– Танцуй, Золотова, – произносит она спокойным тоном и нажимает кнопку воспроизведения.
Первые аккорды мелодии, словно бисер, рассыпается по арене, превращая безликое тренировочное пространство в сцену для душераздирающей драмы. Сердце пропускает удар, дыхание замедляется, а в теле, словно по волшебству, рождается новая сила. Музыка поднимает мои руки к верху, заставляет ноги двигаться сами собой. Эта музыка… Она звучит внутри меня, как давно забытый голос из прошлого. Я ошарашенно смотрю на тренера, но Сенцова лишь невозмутимо кивает, тем самым одобряя мои несмелые движения.
– Это и есть твой знак? – шёпотом спрашиваю я сверкающую ледяную поверхность, которая будто бы подмигивает мне отражением ламп на потолке. Лёд молчит, но его блеск кажется красноречивее любых слов. Он явно одобряет безумную затею тренера.
– Предатель! – фыркаю я на него с притворной обидой и делаю глубокий вдох.
Закрываю глаза на секунду – ровно настолько, чтобы позволить музыке проникнуть глубже под кожу, добраться до самых потаённых уголков души. Тело само вспоминает каждое движение: плавные линии рук, стремительные вращения и прыжки, лёгкое скольжение коньков. Эта хореография стала частью моего генетического кода, ДНК Золотовых.
Глава 35. Последний Аксель
Элли.
Я стою рядом с Сенцовой у бортика, откуда выходят на лёд фигуристы, и трясусь как кленовый лист на ветру.
Не спрашивайте, чего мне стоило пробраться сюда, но я просто не могла в такой важный для Ксю день безучастно сидеть где-то далеко на трибунах. Моё тело охватывает нервная дрожь, крупная и неконтролируемая, я волнуюсь сильнее, чем когда-либо на собственных соревнованиях. Переминаюсь с ноги на ногу, подпрыгиваю, пытаясь хоть как-то сбросить напряжение. В груди бешено колотится сердце, словно птица, пойманная в клетку из рёбер.
Тем временем Сенцова бережно берёт лицо Ксю в ладони и тихо даёт ей последние наставления перед выходом на лёд. Сестра сосредоточенно кивает, передаёт тренеру чехлы от коньков и с лёгкой улыбкой поворачивается ко мне.
– Готова? – спрашиваю я, забирая у неё спортивную куртку сборной.
– Как никогда, – хитро улыбается Ксю и добавляет: – А ты?
– Да мне-то что? Я своё уже откатала, – смеюсь я, стараясь звучать беззаботно.
На самом деле я безумно благодарна судьбе, что сейчас не на её месте. Такой стресс, такая ответственность! Господи, как я вообще всё это выдерживала в свои восемнадцать?
– Ошибаешься, сестрёнка. Твоя история ещё не закончена, – загадочно произносит она, подмигнув мне игриво и ступая на сверкающий ледовый простор.
Что она имеет в виду?
Ксю выезжает на центр катка, а я перекрещиваю пальцы и крепко сжимаю их в кулаки.
– У тебя всё получится, малышка! – шепчу я вслед её удаляющемуся силуэту.
И вот раздаются первые музыкальные капли композиции. Они впиваются в меня словно пули, пронзая насквозь и парализуя сознание. Сердце замирает на секунду, а затем начинает бешено колотиться.
– Это не то… Это не та музыка! – нахожу силы выкрикнуть я и начинаю лихорадочно искать глазами кого-нибудь из организаторов. Нужно немедленно остановить это безобразие! – Это же… это…
Музыка душит меня, перекрывает доступ кислорода к лёгким, она вскрывает старые раны, которые я считала давно зарубцевавшимися. Реальность вокруг начинает казаться сюрреалистичной, будто я внезапно провалилась в дурной сон. Это не может быть правдой. Это какой-то нелепый розыгрыш? Я сплю?
– Это не та программа… – вновь отчаянно выдавливаю я и уже собираюсь ринуться к судьям, когда сильные руки Сенцовой ловят меня за плечи и заставляют посмотреть ей прямо в глаза.
– Эльвира, успокойся. Всё в порядке. Это её программа.
– Нет… Это… моя программа… – понимание происходящего накатывает на меня отрезвляющей волной ужаса и восторга одновременно. Я перевожу потрясённый взгляд на лёд и вижу сестру, повторяющую мою хореографию двенадцатилетней давности. Да, она изменена: усложнена технически, дополнена новыми элементами и адаптирована под современные требования. Но я всё равно вижу себя – юную, отчаянную девчонку с горящими глазами и разбитым сердцем.
– Мы поменяли программу в последний момент, не беспокойся, – мягко поясняет Сенцова, пока я зачарованно наблюдаю за парящим на льду силуэтом сестры.
– Вы сумасшедшие… – едва слышно выдыхаю я, не отрывая взгляда от Ксю.
– Нет, дорогая моя. Сумасшедшая твоя сестра. А я лишь решила использовать её безумство во благо. Ты только посмотри на реакцию зала! Мир заслуживает увидеть твою – она поправляется и выделяет интонационно – ВАШУ историю до конца.
***
– Боже мой, Майкл! Ты видишь то же самое, что и я? Мне кажется или Золотова-младшая сейчас демонстрирует нам легендарную программу своей сестры?
– Совершенно верно! Для зрителей поясню: Ксения исполняет произвольную программу под ту же самую композицию, что двенадцать лет назад звучала на Олимпийских играх в Сочи для Эльвиры Золотовой. Мы все помним трагическую развязку той истории и внезапное завершение карьеры Эльвиры…
– Конечно же, программа была существенно переработана: за эти годы изменились регламенты и возросли требования к спортсменкам. Ксения добавила множество новых элементов и усложнений – это невероятно красиво!
– Кэтрин, обрати внимание на её костюм!
– О мой Бог! Это же ремейк того самого порезанного костюма с Гран-при!
– Да, Золотова-младшая не перестаёт удивлять нас своим характером. Настоящий чёрный лебедь…
– …или ангел?
Сена.
Возможно, этот мир обманул твои надежды,
Но это не оправдание…
Элли ненавидит эту песню. Она для неё – травмирующее напоминание о самом страшном дне в нашей жизни. О дне, когда мы потеряли маму.
Вы спросите: зачем же я согласилась на эту авантюру, да ещё и на самой Олимпиаде? Вероятно, чтобы переосмыслить её содержание, переписать этот драматичный сценарий и закрыть наконец мучительный гештальт. Элли заслуживала медали, и сегодня я завоюю золото ради неё. Она сделала всё, чтобы я ни в чём не нуждалась, и это – меньшее, чем я могу её отблагодарить.
Идеально откатав первую часть программы, я плавно подхожу к моменту, где предстоит исполнить тот самый роковой прыжок, после которого для Элли всё закончилось.
Ты забрал моё сердце…
– Но душу тебе не отдам! – шепчу я, завершая шаги и набирая разгон для прыжка.
С самого начала всё было ложью…
– И я больше не верю тебе! – продолжаю я диалог с невидимым демоном, чей голос, словно призрак прошлого, звучит в каждой строчке песни.
Ты показал мне мечту,
Я так хотела сделать её реальностью…
«И никто меня не остановит!» – мысленно кричу и взлетаю над ареной.
Время замедляется. Я ощущаю себя невесомой птицей, парящей над миром, полным разбитых надежд и несбывшихся обещаний. В эти доли секунды я понимаю: здесь, на льду, залитом холодным светом прожекторов и пропитанном тревогой тысяч зрителей – всё закончится. Совершится правосудие, напишется последняя глава, подставиться жирная точка.
Это могло длиться вечно, но мы сами положили всему конец…
Отыгрываю я последнюю строчку, сопровождая финал чувсвенной хореографией, застываю в финальной позе, закрываю глаза и понимаю…
Это золото.
– Это золото! Чёрт меня побери! Безусловное золото! Аплодирую стоя! Невероятно сложное и трогательное выступление, Кэт. Я даже всплакнул!
– Майкл, я рыдала всю программу! Ты видел этот превосходный аксель?
– Кэт, Ксения давно показала нам, что умеет их прыгать. Но то, как она вдохнула новую жизнь в программу сестры… Это восторг!
Курт.
Стоит последней ноте рассыпаться убывающим эхом по арене, как перед моими глазами проносится неоспоримое осознание:
Я должен ей признаться!
Трибуны взрываются восторженными криками. Каждый присутствующий знал ещё до выхода Сены на лёд: она не уйдёт без золота. Зефирка только закончила программу, а в социальных сетях уже вирусилось видео под названием «Реванш Золотовых». Стоит ли говорить о том хаосе, что творится сейчас в рабочих чатах сборной Канады? Напряжение в команде чувствуется буквально кожей: кажется, стоит бросить одну искру – и всё вспыхнет и сгорит к чёрту.
Победа Зефирки – это не просто спортивное достижение для страны, а настоящее кино основанное на реальных событиях. Сене даже не пришлось играть роль: её личная история обеспечила высший балл за артистизм с первых секунд номера. А последние мгновения выступления просто не оставили соперникам ни единого шанса.
Она стоит посреди ледовой арены в грациозной позе, словно слеплена из фарфора, воплощение хрупкой изящности, неоспоримой красоты и утонченности. Из-под длинных ресниц катится прозрачная слеза, вместившая в себя и боль утраты и радость триумфа, горечь воспоминаний и сладость победы. Её вытянутая как струна фигура и глубокое дыхание свидетельствуют о красивой и окончательной точке, которую эта дерзкая девчонка поставила для себя и своей семьи.
– Надо же… Она и правда надрала нам задницу, – с усмешкой комментирует за моей спиной Дакота. Кажется, только она способна принять наше поражение с достоинством. Пэлтроу, Лэнгтон и Джонс пока не видно, но я легко могу представить их ярость. Уверен: Рита уже мчится в комитет оспаривать результаты выступления Зефирки.
– Как будто в этом были сомнения… – отвечаю я, наблюдая за тем, как Сена принимает заслуженные овации.
Элли.
Из меня выходит вся накопленная боль, тоска по маме и безграничная любовь к сестре – неудержимым, горячим потоком слёз. Когда Ксю начала заходить на тот самый прыжок, я инстинктивно зажмурилась и закрыла уши руками. Никогда прежде мне не было так страшно, казалось, будто внутри меня натянута тонкая струна, готовая оборваться в любую секунду. Я искренне верила, что эта песня проклята – и единственный ра