Я поворачиваюсь к Оливеру:
– Скажешь что-нибудь?
Он кивает и берет микрофон из моих рук.
– И вот этот человек переживал, что его речь не произведет должного эффекта! Максвелл, признайся честно: ты просто хотел услышать комплименты? – Толпа снова смеется, а Оливер продолжает с улыбкой: – Мне остается только добавить одно…
Он отходит в сторону, давая место Сене и Элли, которые натягивают красную ленту перед входом в здание. Лера передает мне ножницы и подталкивает вперед.
– Дамы и господа! С гордостью и огромной любовью мы представляем вам Clinique du Deuxième Souffle du Dr Maxwell!
Толпа взрывается аплодисментами. Я перерезаю ленту под овации собравшихся. В этот момент сердце наполняется теплом и счастьем – это мгновение кажется нереальным. Люди улыбаются, обмениваются взглядами и поздравлениями, кто-то кричит «Браво!», а кто-то просто хлопает так громко, что заглушает остальные звуки.
Сена подходит ко мне с сияющей улыбкой на лице. Я обнимаю её, чувствуя благодарность за то, что она рядом в этот важный день.
– Спасибо тебе за всё, – шепчу ей на ухо.
– Ты заслужил это, Американо!
Я бросаю взгляд на клинику – это начало новой главы не только для меня, но и для каждого человека, который найдет здесь свое второе дыхание.
***
Спустя час после торжественного открытия клиники атмосфера заметно изменилась. Формальности и официальные речи остались позади, уступив место непринужденным беседам. Блогеры, вооруженные камерами и телефонами, активно снимают репортажи, делая акцент на каждом уголке клиники, от тренажерного зала до уютных кабинетов психологов. Хоккеисты, как всегда, выделились своей энергией и шумом: кто-то из них уже вовсю флиртует с молодыми медсестрами, вызывая у девушек смех и смущенные улыбки, а кто-то устраивает импровизированное соревнование по броскам пластиковыми крышками в мусорное ведро. Оливер пытается поддерживать порядок, но вскоре сам сдается и присоединяется к веселью.
– Дамы и господа! Минуточку внимания! – громкий голос раздается у входа, заставив всех обернуться. В дверях я узнаю Макса Стриженова, который сияет как рождественская ёлка.
– Что он тут делает? – удивленно спрашивает Лера, явно не ожидавшая увидеть своего брата в этот вечер.
– Я его пригласил, – поясняю я, – Но я не знал, что он любитель эффектных появлений.
– Ребята, заносите! – кричит мой новоиспеченный друг.
И тут в холл заваливается толпа, состоящая из игроков клуба «Торонто Мейпл Лифс», они толкают перед собой огромный торт в изысканных бело-молочных оттенках и реалистичным кремовым стетоскоп на верхушке.
– Еще двадцать два хоккеиста? – шепчет Сена, побледнев от неожиданности.
– Из Торонто? В одном помещении с хоккеистами из Монреаля? – добавляет Элли.
– Нас ждет большая кавказская свадьба с дракой, торт, если что, уже есть – язвит Лера, а затем бросает взгляд на нас с Сеной и добавляет – Жених с невестой тоже!
Наша компания не успевает оценить ироничную шутку Стриженовой, как Мэтт Купер перехватывает микрофон и обращает на себя всё внимание присутствующих в холле.
– Сначала речь, потом торт! – поясняет он и прочищает горло. – Итак, на правах нового капитана «Торонто Мейпл Лифс» я хочу сказать пару слов!
Его заявление заставляет всех замереть. Даже шумные хоккеисты притихли.
– От лица всей команды поздравляю, черт возьми, лучшего спортивного врача Канады с этим знаменательным днем! Курт, можешь быть уверен: мы станем постоянными клиентами твоего спортивного зала на всех выездных играх, пациентами мы, конечно, не спешим становиться…
– Что значит "нового капитана"? – тихо, но настойчиво задает вопрос Элли Картеру.
Адамс тяжело вздыхает и бросает на Мэтта укоризненный взгляд.
– Вот трепло… совсем язык за зубами держать не умеет, – бормочет он себе под нос, но тут же встречается с пытливым взглядом Элли. – Я решил завершить карьеру. В новом сезоне капитаном будет Купер. Прости, что ты узнаешь об этом так… я хотел сказать тебе лично, но пришлось сначала обсудить всё с командой.
– Ты что? Ты бросаешь хоккей? – потрясенно спрашивает Золотова, не веря своим ушам.
– Профессиональный! Я по-прежнему люблю игру, но теперь хочу больше времени проводить с семьей. – Картер пожимает плечами с такой легкостью, словно это решение далось ему без малейших сомнений. – Я хочу видеть, как растет мой ребенок, и быть рядом с его мамой.
Эти слова повисают в воздухе, заставляя всю нашу компанию погрузиться в этот трогательный момент. Однако его быстро прерывает громогласный возглас Мэтта, закончившего свою речь:
– Курт Максвелл, поздравляем тебя! Ура!
Голос Купера и остальных ребят разносится по залу, хоккеисты Монреаля и Торонто смешиваются в одну толпу, будто буйволы в диких джунглях, они подхватывают меня и начинают подкидывать в воздух.
Это момент чистой энергии и искренней радости: все вместе чествуют меня так, будто я герой дня для каждого из них лично. После того как парни наконец-то возвращают меня на землю, я каждому из них жму руку с чувством благодарности, которую невозможно выразить словами. Моё сердце переполняется эмоциями, а разум всё ещё пытается осознать: чем я заслужил столько поддержки?
– Ты собрал на открытии два культовых клуба, и хоккеисты не просто пришли сюда отработать лицом по указке своих агентов, а устроили настоящее шоу. Парень, нас теперь инвесторы просто на руках носить будут, – довольно прыскает Оливер, сияя, как кот, съевший сметану.
– Если, конечно, эти слоны на кураже не разнесут нашу клинику до вечера, – усмехаюсь в ответ, переводя взгляд на ребят.
Среди них есть те, с кем я делил лед в прошлом, кто-то из них был моим пациентом в составе других команд. Конечно, немало и тех, кого я знаю лишь понаслышке. Но их поддержка греет не меньше.
– Ну что, Доктор Максвелл, каково это – быть в центре внимания? – игриво спрашивает Сена, подходя ближе.
– Слишком много внимания для одного человека. Я на такое не рассчитывал, – признаюсь честно, чуть пожимая плечами.
– Привыкай! Теперь ты – лицо бизнеса. Придется ходить на пресс-конференции, читать лекции, давать интервью, сниматься в рекламе…
– Боже мой, остановись! Тебя что, Элли покусала? Или ты заразилась, пока изображала ее последние два часа?
– Нет! – смеется она. – Просто я наконец-то решила, кем хочу стать!
– И кем же? А главное – где? – спрашиваю с интересом. Мы никогда не обсуждали место ее учебы. До амнезии она рассматривала только российские университеты, поэтому я старался не строить долгосрочных планов на будущее. Если Зефирка решит учиться в России – я поеду за ней. Без вопросов и обсуждений.
– На специалиста по связям с общественностью! – гордо выпаливает она и добавляет: – В университете Квебека в Монреале!
– Ты выбрала Монреаль?
– Ага! – она кивает с такой радостью, что кажется, вот-вот начнет подпрыгивать на месте.
– Ты уверена? Это точно твое решение? Ты делаешь это не из-за меня? – Я счастлив слышать о ее выборе, но только если он продиктован ее собственными желаниями.
– Я выбрала Канаду, потому что здесь моя семья и мой парень. Монреаль – потому что здесь моя танцевальная команда, которую я уже дважды бросала и больше не могу подвести. Здесь есть работа тренером с наставником, который в меня верит. И снова – здесь мой парень. Я живу жизнью мечты! Осталось только французский выучить. – Она обвивает руками мою шею и приближается для поцелуя.
– Je vais t'apprendre tout.
– Budu rada stat' vashej uchenicej, Doktor Maksvell! – нарочито отвечает она мне на русском. Я не понимаю ни слова из сказанного, но это и неважно: мы общаемся на языке любви и понимаем друг друга без слов. Я тянусь к ее губам, чтобы украсть еще один поцелуй. Между нами остаются считанные миллиметры…
– Вот кабель! – вдруг вскрикивает Сена, резко переключая внимание на что-то за моей спиной.
– Что случилось? – недоуменно спрашиваю, следуя за ее взглядом.
– Хантер! Я же сказала ему держаться подальше от Леры!
– Ревнуешь своего бывшего? – поддразниваю я ее с усмешкой, не испытывая ни капли ревности на самом деле.
– Очень смешно! – передразнивает она меня с возмущением. – Просто Лера… В общем, такие как Хантер ей не подходят. Ему лучше держаться от нее подальше.
Я лишь молча улыбаюсь ей в ответ, многозначительно приподняв бровь.
– Что? Я что-то не то сказала?
– Мне тоже следовало бы держаться от тебя подальше… Но видишь ли, сердцу не прикажешь.
– Ты ничего не понимаешь!
– Все, оставь их в покое, – мягко перебиваю ее протесты и накрываю пухлые губы в жарком поцелуе. И вот, мир снова исчезает, оставляя только меня и её.
Врача и пациентку.
Сломанного хоккеиста и олимпийскую чемпионку.
Американо и маршмеллоу.
Бонус
Sender: Unknown
Recipient: Zolotova Kseniya Vladimirovna
______________________
Дорогая доченька!
Я долго думал, стоит ли писать это письмо. Наверное, у меня нет права на твое внимание, и уж тем более – на твою любовь. Но если ты читаешь эти строки, значит, я все-таки решился. Значит, мне хватило смелости признаться в том, что я пронес в своем сердце все эти годы.
Меня зовут Владимир Рахманинов. Я твой отец.
Ты можешь сразу отложить это письмо в сторону, и я пойму. У тебя есть полное право ненавидеть меня за то, что я исчез из твоей жизни еще до того, как ты появилась на свет. Но прежде чем ты сделаешь это, позволь мне рассказать тебе правду.
Я любил твою маму, Веронику, всем сердцем. Она была моим светом, моим вдохновением. Но жизнь не всегда дает нам то, чего мы хотим. В молодости я совершил ошибку – связался с людьми, которые не прощают долгов и слабостей. Когда Ника сообщила мне, что беременна, мое прошлое настигло меня и заставило выбирать. Эти люди знали обо мне всё и могли причинить вам боль, чтобы добраться до меня. Я не мог этого допустить.