Я не хочу тайных отношений. Это унизительно и странно. Или, возможно, это кажется таким лишь потому, что от Курта мне нужно гораздо больше, чем просто украденные мгновения страсти в тени чужих взглядов.
– Чемпионка! У меня возникла гениальная идея в духе старшей школы! – громогласно врывается в нашу размеренную беседу Картер и с мальчишеским азартом тянет Элли к старой фотобудке, стоящей чуть поодаль.
– Ты туда никогда не поместишься! – смеётся сестра, пока её огромный муж с преувеличенно серьёзным видом изучает узкую кабинку.
– Не переживай, как-нибудь разберёмся! Иди сюда! – Он решительно затаскивает хохочущую Элли за красную шторку и напоследок бросает нам через плечо: – Дети, не подглядывать!
Как только их силуэты исчезают за плотной тканью, я поворачиваюсь к Курту и раздражённо хлопаю тыльной стороной ладони по его крепкому прессу:
– Что это сейчас было за цирковое представление?
– Я просто соскучился, – он ухмыляется во все тридцать два зуба и сокращает расстояние между нами до совершенно неприличного. Его дыхание касается моей щеки, заставляя сердце сбиваться с привычного ритма. – Поцелуешь меня, пока никто не видит?
– Ты совсем с ума сошёл? – шиплю я, стараясь скрыть растерянность за напускной строгостью. – Они же прямо за… Эй! Куда ты меня тащишь?
Курт, не обращая внимания на мои возмущённые протесты, заталкивает меня в соседнюю фотобудку. Едва мы оказываемся внутри, как яркие вспышки ослепляют глаза.
– Что ты творишь?.. – растерянно выдыхаю я.
– Улыбайся! – весело командует он, обнимая меня за плечи.
– Курт…
– Давай скорее! У нас мало времени!
Я никогда прежде не видела его таким: лёгким, мальчишески непосредственным и абсолютно безрассудным. Он прижимается ко мне боком, высовывает язык, корчит смешные гримасы и заразительно смеётся. В последний момент перед очередной вспышкой он внезапно поворачивается ко мне и целует в губы. Я вздрагиваю от неожиданности и тут же забываю обо всём на свете.
Время замедляется. В голове проносится мысль о том, какая катастрофа нас ждёт, если Элли и Картер выйдут прямо сейчас и обнаружат нашу безумную выходку. Но я даже не пытаюсь отстраниться. Вместо этого я растворяюсь в сладком безумии момента, сплетаясь языком с Максвеллом и отвечая ему смелым движением губ.
Наш поцелуй длится всего несколько секунд, но перед глазами успевает промелькнуть вся его предыстория: от первого взгляда до сегодняшнего дня. Могла ли я представить тогда, что тот самый красавчик-врач из спортивного комплекса будет так рисковать ради одного украденного мгновения со мной?
Мы вылетаем из кабинки буквально за несколько секунд до того, как шторка соседней будки отодвигается в сторону. Курт молниеносно вырывает фотоленту из аппарата, отрывает две последние фотографии с нашим поцелуем и поспешно прячет их в задний карман джинсов.
– Вы теперь что, друзья? – подозрительно хмурит брови Картер, заметив нас возле соседней кабинки.
– Он просто невыносим! – фыркаю я, выхватывая оставшиеся снимки из рук Максвелла. – Вырежу твоё лицо и наклею на куклу Вуду!
Обиженно отворачиваюсь и демонстративно шагаю вперёд по направлению к ресторанчику с заветными эклерами. За моей спиной слышится басовитый смех Картера:
– Курт, ты чем её так довёл? Надеюсь, не назвал малолеткой? Обычно после такого прозвища она готова убивать.
– Ох… Кажется, я назвал её так раз сто за последние полчаса! – смеётся Курт, безупречно отыгрывая роль надоедливого старшего брата.
Я ускоряю шаг и закусываю щёку изнутри, чтобы не дай Бог губы не расплылись в предательской улыбке. Сердце стучит в груди так громко и отчётливо, что кажется – его слышат все вокруг. Внутри меня расцветают розовые грёзы, смешанные с тревожным предчувствием неизбежных перемен. Но сейчас мне совсем не хочется думать о будущем, хочется лишь сохранить тепло этого дерзкого поцелуя и тихо надеяться на то, что однажды он перестанет быть тайной.
Глава 33. Заноза в сердце
Курт.
Не верю, что это происходит со мной наяву. Я стою в ещё не до конца отделанном здании, где через несколько месяцев откроется моя собственная клиника реабилитации и лечения спортсменов. Мы уже миновали самый грязный этап работ, и к концу месяца ожидаем первую мебель и поставку современного оборудования. Глядя на эти стены, я не верю своим глазам, как такое вообще возможно? В груди сладко ноет предвкушение, смешанное с лёгкой тревогой перед неизвестностью.
– Максвелл, пора набирать персонал! – Оливер хлопает меня по плечу и с улыбкой зависает рядом, разглядывая открывающийся из панорамного окна вид на город.
– Не рано ли? – сомневаюсь я, пытаясь представить себе всю эту картину вживую.
– Я тебе как обладатель трёх бизнесов говорю: чем раньше начнём сращивать команду, тем лучше. Люди – это самое сложное и самое ценное в бизнесе.
Я киваю и начинаю снова изучать дизайн-проект, мысленно расставляя мебель и оборудование по пустым помещениям.
– Кстати, как свадьба прошла? Подцепил какую-нибудь знойную цыпочку? – Оливер усмехается, рассматривая образец напольного покрытия.
– Нет, там все были заняты, – отвечаю я нейтрально.
Ночь Сена. Машина.
– Поэтому сразу после торжества поехал домой отсыпаться.
Грязный секс. Запотевшие окна. Крики, который пришлось глушить при помощи радио.
– Ничего особенного…
Сильнейший оргазм. Желание трахать ее всю ночь. Странное признание в конце.
– Свадьба как свадьба.
Оливер разочарованно вздыхает и похлопывает меня по плечу:
– Ох, я уже думал услышать что-то интересное…
Он выходит ответить на телефонный звонок, а я остаюсь один на один со своими мыслями. Раньше бы рассказал, но сейчас это только мое приключение, я запомню его, сохраню, как сувенир, и буду доставать в тяжелые времена или, когда состарюсь и больше не смогу трахнуть Сену в таком тесном помещении в до ужаса неудобно позе. Сеной… Я даже не допускаю мысли о ком-то другим.
***
Страсти улеглись. После фееричного ухода Сены из программы никаких серьёзных последствий не последовало. Меня не уволили – видимо, проглотили мой выпад до лучших времён. Полагаю, дело в сложности поиска нового кандидата посреди сезона. Однако продолжать работать в учреждении, не отвечающем моим моральным принципам, желания у меня не было никакого.
Из коллег со мной нормально общалась только Дакота. Рита демонстративно игнорировала меня и даже не здоровалась. Директор Самвиль при встрече хмуро кивал и избегал необходимости здороваться за руку – явно мечтал избавиться от меня при первой же возможности. Страдал ли я от этого? Нисколько! Я планировал спокойно закончить сезон и уйти сам – к тому времени моя клиника уже должна открыться и стать моей основной работой.
После нашей спонтанной встречи в Торонто мы с Зефиркой больше не виделись. Она решила провести ещё пару дней с сестрой, а мне необходимо было создать между нами дистанцию. И так сорвало крышу, когда я оказался в компании Картера и его девчонок. Совсем забыл про осторожность и набросился на Сену буквально в паре метров от её сестры и моего лучшего друга.
Меня накрыло так сильно после нашего ночного рандеву, что я не смог уснуть до рассвета: лежал с открытыми глазами и прокручивал в голове каждую секунду, проведённую вместе. Утром не выдержал – позвонил Картеру узнать планы на день и неожиданно для себя предложил составить компанию их семейной прогулке. Хотя прекрасно понимал: это будет лишним испытанием для нас обоих.
Видеть её и не иметь возможности прикоснуться – пытка для моей чёртовой выдержки. Мы старательно делали вид, что не переносим друг друга на дух. Но кто поверит в этот абсурд? Между нами искрило так мощно и очевидно, словно оборванный высоковольтный провод опустили в воду прямо у наших ног.
Смотрю на обрывок фотографии, где целую Сену, и горло сводит болезненным спазмом: запах клубники, кожа на вкус как взбитый крем и невероятные глаза, в которых хочется тонуть и захлёбываться их лазурным холодом.
– Привет…
Тихий голосок отзывается в моём сознании. Сначала мне кажется, что это очередная иллюзия, новая фантазия о Зефирке, которая часто вытесняет собой реальность. Но, повернув голову к двери, я вижу её – светловолосую, хрупкую… мою?
– Привет, – шепчу я, и губы сами расплываются в улыбке. Сейчас я закрою дверь на замок и вновь наполнюсь ею, как живительной водой после долгой засухи.
Однако Сена не улыбается в ответ. Она нервно мнёт ручки спортивной сумки, растерянно оглядывая мой кабинет, будто впервые оказалась здесь. В её взгляде читается тревога, напряжение, которое она тщетно пытается скрыть.
Дверь! Нужно закрыть эту проклятую дверь!
Я поднимаюсь, аккуратно обхожу Сену и поворачиваю ключ в замке. Щелчок звучит глухо и окончательно, будто ставя точку в недосказанной фразе. Затем возвращаюсь к ней и осторожно касаюсь плеча:
– Что-то случилось?
– Нет… – она машет головой, пряча глаза за длинными ресницами.
– Не похоже, – я мягко беру её подбородок, пытаясь поймать грустный взгляд. – Сена, что произошло?
Она смотрит на меня с мучительной нерешительностью, боится произнести вслух то, что уже давно сформулировала про себя.
– Звонил мой тренер из России… – начинает она тихо и делает болезненную паузу. – Меня берут тренироваться.
Это же хорошая новость! Значит, она всё ещё сможет полететь в Италию на Олимпиаду. Я пытаюсь улыбнуться ей в поддержку:
– Ты не рада?
– Рада… – кивает она, но по щеке уже катится предательская слеза. – Очень рада.
Я не могу видеть её слёз. Осторожно обнимаю ладонями её лицо и пристально смотрю в глаза, пытаясь прочесть в них то, что она не может сказать словами.
– Зефирка, это слёзы радости? Я не пойму… – аккуратно стираю каплю большим пальцем. – Ты же этого и хотела, что не так?
Она глубоко вздыхает и едва слышно произносит:
– Завтра я улетаю в Россию.