Вот жрецы и получили от нескольких знатных семей здоровенные сундуки переставших быть нужными вирр. Тайно, конечно же, потому что на официальном уровне никакой веры в Наршгала уже нет. Как и самих вирр.
Тогда я задал ещё один вопрос: что будет, когда монеты закончатся? Милегер ухмыльнулся, мне показалось, что в этот момент он выглядел довольно зловеще. Потом ответил: «Кладбищенская земля исторгает из себя вирры, которыми я покрываю мертвецов, Загрейн. Каждый год я выгребаю оттуда несколько горстей».
Вот оно как. Очередной секрет раскрыт.
Мотнув головой, я сосредоточился на реальности. Каких-то тетрадей, свитков, перьев и чернил у нас не имелось. Лишь шлифованная каменная стена, на которой жрец писал и рисовал мелом. Когда писать нужно было нам — выходили наружу, брали палки, и земля нам в помощь.
— …пасёте стадо из сорока трёх голов, — Милегер сложил руки за спиной и шагами мерил пространство перед нами. — Шесть коров отбились от стада, и их надо найти. Вопрос: сколько коров осталось в стаде?
Примитив? Да. Но если вспомнить, что нам десять лет и проживаем в условно-средневековом мире, в далёкой деревне, то всё встаёт на свои места.
— Нет, Загрейн, даже не тяни руку. Вета, отвечай ты.
— Я бы попыталась найти шестерых…
— Их съели волки. Из-за твоей же невнимательности! — прикрикнул жрец. — Сколько коров ты приведёшь обратно?
Я прикрыл рот рукой и едва слышно прошептал:
— Тридцать семь, — и сразу закашлялся, типа поэтому и прикрыл рот.
Ага, продуман на сто шагов вперёд. Куда там Оушену с его одиннадцатью друзьями?
— Тридцать семь, — повторила Вета.
Жрец бесстрастно кивнул. Я так и не понял, догадался он, что я подсказал, или нет.
— Прибыл караван, — продолжил Милегер. — Вам нужно купить рулон ткани за две серебряные монеты, — повернувшись к доске, мужчина написал на ней цифры, — топор для рубки леса за четыре серебряных и седло для лошади за шесть серебряных. Денег у вас нет, зато имеется двенадцать мешков муки, каждый стоимостью в пятьдесят медных монет, и пять бычьих шкур, каждая стоимостью в серебряную. Сможете ли вы купить желаемое, если продадите весь свой товар?
Ага, усложняем. Похоже, задача из категории «до конца урока». Интересно, местным доступно умножение, деление и прочие изыски категории «высшей», хе-хе, математики? Наверное, да, всё-таки цивилизация тут развитая. Верно, не стоит смеяться раньше времени: может, местные ещё и меня будут учить?
С новой задачей возились почти час. И решили её благодаря тому, что в критические моменты Милегер давал мне ответить. Ощущать себя самым умным среди десятилеток было донельзя приятно. Сарказм.
После решения, судя по виду, у моих товарищей закипел мозг. Поэтому мы перешли на улицу и стали учиться писать. Тут дело пошло проще, ибо нужно было только повторять буквы.
В принципе, как учитель жрец меня устраивал. Конечно, можно было начать ныть, что цифры и счёт не актуальны для моего уровня знаний. Да, так и есть. Но выделяться я не хотел. Откуда сироте знать подобное? Или меня обучали родители до того, как погибли? В семь лет? Сомнительно. Тогда и Дэлю бы обучали, но ни она, ни я, ни сами родители ни разу подобное не упоминали. Потому что как бы они упоминали, если ничего этого в реальности не было?
Короче, не надо выделяться. Меня устраивает текущее образование. А если будет нужно, сам что-то выучу. Ту же алхимию, например. Хотя… мне от неё разве что основы взять, а в остальном особого смысла не вижу. Лучше уж географию и мореплавание. Жаль, что с ними не всё так гладко — среди местных просто не было подходящих наставников.
Кхм, к чему я? Ах да, обучение. Мне оно нравилось — с одним единственным исключением. Разговоры о боге! Но разве можно было представить обучение у жреца без упоминания главного столпа всей религии? Приходилось терпеть.
Глава 16. Эскалация
— Наршгал — вот истинный повелитель всего! — Как только на Милегера находило и он ловил религиозный экстаз, то начинал аж завывать в нетерпении. — Вера Саркарна — тьфу! Помойная гадость. Ересь завоевателей, считающих, что раз они поработили наши тела, то точно так же поработили и души!..
Главное в такие моменты — удерживать на лице почтительность и благоговение. А вот сарказм и насмешку лучше придерживать! Фух… как же это трудно! Как минимум потому, что если этот Наршгал такой крутой, то что же не вписался за паству? Одно из двух: либо всё это сказки и выдумки, либо бедолагу Наршгала давно поставили в позу пьющего оленя.
Закончили «уроки» мы в районе обеда, после чего оказались свободны и предоставлены самим себе. Правда, на выходе нас уже поджидал Себб.
— Ребис, твоя собачка прибежала, — ехидно произнёс Кероб.
— Закрой поганый рот! — мгновенно ощерился Реб.
— А то что, побьёшь меня? — пацан демонстративно размял кулаки.
— Я побью, — пришёл я на помощь «брату». Не то чтобы сильно хотел, но мы проживали вместе, под одной крышей. Было бы правильно вписаться.
— Снова защищаешь любимчика, — поморщился Кероб, сразу потерявший интерес.
— Он мой брат, — пожал я плечами.
— Мама звала, — непривычно тихо обратился Себб ко мне и Ребису. — Отцу опять плохо стало.
— Вот дерьмо, — в сердцах бросил я. Реб выдал куда более бранную фразу, но никто не стал его поправлять. Вся наша компания была осведомлена о проблемах Садрича, здоровье которого ухудшалось с каждым годом.
Успев лишь махнуть на прощание рукой, мы побежали.
— Я вечером зайду, Заг! — удалось расслышать слова Веты, которой сразу что-то сказала Зана. Но что именно, я уже не услышал. Даже мошек-шпионов поблизости не имелось.
Мысли же крутились вокруг другого. Как я и Энни подозревали, проблемы Садрича были вызваны мучной пылью, которая постоянно оседала в его лёгких, вызывая кашель. Ещё в прошлом мире я слышал, что подобное возможно и встречается на предприятиях. Сам не проверял, но знаю, что при постоянном контакте с различными «воздушными примесями» работники носили респираторы. А здесь… здесь — это не там.
По идее, подобного на мельницах не должно происходить — во всяком случае, я так думал, но здесь была откровенно конченая конструкция, которая здорово осложняла работникам жизнь. Что поделать? Или терпеть, или не работать, а Садрич «не работать» не желал. И менять сферу деятельности тоже. Потому что мельник в Ностое — это высокий уровень, один из элиты. После такого опускаться до пастуха или землепашца не слишком приятно.
М-да, с какой-то стороны, я понимал его, но с другой…
Прибежав домой, мы увидели знакомую картину. Садрич полулежал на кровати, захлёбываясь кашлем. Уже вусмерть пьяный. Энни безмолвно кротко сидела рядом. Её заплаканное лицо носило следы свежих побоев. И чувствуется мне, гордости за них она не испытывала уже очень и очень давно.
— А-а… кха-кха, пришли наконец, — зло уставились на нас прищуренные, слезящиеся глазки мужчины. — Опять весь день хуйнёй занимались, пока я работ… кха-кха!.. — Новый приступ был столь силён, что его едва не вырвало.
— Пап… — Ребис неуверенно шагнул вперёд. — Что случилось?
Подавив вздох, я мысленно потянулся к мошкам. Не знаю, насколько затянется эта пьяная истерика, но интуиция подсказывала, что надолго. А значит, придётся распределять сознание.
С каждым годом это получалось всё проще и проще, вот и сейчас я занялся своими привычными делами: «пробежался» по деревне, изучая окрестности, включая лесок и поля. Периодически мои насекомые «теряли сигнал», становясь жертвами погоды, птиц или более крупных жуков, но обновлять их мне не стоило почти никаких усилий. Более того, я полноценно научился создавать мошек друг из друга, передавая им энергию на расстоянии, а потом заставляя «делиться», словно бактерии.
В общем, если жизненно нужный мне «разведчик» пропадал по независящим от него причинам, то ближайшие к нему создания просто «клонировались», порождая собратьев «из воздуха».
Находиться сразу в двух местах — пока на большее я был не способен — по-прежнему казалось мне весьма трудным, но я тешил себя мыслью, что привыкаю и адаптируюсь. Это и правда было так, стоило лишь вспомнить самого себя год или два назад.
Позорная пьяная истерика Садрича закончилась рыданиями. Кашляя и стеная, он всё повторял, что скоро умрёт, страдая ради всех нас. Иисус, мать его в сраку! Тумаки своим детям он всё-таки отвесил, я же не захотел становиться очередной грушей для отработки ударов, так что шагнул в сторону. Пьяное тело растянулось на полу, даже не в силах встать. На меня с испугом, шоком и потрясением посмотрели все домочадцы. НЕМЫСЛИМО! Оказать пусть и формальное, но сопротивление главе дома!
Однако если подобное и могло остановить меня раньше, когда я ничего не понимающе смотрел на окружающий мир, то не сейчас. У меня имелось понимание происходящего, с голоду я бы не помер при любом раскладе — спасибо собственным насекомым — крыша над головой мне тоже нужна постольку-поскольку… Впрочем, мой дом всё ещё стоял пустым, хотя на него наметилась первая пара желающих — недавно заключившие брак «под взором Наршгала». Парень и девушка, пятнадцати и тринадцати лет от роду. Нормальная, по местным меркам, семья, самостоятельная.
Не удивлюсь, если через год уже и ребёнок появится…
Кхм, в общем, мне было куда уйти, если возникнет подобное желание, хоть я и не верил, что местное управление в лице старосты Дуффа такое допустит. Точно перенаправит меня к кому-то ещё. Или попытается «повлиять» на Садрича, дабы тот продолжил меня обеспечивать. Ха! Посмотрел бы я на это!
Так или иначе, я не собирался терпеть пьяные припадки дяди, превратившегося в натуральное скулящее животное. Чего уж, он не мог даже подняться с пола!
О, начал кашлять. И всё-таки проблевался. Боже, какая мерзость.
— Тётя, что-то нужно сделать по дому? Может, дядя что-то сломал или не доделал? — спокойно спросил я причитающую женщину. Она на миг встала в ступор, ведь я казался единственным островком спокойствия в этом сумасшествии.