енком, укутанным, чтобы стойко вынести любые превратности зимней погоды? Маленькие ручки Жако торчали из теплого конверта, и он казался похожим на снеговика.
Жюльену было несложно решить, куда отвезти Элис, чтобы у нее остались хорошие воспоминания о рождественской Франции, сюда они часто приходили с Колетт, когда та была маленькой, и это были самые счастливые минуты ее детства. Облачная погода была в данной ситуации удачей, поскольку казалось, что время уже подходит к вечеру, а ведь именно вечером огни Ниццы сверкают особенно красиво. Массивные сосны вдоль променада дю Пайон были щедро покрыты искусственным снегом, на площади Массеи был залит большой каток, на котором собралось немало семей с детьми, с колеса обозрения доносились восторженные крики малышей. В центре своеобразной ярморочной площади сверкала сотнями огней нарядно украшенная елка, а вокруг прогуливались люди, заглядывая в лавки, предлагающие сувениры, еду и горячий глинтвейн.
Элис смотрела на все это также, как когда-то маленькая Колетт. Ее карие глаза, поразившие его своим цветом и выражением еще в первый день в кабинете Андре, светились счастьем и восторгом. Значит, он угадал. Неожиданно его самого стало наполнять чувство радости за то, что он все сделал правильно и смог доставить Элис удовольствие в последний день ее пребывания во Франции. То, что сейчас она держала на руках младшего брата, придавало моменту еще большую значимость.
— Встань вон там, у колеса на фоне елки, я тебя сфотографирую.
И себе он тоже оставит этот снимок. Если печаль и грустные воспоминания о прошлом когда-то навалятся на него, он сможет посмотреть на ее улыбку и вспомнить шотландского эльфа, который всегда находит повод для праздника. Он уже начал скучать по Элис. Как же это глупо. Интересно, будет ли она скучать по нему? Запомнит ли проведенное вместе время? Может, ей поможет сувенир из этой лавки?
Элис отвернулась и принялась разглядывать колесо обозрения, а затем людей на катке. Надо признать, зрелище было очень красочным. По периметру катка были развешаны разноцветные гирлянды, лампочки и фонарики, на людях была яркая одежда, преимущественно традиционных для этого праздника красного и зеленого цветов, многие были даже в рождественских костюмах, колпаках Сайты и оленьих рогах. Сейчас ближе всех к ним была молодая пара, держащая между собой за обе руки маленького мальчика. Они улыбались и весело разговаривали, явно наслаждаясь весельем и праздничной атмосферой. Жюльен подумал, что через несколько лет так же могла бы выглядеть семья Элис — мужчина, которого она выбрала бы себе в мужья, и младший брат, которого она сама воспитывала. Мысли эти вызвали грусть. Ему было больно представлять Элис с другим. Возможно ли забыть эти глаза? Ее оптимизм и страсть любовницы? И все же она заслужила быть рядом с человеком, способным сделать ее счастливой, дать семью, детей. А он останется в своей жизни. Обиженный и одинокий?
Жюльен покачал головой, прогоняя неприятные мысли. Он ведь привел ее сюда, чтобы подарить незабываемые впечатления о Франции.
Жюльен подошел к Элис, взял за руку и повел к лавкам с сувенирами.
— Тебе не тяжело? — спросил он, указывая на Жако у нее на руках. — Хочешь, я его немного подержу?
В глазах ее мелькнуло удивление, а затем нечто, что он не смог разгадать.
— Да, пожалуй, — улыбнулась она. — Merci beaucoup, Жюльен.
Элис передала малыша и с удовольствием взяла Жюльена под руку. Это казалось ей вполне естественным, ведь они гуляют. На площади было на что посмотреть, но она чаще поворачивалась и краем глаза наблюдала за Жюльеном. Вид празднично украшенного города ее поразил, но все же приятнее было смотреть на красивого мужчину рядом, держащего на руках ребенка, который был ей так дорог. Она любила их обоих, сердце переполняло ощущение беспредельного счастья, от которого оно вот-вот разорвется. Надо как-то отвлечься, пока она не прослезилась от умиления и радости.
— Ой, посмотри, как сверкают. Разве не здорово?
Она указывала на вязаные шапочки, отделанные стразами, с большими пушистыми помпонами на макушке.
Брови Жюльена поползли вверх и скрылись под шапкой.
— Тебе нравится? Да, я и не заметил, что у тебя нет головного убора. Уши не замерзли?
— Нет, но шапка мне нравится. — А еще больше нравилась обеспокоенность в его голосе и забота о том, не холодно ли ей.
— А какого цвета?
— Черного, — уверенно ответила Элис. Тогда она будет похожа на Жюльена. — На этом фоне камушки еще больше сверкают.
Он подошел к прилавку, деньги перекочевали из рук в руки, а шапка была сразу надета на голову Элис. Он улыбнулся и коснулся пальцем кончика ее носа.
— Очень мило. И тебе идет.
Женщина за прилавком что-то ему сказала, и в глазах ее появилась нежность.
Элис подняла глаза на Жюльена.
— Что она говорит?
Он покачал головой и отвернулся. Элис растерянно огляделась и вопросительно посмотрела на женщину. Та улыбнулась и развела руками.
— Я сказала только, что у него очень красивая жена и самый очаровательный малыш на свете.
О, да. Разумеется, подобное высказывание шокировало мужчину, избравшего роль одинокого волка и давшего себе слово не заводить детей. Происшествие оставило неприятный осадок и омрачило прогулку.
Вскоре проснулся Жако и криком сообщил, что хочет есть, что ему надо поменять памперс, и это стало отличным поводом передать ребенка Элис.
Очарование дня исчезло, и вернуть его не могли даже нарядные люди и праздничные огни, поэтому она с облегчением вздохнула, когда Жюльен предложил вернуться в особняк.
Они ехали обратно в машине Жюльена, ворота он открыл своим пультом дистанционного управления, и у Элис на мгновение появилось ощущение возвращения домой. Когда они миновали ворота, она невольно обернулась. Первый раз она вошла на территорию через эти ворота неделю назад, и всего за несколько дней ее жизнь невероятным образом изменилась. Тот день она не забудет никогда. Она испытывала предвкушение и страх одновременно. Вокруг толпились журналисты, над головами кружил вертолет. Похоже, они потеряли надежду на сенсацию и разъехались.
Она покосилась на Жюльена, вновь, словно отгородившегося от мира непробиваемой стеной. Этот человек умел так страстно любить, но все же выбрал для себя более безопасный путь одиночества, а все чувства отдавал только любимому делу Как ей быть, ведь она так сильно его любит?
Когда они были на подъездной дороге, Элис увидела у входа машину Похоже, ей предстоит нервничать каждый раз при подходе к этому дому Она принялась разглядывать большой черный автомобиль. Такой может принадлежать очень обеспеченному человеку и управляет им, скорее всего, шофер. Вскоре она увидела его за рулем, но на заднем сиденье никого не было.
Скорее всего, это прибыла мадам Лоран, а у нее непременно есть ключи от дома сына. Значит, она ждет их внутри.
Элис охватила дрожь. Появление этой женщины означает, что прекрасный день закончен и очень скоро ей предстоит попрощаться с двумя любимыми мужчинами — братом и его дядей. Впрочем, ожидающая их женщина приходится ей бабушкой. Может, надежда все же не потеряна?
Глава 10
Ивонна Лоран была примером аристократической элегантности. Высокая, стройная, с коротко постриженными седыми волосами и искусно наложенным макияжем. На ней был сшитый на заказ костюм, шею украшало жемчужное ожерелье.
С Элис они представляли весьма заметный контраст. На ней был тот же зеленый свитер, в котором она приехала, надетый на одну из двух рубашек, сложенных в рюкзак, джинсы, требующие стирки, заправлены в потертые от долгой носки сапоги. В довершение всего на голове сверкала стразами нелепая шапка с помпоном.
Дама, ожидавшая их в фойе, кажется, даже не взглянула на нее, впрочем, на Жако тоже.
— Bonjour, Жюльен. — Мадам Лоран продолжила говорить, но Элис, конечно, поняла из всей ее речи лишь приветствие, но обратила внимание на то, что голос звучит властно, как у человека, привыкшего раздавать приказы. Говорившие обменялись поцелуями, едва коснувшись щек друг друга. Жюльен провел мадам Лоран в гостиную и повернулся к Элис.
— Она приняла тебя за няню, — сказал он, понизив голос. — Я объясню ей, кто ты и какова причина твоего появления в доме, а ты иди в детскую и займись малышом.
Элис не смогла ответить, поэтому лишь кивнула. Нет ничего удивительно в том, что мадам Лоран так отреагировала на ее присутствие, приняв за прислугу, но как могла она даже не взглянуть на внука, не пожелать взять на руки и увидеть его лицо? А ведь это ребенок, которому она так страстно желает стать опекуном.
Надежда на то, что ей будет приятно увидеть взрослую внучку, растаяла. Сейчас Элис была рада, что может укрыться в детской. Она переодела Жако, накормила его, а он опять держал ее за руку. Затем она спела ему колыбельную и уложила в кроватку. Может быть, в последний раз.
И принялась ждать. Элис было не по себе от того, что судьбу ее сейчас вершат чужие люди, а она не может ничего сделать и никак не повлияет на их решение.
Ей остается только надеяться…
— Мадам Лоран… Простите, но обстоятельства требовали встречи с вами.
Разумеется, они виделись на похоронах Колетт, но тогда она была рядом с сыном, а Жюльен старался держаться от них на значительном расстоянии. Он понимал, что его присутствие переносится с трудом, но ведь это были похороны его сестры…
Сейчас он не должен позволять себе показывать отношение к собеседнице. Они оба в трауре и скорбят о близких людях. В данной ситуации разумнее, как и говорила Элис, попытаться убедить, а не угрожать.
— Я понимаю, как вам сейчас тяжело, — продолжал Жюльен. — Примите еще раз мои соболезнования, мадам.
Светло-голубые глаза наполнились слезами. Ивонна опустилась на небольшой диван, открыла сумочку, достала носовой платок с красивой вышивкой и приложила его сначала к уголку одного глаза, потом другого.
— Мой внук — это все, что у меня осталось, — наконец заговорила она.