з, когда мне удалось завершить программу и отпустить этот ужасающий эпизод моей жизни, случился тогда, в мастерской Хезер, когда Картер заставил меня танцевать на полотне, покрытом красками.
Я думала, на этом моя история окончена. Но Ксю решила иначе.
Теперь моя сестра стоит на олимпийском пьедестале, под высоко поднятым триколором, слушает гимн нашей страны. Зал замер в благоговейном молчании, воздух вокруг словно звенит от торжественности момента. Не верится – у неё получилось! Она смогла победить там, где я потерпела поражение, смогла исцелить те раны, что я считала вечными.
Ксю целует золотую медаль и вдруг находит меня взглядом среди многотысячной толпы. Её глаза блестят от слёз счастья и гордости. Она указывает пальцем сначала на медаль, а затем – прямо на меня. Этот жест пронзает насквозь: словно сестра говорит, что её победа принадлежит и мне тоже.
Своим поступком Ксю придала смысл смерти мамы, сняла с моих плеч неподъёмную тяжесть вины за то, что я не была рядом в её последние минуты. Сестра исповедала моё сердце перед всем миром и отпустила мой самый горький грех.
Я беззвучно шепчу ей «спасибо» и снова заливаюсь слезами.
Мама, только посмотри, как она выросла, эта победа для тебя.
Глава 36. Сначала воздух
Курт.
Не знаю, на что я рассчитываю: Сену сейчас наверняка окружат журналисты, официальные лица Олимпийского комитета и представители российской делегации. Но жажда немедленно увидеть её сравнима с необходимостью жить.
Я пробиваюсь сквозь толпу болельщиков и репортёров, ловко обхожу охрану и выскальзываю в узкий коридор, ведущий к зоне российской сборной. Злоупотребляю своей универсальной ключ-картой врача с расширенным доступом – такой привилегией обладают немногие медицинские сотрудники для экстренных ситуаций во время соревнований. Сердце бешено колотится от адреналина и осознания того, что я сейчас грубо нарушаю правила.
Но разве с Сеной бывало иначе? Наша история всегда напоминала мне напряжённый психологический триллер или интеллектуальную игру на выживание: шаг влево или вправо – и ты теряешь всё.
Ускоряю шаг до бега, лёгкие начинают гореть от нехватки воздуха и накатывающего волнения. Заворачиваю за угол – и резко останавливаюсь.
– Сена…
Её имя само собой срывается с моих губ.
Зефирка вздрагивает и каменеет на мгновение возле двери раздевалки, в которую собиралась войти. Она медленно поворачивает ко мне лицо, и я мысленно готовлюсь захлебнуться от переполняющих меня чувств при встрече с любимыми голубыми глазами. Во взгляде вспыхивает огонь узнавания и едва заметная улыбка-приглашение.
Этого оказывается достаточно, чтобы я бросил штурвал и нырнул в бездну за ней.
– Иди сюда! – приказываю я, притягивая её за талию.
Её тело обжигает ладони даже сквозь одежду, я с трудом подавляю рык от предвкушения близости, опалённой болью долгой разлуки. Сначала воздух – потом всё остальное! Мои губы находят её и стирают всякую дистанцию между нами, как физическую, так и эмоциональную. Пальцы пробираются под волосы и впиваются в затылок Сены, не позволяя отстраниться ни на миллиметр.
Она для меня запретный плод, облитый густым горячим шоколадом, а я – обезумевший сладкоежка на грани сердечного приступа. Её руки обвивают мою шею, тихие покладистые стоны наконец-то позволяют яркой жизни растечься по венам, словно до этого момента я не жил, а просто существовал в собственном теле как в искусственно созданном инкубаторе.
Моя девочка. Моя Сена.
Вдавливаю её в холодную кафельную стену и углубляю наш влажный, безумный танец языков. Ещё секунда мысленного секса и я так же внезапно, как набросился, отстраняюсь от неё. Чувствую: чаша переполнена и требует немедленного высвобождения.
– Я люблю тебя, Сена! – признаюсь, сдаваясь этим необузданным диким чувствам, которые полностью подчинили меня себе.
Её раскрасневшиеся щёки, припухшие от поцелуев губы и сверкающий взгляд дают мне право надеяться, что сказанное взаимно.
– С ума сойти… – произношу едва слышно, утопая в глубине её лазурных глаз. – Как я мог думать, что смогу без тебя? Я так соскучился… Не знаю, что мы будем делать дальше, но я готов на всё!
Она энергично кивает и вместо дальнейших слов вновь соединяет наши губы в жадном, отчаянном поцелуе. Плевать, что ждёт впереди – никогда прежде я не был столь уверен в правильности своих желаний и целей. Беру её лицо в ладони и на языке тела признаюсь в любви, которая зародилась ещё в нашу первую встречу. Она зацепила меня с первых секунд знакомства, своей обманчиво милой внешностью, за которой скрывался острым ум, безумная тяга к приключениям, неиссякаемая дерзость и жажда жизни. Терзаю её губы, шею, щёки и ясно осознаю: от этой зависимости мне не избавиться. Никогда.
– Что здесь происходит?! – яростный голос Картера взрывается эхом по пустынному коридору, и мы растерянно отскакиваем друг от друга. Выпускаю лицо испуганной Сены из рук и медленно перевожу взгляд на несущегося к нам друга, похожего сейчас на разъярённого быка, увидевшего красную ткань матадора.
– Картер… – начинаю я виновато, но не успеваю договорить: мой нос встречается с его каменным кулаком. Удар настолько мощный, что меня отбрасывает к противоположной стене.
Вспышка боли. Темнота. Солёный вкус крови на губах.
– Ты совсем охренел?! Ты хоть знаешь, сколько ей лет? – его голос разрывает мои барабанные перепонки.
– Он ничего плохого не сделал! – пищит Сена, повиснув на руке Адамса, словно маленькая мартышка на мощной ветке.
– Я видел! – фыркает он ей и снова обращается ко мне. Я вытираю окровавленный нос тыльной стороной ладони и пытаюсь сфокусировать взгляд. – Ты мне обещал! Какого чёрта ты творишь?
– Адамс, всё не так…
– Я тебя засужу! – ещё один удар вгоняет меня в полуобморочное состояние.
– Боже мой! – на горизонте появляется Элли и торопливо оттаскивает Сену в сторону.
Картер хватает меня за воротник и с ударом припечатывает к стене:
– Если я узнаю, что ты прикоснулся к ней…
– Отпусти его! – плачет Сена, вырываясь из рук сестры.
– Элли, уведи её отсюда! – гаркает Адамс, совершенно игнорируя неподходящее место и время для подобных сцен.
– Картер, успокойся! Сейчас не время! – просит Элли и пытается увести Сену к раздевалке.
– Нет! Он убьёт его!
– Не убьёт, пойдём!
– Картер, оставь его в покое! – у Сены начинается истерика, и я чувствую мучительное угрызение совести за то, что не смог сдержаться и повёл себя так безответственно. Нам следовало рассказать обо всём спокойно, в домашней обстановке, а не устраивать представление перед толпой свидетелей на соревнованиях.
– Пойдём же… Тебе нужно подготовиться к пресс-конференции… – Элли продолжает уговаривать мою девушку уйти с ней.
– Нет!
– Сена… Всё хорошо… – выдавливаю я сквозь боль, запрокидывая голову назад в попытке остановить кровотечение. – Иди с Элли. Мы с Картером просто поговорим.
Нагло вру ей, но иначе сейчас нельзя.
Сена нехотя позволяет сестре увести себя. Все правильно! Я не могу видеть её слёзы, каждая из них полосует моё сердце тонкими острыми лезвиями. С идиотом Адамсом я разберусь сам, ей вовсе необязательно наблюдать: как муж её сестры избивает её парня.
Её парня… Чёрт возьми, это так круто звучит!
– Сука! – Картер снова швыряет меня к стене и резко отступает назад. Из его глаз буквально сочится гнев, сжигая меня заживо. – Я же предупреждал тебя! Ты сказал мне прямо в лицо, что она тебе неинтересна! И что я вижу?!
– Да послушай же меня! – вскрикиваю я, понимая, что иначе он просто не даст мне сказать ни слова. – Сена и есть та самая девушка… Та, о которой я тебе рассказывал!
Картер наконец-то умолкает и перестаёт метаться по коридору, словно загнанный зверь. Его внезапный ступор даёт мне несколько драгоценных мгновений, чтобы объясниться. Я чувствую, как пульсирует кровь в висках, а в груди нарастает тяжесть – мои слова врдя ли что-то изменят и прямо сейчас, всего за пару секунд, близкий друг станет заклятым врагом.
– Я соврал вам, когда сказал, что работаю с частными пациентами. На самом деле я спортивный врач сборной, и Сена была одной из моих фигуристок.
– Пиздец! – выпаливает он, будто я только что сообщил ему о конце света.
– Это ещё не всё, – перебиваю, не позволяя ему выплеснуть на меня очередное ведро гнева. – Я никогда не относился к ней легкомысленно. Картер, я влюбился…
– Не смей говорить мне этого! Даже думать забудь!
– Почему? Ты же сам говорил, что будешь рад видеть рядом с ней человека, который будет относиться к ней серьёзно.
– Да, но не ты!
Слова больно хлещут по мне, словно кожаная плеть, внутри с тихим хрустом ломается последняя надежда на счастливое разрешение конфликта.
– В смысле?
– Курт, ей всего восемнадцать, тебе уже тридцать. Да и с твоим бэкграундом…
– Бэкграундом? – повторяю я с горькой насмешкой. Если разница в возрасте ещё звучит как адекватный аргумент, то слышать от лучшего друга упрёк в прошлых ошибках – это уже за гранью.
Картер понимает, что зашёл слишком далеко, но не останавливается. Он смотрит на меня виновато и всё же продолжает:
– Ты прекрасно понял, что я имею в виду…
– Договаривай! – требую я резко.
Он молчит. Грёбаный трус.
– Бывший наркоман? – заканчиваю за него.
Мой (бывший) друг вздыхает и опускает глаза. Он знает, что ранил меня глубоко, но слова уже произнесены, и их не вернуть обратно.
– Курт… Она слишком юна. Если ей придётся столкнуться с твоим возможным срывом…
– Ты, бл*дь, сейчас серьёзно? Срывом? – Я не верю своим ушам. По груди будто раскалённый металл разлили – больно дышать, больно смотреть на него. Сука, это дико больно!
– Я не говорю, что это обязательно произойдёт, но…
– Вау… – У меня заканчиваются цензурные слова. Я стою перед ним в окровавленной форме, вот только хлещет из носа, а жизнь уходит из сердца. Кровь горячей струёй стекает на подбородок и образует на полу алую лужицу. – А я считал тебя другом…