Всё дело в человеке.
Отбрасываю назад её густую капну, освобождая путь к упругой груди и изящной лебединой шее. Утыкаюсь лицом в ложбинку между манящими полушариями, прокладывая дорожку из влажных поцелуев к розовым горошинам сосков. Осторожно обхватываю губами одну из них.
– Курт… – Сена громче выдыхает моё имя и ускоряет движения бёдрами.
Это гребанное Рождество! Позволяю своему внутреннему зверю немного порезвиться: наматываю на костяшки пальцев её шелковистые солнечные волосы, второй рукой притягиваю ближе за округлую ягодицу и вхожу в неё по самые яйца.
Удивлённый вдох. Громкий шлепок от соприкосновения двух разгорячённых тел. Тишина длиной в секунду, предвещающая бурю.
– Пора наказать одну непослушную девчонку… – томительно рычу ей на ухо и, не успевая вдоволь насладиться дрожью ее сливочного тела, валю обратно на спину и закидываю её ножки себе на плечи.
– Ты решил всю Камасутру за раз показать? – Зефирка запрокидывает руки вверх и сжимает простынь в кулачках.
– Милая, мы ещё даже страницу с содержанием не перевернули… – бросаю ей вызов и начинаю агрессивную атаку на её девственное тело.
Пара укусов в её изящные лодыжки, сладкие губы, издающие самые сексуальные звуки в мире, и моё неистовое вторжение в её тугое лоно приводят нас обоих к одновременному экстазу всего за пару минут.
Мы стонем, словно раненые звери. Сена сжимает меня так сильно, что я боюсь не выбраться живым из этой безумной гонки за удовольствием. Она мнёт ткань постели, зарываясь в неё лицом и продолжая сводить меня с ума. Кровь гулко пульсирует в ушах, дыхание сбивается, и у меня возникает полное ощущение полёта.
Это слишком высоко, слишком хорошо. Возможно, в моём возрасте подобные нагрузки вообще опасны для сердца и нервной системы. До ломоты в суставах, до искр перед глазами я изливаюсь внутри этой девчонки и чуть не умираю от наслаждения. Выскальзываю из неё и падаю на измятый, истерзанный шёлк простыней, утыкаясь лицом в её волосы.
Ваниль. Я запомню этот запах навсегда.
Милый румянец на щеках, пышные ресницы, прикрывающие бездонные глаза, опухшие от нетерпеливых поцелуев губы – картина, представшая передо мной, совершенно не помогает успокоить бешено стучащее в груди сердце. Меня переполняют чувства к этой девчонке. Смотрю на неё и хочу ещё сильнее прежнего.
Сена, немного отдышавшись, поворачивает голову ко мне – и весь мир сужается до её лучезарной улыбки.
– Доктор Максвелл, поздравляю вас! Вы грандиозно лишили меня девственности! – Она наигранно аплодирует мне, а затем переводит взгляд на потолок, добавляет уже мечтательной интонацией: – Ты стал моим первым мужчиной…
Да, малышка. И кажется, я хочу быть последним.
Глава 27. Взрослые игры
Сена.
Внешний мир перестаёт существовать в ту самую секунду, когда доктор Максвелл лично знакомит меня со звёздами на седьмом небе. Сил нет даже пошевелиться – впрочем, этого и не требуется. Как только мы немного приходим в себя и дыхание перестаёт быть рваным, Курт бережно подхватывает меня на руки и несёт в ванную.
– Останешься? – я тянусь к его крепкому телу, пальчики сами собой скользят по любимым линиям и изгибам.
– Зефирка, не испытывай мою выдержку, она и так на грани, – Курт целует меня в кончик носа и мягко подталкивает вглубь душевой. – Думаю, нам стоит повременить со следующим раундом. Тебе нужно восстановиться.
Нехотя отпускаю его руки. Внутри действительно ощущается лёгкая болезненность, но каждая секунда с Куртом стоила этого сладкого дискомфорта. С блаженной улыбкой встаю под согревающие струи воды и снова переживаю наш с Максвеллом головокружительный полёт. Воспоминания такие яркие, что кажется, будто горячие капли ласково повторяют его прикосновения, а ноги снова отрываются от прохладной плитки. Впервые для полёта мне не нужны коньки и удачный выход на прыжок. Впервые центром моей Вселенной становится мужчина.
Обмотавшись пушистым махровым полотенцем, я отправляюсь на поиски Курта. Пока я мечтательно медитировала под горячим душем, он успел сменить постельное бельё, тоже принять душ и принести еду прямо в спальню.
– Ты собираешься и эти простыни испачкать? – хихикаю я, забираясь к нему на кровать.
– Просто не хочу больше выпускать тебя из объятий, – он укутывает меня своей огромной медвежьей рукой и протягивает вилку с сочной креветкой.
– М-м-м, идеально! – мычу я от удовольствия, чувствуя нежный вкус морепродукта на языке.
– А говорила, не голодна.
– Это было одну девственность назад! – смеюсь я, заражая смехом и Курта.
Он откладывает вилку и с новым приливом сил набрасывается на мои губы, снова и снова сминает, гладит, кусает самые чувствительные части тел, щекочет дразнящими поцелуями и пронзительно шепчет:
– Как перестать тебя хотеть, не подскажешь?
– Даже если бы знала, ни за что бы не выдала данной информации!
– Тогда тебе конец, маленькая русская ведьма! – с этими словами он наваливается на меня всем своим весом, окончательно выключая в голове отдел рационального мышления.
Я хочу навсегда остаться под ним!
– А куда делась Зефирка? – притворно обижаюсь я на новое прозвище.
– Не знаю. Но ты явно меня чем-то опоила: Зефирки так не поступают!
Я хихикаю и отвечаю на его нетерпеливые поцелуи. Ещё минут десять мы до тошноты мило нежимся и всё же решаем остановиться до того, как эта прелюдия перерастёт в очередное неконтролируемое цунами из наших тел и стонов. Хотя я была бы совсем не против такого сценария. Но у доктора Максвелла свои планы: он предпочитает мучиться от болезненной эрекции, лишь бы не навредить моему организму.
– Малыш… – его уверенный голос и серьёзный взгляд резко меняют настроение в комнате. – Нам нужно поговорить.
Ну вот и закончилась сказка – началась реальная жизнь. Я прекрасно понимаю: необходимо обсудить всё произошедшее, очертить границы или хотя бы установить дедлайн внезапно свалившемуся на меня счастью. Но я отчаянно не хочу возвращаться из нашего розового пузыря обратно в скучную реальность. Поэтому решаю отшутиться – последняя попытка удержать нас среди поцелуев, смеха и бесконечных мурашек:
– Именно сейчас? Когда твой член грозит продырявить моё полотенце?
– К сожалению, да! Потому что я понятия не имею, как его усмирить. А кое-что прояснить до того, как я снова наброшусь на тебя, нам просто необходимо!
Я послушно киваю. Курт тянется за своей футболкой и передаёт её мне. Затем сам натягивает спортивные штаны. Теперь мы выглядим более-менее прилично и снова устраиваемся на кровати, чтобы продолжить серьёзный разговор.
– Иди сюда, – не выдерживает Максвелл и притягивает меня к себе, позволяя вдохнуть его опьяняющий запах.
– Сена, зачем тебе нужны были ночные тренировки на арене? Откуда у тебя были те мозоли? И, пожалуйста, не держи меня за идиота – не говори, что это просто неразношенные коньки или уличные танцы. Я точно знаю, что-то происходит. Просто хочу услышать это от тебя.
А я-то думала, он хочет поговорить о нас.
Что ж, так даже лучше. Я пока не готова слушать его лекцию о том, как всё неправильно и нам следует забыть о том, что произошло между нами. Я знаю, эта лекция точно случится. Но сейчас предпочитаю пожить в счастливом неведении и выиграть немного времени, дав ему другую пищу для размышлений. Тем более больше нет необходимости скрываться и врать.
– Сена, пожалуйста, не закрывайся от меня… – он едва ощутимо касается моего подбородка и ловит мой взгляд.
– В марте я выиграла Чемпионат мира по фигурному катанию. Забрала золото у Мередит буквально из-под носа, – начинаю я издалека, чтобы дать ему хоть немного контекста того безумия, которое творилось в моей жизни последние полгода. – Ещё тогда она выловила меня у раздевалки и заявила, что это был последний раз, когда такой выскочке, как я, повезло. Представь её удивление, когда эта самая выскочка заявилась в «её» спортивный комплекс к «её» же тренеру с намерением забрать «её» золото. Общение у нас сразу не заладилось: она со своими подпевалами постоянно устраивала мне мелкие пакости. На межрегиональных соревнованиях Лэнгтон заперла меня в раздевалке – я опоздала на автобус, и Рита чуть не вышвырнула меня из команды. После этого случая я тайком сделала дубликат ключей от раздевалки.
– Коньки тоже она испортила?
– Да, насыпала песок.
– Зачем ты пошла на тренировку? – в голосе Максвелла слышатся нотки злости.
– Это случилось прямо перед выходом на лёд. Ещё один прокол перед Пэлтроу – и я бы точно никуда уже не поехала. Хотя теперь мне и так вряд ли куда-нибудь светит попасть.
Я грустно опускаю голову, вспоминая последние соревнования.
– Думаешь, костюм порезала Мередит? – будто читая мои мысли, Максвелл тепло обнимает меня и задаёт вопрос уже спокойнее.
– Я уверена в этом, – вздыхаю и устраиваюсь удобнее, чтобы обнять его в ответ и уткнуться носом в любимую грудь, чувствуя сквозь ткань футболки тепло его кожи и успокаивающее биение сердца. – А ещё мне кажется, Рита ей помогла.
Максвелл резко отстраняется и смотрит на меня шокированным взглядом. Я читаю сомнение на его лице: одно дело обвинять такую же взбалмошную девчонку с нестабильной психикой, как я сама, и совсем другое – заслуженного тренера и выдающуюся спортсменку.
– Курт, она никогда не отправляла меня на пресс-конференции! А тут внезапно перед самым выступлением заставила бросить всё и побежать давать интервью.
– Ты оставила костюм без присмотра?
– Нет, я закрыла его в шкафчике. Но если бы не давление Риты, то вообще бы не выпустила его из рук.
– Хочешь сказать, она специально подстроила эту ситуацию? – Максвелл смотрит на меня с прищуром.
– Ты мне не веришь, да? Конечно! Я же просто истеричка, которой кажется, что весь мир против неё! – за секунду вскипаю я и порываюсь вскочить с кровати, но сильные руки тут же возвращают меня обратно.
– Тихо, не кипятись! Я просто пытаюсь трезво смотреть на вещи…