедешь трахаться к другой женщине? Ты издеваешься надо мной?
– Я ни с кем не собираюсь трахаться, успокойся, – ровно отвечаю я сквозь зубы, сильнее вдавливая педаль газа. Всё, чего я сейчас хочу – стереть из памяти образ стонущей подо мной Сены, забыть её вкус и то насколько как хорошо быть с ней.
– Тогда что это за номер? Останови машину! Давай поговорим! Тебя так напугало, что я девственница?
– Сена, меня это не пугает.
– А что тогда за биполярное расстройство? Верни мне того Курта, который минуту назад показывал мне звёзды перед глазами!
Чуть сдерживаю усмешку, Зефирка даже в такие накаленные моменты находит как пошутить. Но я не улыбаюсь – продолжаю изображать безразличие ко всему, что между нами произошло.
– Максвелл! Не веди себя как последний мудак!
А вот сейчас прямо в точку. Но лучше уж быть мудаком сейчас, чем тем подонком, который заберет её первый раз ради мимолётного развлечения.
– Извини… – чуть слышно произношу я. – Но большего предложить не могу.
Сена замолкает и прожигает меня взглядом ледяных лазурных глаз; её ярость буквально ощущается кожей и заставляет волосы на затылке вставать дыбом.
– А знаешь что? Плевать! – наконец выплёвывает она и демонстративно откидывается на спинку сиденья, скрестив руки на груди. – У меня претендентов миллион! Найду себе другого кандидата на роль распаковщика!
Вот только не надо пытаться вывести меня на эмоции. Этот дешёвый трюк работал разве что в старших классах!
Это я себе говорю, но, вот, тело предательски реагирует на её слова, воспринимая их за чистую монету: мышцы напрягаются до боли, а костяшки пальцев белеют от того, как сильно я стискиваю руль. Тем временем эта чертовка в обличье ангела продолжает живописно описывать, как именно планирует потерять девственность с кем-то другим.
Когда мы подъезжаем к общежитию, я резко выпрыгиваю из машины и распахиваю перед ней дверцу:
– Приехали!
– О-о-о, вы так галантны… – язвительно тянет она и протягивает мне руку. Я помогаю ей выбраться наружу и молча набрасываю своё пальто ей на плечи. – Были галантны! Пока вдруг не решили, что девственница для вас – это перебор!
Она саркастично машет мне рукой на прощание и летящей походкой скрывается за дверью общежития. Я провожаю её взглядом, пока она не скрывается за дверями здания, и понимаю: последствий сегодняшней ночи мне не избежать.
Я буду страдать.
Чёрт возьми… Как же я буду страдать!
Глава 21. Чемпионка без флага
Сена.
Сегодня мои первые международные соревнования в роли фигуристки сборной Канады. Воодушевлена ли я? – Нет! Впервые соревнования ощущаются не чем-то радостным и значимым, а рутиной, которая не принесет мне ничего хорошего. Рита наконец-то начала заниматься со мной индивидуально, она повысила сложность моего номера, но все равно запретила делать больше двух тройных и переставила их в первую часть программы.
Я никогда не думала, что буду настолько не согласна с тренером, хоть и понимаю, у нее есть олимпийская медаль, у меня – нет, она заслуженный мастер спорта и тренер, а я вчерашняя выскочка, чемпионка без флага.
Работай, с тем что есть.
Всплывают в голове слова моего первого тренера Екатерины Сенцовой, которая еще мою сестру довела до олимпиады двенадцать лет назад.
– Золотова! Ты какого хрена здесь делаешь? – резкий оклик Риты заставляет меня подпрыгнуть на месте и чуть не прикусить язык.
– Я… разминаюсь…
– Тебя ждут на пресс-конференции, всем не терпится увидеть, как усилилась наша сборная.
– Что, прямо сейчас? – растерянно мямлю я, нервно оглядывая свои вещи в раздевалке и пытаясь понять, нужно ли брать их с собой или оставить здесь.
Пресс-конференция? Усилилась? Что это вообще значит? Рита заболела или её вдруг осенило, что я могу выиграть золото? Смятение и радость смешиваются в моей груди в диком коктейле адреналина. Может, всё не так плохо, как казалось ещё минуту назад, и это была её хитрая авторская методика?
– Золотова, долго я ещё буду ждать?! – раздражённо бросает Рита из дверного проёма.
– Простите! Уже бегу! – я хватаю платье для выступления, коньки и сумку.
– Ты с этим собралась заявиться к журналистам? – она смотрит на меня, как на идиотку.
– А как ещё? Я делового костюма с собой не брала…
– Повесь всё в шкаф и закрой на ключ! Для чего, по-твоему, тут замки висят?
– Но я никогда…
– Золотова! Живо догоняй! – она вылетает из раздевалки, ясно дав понять: у меня есть пара секунд на решение.
Я быстро запихиваю вещи в шкафчик, проверяю замок и прячу ключ глубоко в карман спортивной формы. Сердце колотится в груди так громко, будто я уже стою на льду перед полными трибунами.
Всё получится!
Стоит мне подойти к подиуму с логотипами наших спонсоров, как Рита хватает меня за руку и шепчет прямо в ухо:
– Я тут подумала… Давай-ка рискнём и прыгнем твой четверной. Думаю, ты готова!
– Правда? – глаза мои загораются огнём надежды.
– Да! – она улыбается и подмигивает мне заговорщически.
Сегодня что? Рождество какое-то?
Я киваю и прохожу за стол, где уже сидят довольные Мередит и Дакота. Вспышки фотокамер ослепляют глаза. Во время пресс-конференции нас без устали засыпают вопросами, на одни я отвечаю сразу, другие прошу повторить, не забывая отшучиваться и напоминать всем присутствующим, что мой родной – язык Толстого и Достоевского. Атмосфера расслабляется, становится почти весело. Я смеюсь, кокетничаю с журналистами и обещаю сделать всё возможное и невозможное, чтобы принести своей новой стране максимальное количество очков.
На обратном пути в раздевалку звонит Элли со своей традиционной мотивационной речью – напомнить мне о том, что победы не главное в жизни, а главное – получать удовольствие от того, чем занимаешься.
– Привет, систер! – улыбаюсь я в трубку.
– Как настрой? Готова всех порвать в клочья?
– Знаешь… Не была готова совсем недавно. Но минута славы придала уверенности.
– Какая ещё минута славы?
– Представляешь, меня пригласили на пресс-конференцию команды! Оказывается, статус чемпионки мира даёт кое-какие привилегии…
– Это новый уровень, детка! Был прямой эфир? По спортивному каналу повтор покажут?
– Думаю, если выиграю, точно покажут, – хихикаю я.
– Тогда дело за малым: выйди и покажи им, что такое «русский балет».
– Будет сделано, капитан! – весело отвечаю сестре, открывая свой шкафчик.
– Я сейчас на встрече, но наушник всегда со мной, так что твоё выступление не пропущу. Слушай…
Но я уже не слушаю. Бодрый голос Элли растворяется в фоне, словно кто-то резко убавил звук. В одно мгновение всё вокруг меркнет, дыхание сбивается, а сердце падает к пяткам.
– Мой костюм… – выдыхаю я сдавленно.
– Что с ним? – встревоженно спрашивает Элли на том конце провода.
– Он…
– Что там?
– Всё нормально. Я перезвоню тебе позже! – резко бросаю я и отключаюсь, чтобы случайно не сорваться и не наговорить лишнего сестре. Есть у меня такая привычка – не сразу рассказывать ей о проблемах.
Руки трясутся мелкой дрожью, когда я тянусь к изуродованным лоскутам, которые ещё недавно были моим костюмом. Его порезали наскоро и грубо: глубокие надрезы по правому рукаву-ангелу, разлохмаченные края юбки, искромсанный лиф и зияющие дыры в капроновой ткани на животе. От вида этой картины горло перехватывает комом, а глаза щиплет от подступающих слёз.
– Меня снимут с соревнований… – шепчу я себе под нос, стараясь хоть как-то успокоиться и не разреветься прямо здесь.
Из коридора доносится противный писклявый голос Мередит; она приближается вместе с Амандой. Я быстро захлопываю дверцу шкафа и делаю вид, будто ещё не видела этого кошмара.
– О, Matreshka! Ты следующая? Но после моей программы тебе ловить нечего, – Лэнгтон стервозно взмахивает хвостом волос и усаживается на скамейку возле своего шкафчика. – Чего стоишь? Почему не переодеваешься?
Её зелёные глаза впиваются в меня пристальным взглядом, сканируют, пытаются влезиь мне в голову.
Эта сучка порезала моё платье! Уверена на все сто!
Но я не доставлю этой гадине удовольствия наблюдать за моим провалом. Я обещала ей войну, и она её получит сполна. Пара секунд уходит на анализ ситуации, ещё одна – на разработку плана действий. Затем включаю режим актрисы и максимально естественно демонстрирую своё спокойствие, изображая беспечность и лёгкость:
– Я только что вернулась. Ты уже была на фотосессии?
Она слегка напрягается и недоверчиво хмурится:
– Какой ещё фотосессии?
– Чемпионской, конечно. Всех снимают заранее для мерча и прочей коммерческой фигни, – равнодушно отмахиваюсь я и начинаю демонстративно рыться в карманах формы в поисках ключей от шкафчика.
В спортивном маркетинге я натаскалась у Элли. Помню, как она заставила Картера записать сразу две речи для социальных сетей перед важной игрой: одну на случай победы клуба, вторую – если проиграют. Гениально же!
– Что за мерч? – Мередит заглатывает наживку и подаётся вперёд от любопытства.
– Понятия не имею. Не хочешь светить своим личиком – твоё дело. Значит, буду только я красоваться на плакатах.
– Ну уж нет! Где эта съёмка? – возмущённо вскакивает она.
– В другом конце павильона, там толпа папарацци тусуется.
– Пойдём, Аманда! – командует она Джонс и вылетает из раздевалки. Аманда семенит за ней следом, словно верный пудель за хозяйкой.
Когда дверь с грохотом захлопывается, я снова открываю шкафчик и смотрю на искромсанные клочки ткани. В груди тяжёлым камнем оседает паника. Чёрт-чёрт-чёрт! Нужно срочно что-то придумать!
На экране телефона снова высвечивается имя моей сестры. Дрожащими пальцами принимаю вызов, потому что без нее я уже не справлюсь.
– Элли!
– Что случилось? – настойчиво спрашивает она без всякого привествия.