Глава 4. Рой
Снова открыв глаза, я куда медленнее поднялся на лежанке и принял сидячее положение. Уже новым взглядом осмотрел узкое пыльное помещение, в котором находился, а потом и самого себя.
— Вы серьёзно, что ли? — едва слышно проговорил я, изучая маленькие ладони. — Зеркало… — и поморщился. — Судя по окружению, ничего подобного мне не видать ещё лет двести.
Хмыкнув, попытался подняться на ноги, что получилось со скрипом. Конечности дрожали, как у новорождённого оленёнка. Благо, стенка была рядом, отчего получилось на неё опереться и медленно занять относительно устойчивое положение.
Шаг. Второй. Третий. Схватиться руками за подоконник и глянуть наружу. Похоже, я находился где-то на чердаке, ибо окно располагалось высоко и я смотрел на местность сверху вниз.
— Матерь божья… — удивлённо выдал я. Последние сомнения касательно ситуации развеялись как дым. Это однозначно не мой мир. Это не «пранк», не предсмертные глюки, не сон и, пожалуй, даже не кома. Потому что всё слишком уж чёткое. А ещё мой мозг с каждой минутой всё больше разгонялся, начиная куда адекватнее воспринимать новую реальность.
Я — мелкий пацан, чью семью, похоже, убили какие-то аристократы. Если «сны» реальны — а это ещё нужно проверить, то сделали это мимоходом, просто пожелав забрать Дэлю.
Тяжёлый удушающий гнев, волной поднявшийся в груди, удалось подавить далеко не сразу. Я негромко зарычал, согнулся на не удержавших равновесие ногах, чудом не выпав из окна. Не думай, Юрка! Не думай об этом! Дай себе время… Потом… потом всё прикинем и со всем разберёмся. Слышишь?.. Эй, малец? Загрейн, или как там тебя. Ты ещё тут? Ты в моей голове?
Ответа, конечно же, не последовало.
— Я обещаю, что со всем разберусь, — тихо произнёс я. — Честно. Но не сейчас. Мне надо… прийти в себя. Выздороветь.
То ли обещание сработало, то ли я сумел переключить фокус внимания, но стало полегче, и тяжёлая непомерная злоба утихла. Не пропала, но обратилась тлеющим угольком, способным воспламениться от любого случайного дуновения ветерка.
— О «семье» лучше не думать, — пробормотал я. — Хотя бы какое-то время…
Вместо этого я задумался о другом, не менее — даже более! — важном для себя аспекте. Факте перерождения в ином, мать его, мире!
— Что это? — снова посмотрел я на деревню и окружающий меня летний пейзаж. — Земля? Прошлое? Какой век? — Почесав затылок, глухо ойкнул. Повязка, которую налепили обратно (окровавленная, кстати — это же антисанитария!), прикрывала не пустое место, а… — А что?
Хмыкнув, поддался искушению и попытался использовать свою… некую уникальную сверхспособность. Наблюдение глазами мошек. И это получилось сразу и легко, стоило только закрыть глаза и пожелать.
Я увидел себя со стороны стоящим подле окна. Немного размыто, конечно — по сравнению с глазами молодого юного тела! — но всё равно наглядно. Теперь надо как-то взлететь… Давай, вертолёт, пора в путь.
Не с первого раза, но вспомнить вчерашние опыты удалось достаточно легко. И чего я раньше мучился? Наверное, башка совсем не соображала.
Мошка оказалась в воздухе и начала кружить вокруг меня. Порывы ветра из окна серьёзно влияли на курс, но отвлекаться, чтобы закрыть его, а потом начинать заново, мне не хотелось. К тому же окно — единственный источник света в помещении. И стекла у него не имелось. Просто дыра в стене, которую закрывали ставни.
Первым делом я оглядел свою новую внешность. Тёмные густые волосы со стрижкой «под горшок», аккуратный ровный нос, тонкие брови, бледноватая — видать, после случившегося — кожа, которая туго обтягивала скулы и выпирающие рёбра.
Тонкие, как палочки, руки и ноги. Каких-то шрамов на теле не заметно, только грязь, так что не помешало бы помыться. Возраста своего я не знал… В голове смутно мелькала цифра «семь», однако гарантий не было. Предпочту не гадать. Из-за этого было непонятно, нормально ли я развит или отставал, однако в целом и на первый взгляд… Вроде неплохо? Угу, чисто визуально я выглядел вполне обыденно, только излишне худощавым. Не кормили, что ли? Или просто не жрал ни хрена, зато постоянно носился на улице?
Лицо мне тоже понравилось. Не было на нём ни жирного блеска, ни прыщей, ни каких-то бородавок или явных дефектов. Обычное? В принципе, да. Я не был излишне смазлив или брутален (в таком-то возрасте!), а потому меня всё устраивало.
Наконец сумел перейти к главному и осмотрел свой затылок, для чего пришлось отключиться от мошки, размотать бинты (точнее, не бинты, а тряпки, которые порвали на лоскуты; грязные тряпки, вся зараза с которых наверняка попала в рану!), снова подключиться и взглянуть получше.
Сильное рассечение и засохшая кровь. Довольно много. М-м… на мой непрофессиональный взгляд — неприятно, но вроде как не смертельно. Надеюсь, не смертельно.
— Чёртовы бездари, а ещё лекарями себя называют, — раздражённо буркнул я, услышав эти слова сразу своими и мушиными ушами. А у мух вообще есть уши?.. Неважно, у этих есть!
Однако мысль сосредоточилась на ином. Раз я слышал свои слова сразу с двух направлений, то и от тела своего я не отключался, а просто… разделился? Непонятно, но пусть будет так. Следовательно, могу попробовать управлять собой, не отключаясь при этом от мошки. Зачем управлять собой? Надо приподнять копну волос и вглядеться поближе. Вдруг не просто рассечение, а треснувшая кость? По ощущениям вроде не так больно, но… Чёрт бы его знал.
К тому же я хоть и не врач, но кое-что знаю. Может, даже получше местных лекарей. Наверняка лучше!
Сказано — сделано… Ага, хер там. Я, наверное, полчаса так простоял, у окошка, пока наконец методом проб и ошибок, неоднократных падений — мошки, не себя — и героических взлётов всё-таки не разобрался, как оно делается.
— А ведь можно было просто отключиться, поднять волосы и подключиться снова, — вздохнул я. — Но мы не ищем лёгких путей, верно, Юр… кхм… верно, Загрейн?
Раз уж я оказался в чужом теле и другом мире, то надо хотя бы поначалу изображать того самого пацана. А то мало ли? Вдруг у них тут инквизиция людей сжигает за любое… э-э… неверное слово? Пока не разберусь, что к чему, надо изображать прежнего мальчишку, это факт. Конечно, однозначно вжиться в роль столь мелкого пацана не получится, но отмазки у меня железные: травма и смер… кхм, не думай о семье, Ю… Загрейн. Не думай!
Усмехнувшись, я осознал, что умудрился увлечься изучением самого себя и происходящего вокруг, отчего совершенно забыл про прошлый мир. Наверное, оно даже хорошо. Ну его… в баню.
И вообще, возвращаясь к предыдущим вопросам и опасениям: раз уж я неким мистическим образом научился управлять насекомыми, надо повелевать ими очень аккуратно. Не держать мух поблизости от себя, не подставлять под взгляд местных и вообще… я не я и корова не моя. Ибо… а вдруг? Постепенно, Загрейн, помаленечку, но со всем разберёмся. Это я как инженер тебе гарантирую. Всё у нас будет. Всё сделаем. Но не сразу. Вначале — чертёж… кхм… Не в тему, но да плевать, суть ясна.
Раздвинув волосы — по-прежнему не открывая своих глаз, — я заставил мошку подлететь ближе (практически впритык) и зависнуть в воздухе по мере возможностей.
— Твою же мать, трещина… Нет, это волос. Фух… аж полегчало. Но всё равно — травма выглядит не так хорошо, как казалось на первый взгляд. Чудо, что сраный череп не треснул как яичная скорлупа… — зло проворчал я.
«А если повреждение мозга? — возникла полная страха мысль. — Кровоизлияние? Инсульт? Постоянные головные боли?»
В сознании начали появляться целые сонмы различных болячек, которые более чем реально могли возникнуть при травме головы — даже без треснувшего черепа. Тысячи их! Грёбаных болячек!
Стало страшно. Я в каком-то клятом средневековье! Из медицины здесь есть лишь подорожник — и то, если мне, сука, повезёт! Как лечить травму головы?! Как?! А если ещё что-то найдётся? Я же, блядь, худой, как узник концлагеря! Вдруг у меня паразиты? Тьфу-тьфу через левое плечо, надеюсь, что нет. Не представляю, как местные подобное лечат.
Стоп. Не о том думаю. Хотя как не о том?.. О том, просто с другого угла. Мать вашу, я же ещё и сирота! Причём крестьянин. Это что значит? Это значит, что придётся работать от рассвета до заката, и не дай бог пропустить хоть день! Загнусь же к тридцати, если не раньше. Сука-сука-сука-сука!
— Не хочу… — дрогнул я от навалившихся перспектив. — Нет-нет-нет, лучше уж в прошлом мире стариком жить. Хоть с болячками, хоть с барахлящим сердцем, но…
Объективно говоря, я не знал, почему меня так сильно пробило на эмоции. Только что всё казалось относительно безоблачным, как вдруг пара негативных мыслей — и вот те на. Уже чуть ли не истерика на ровном месте. Однако, если бы не это, я бы наверное ещё очень долго не догадывался об одной из самых, пожалуй, уникальных возможностей своего нового тела. Возможностей, за которые многие люди из моего прошлого мира без всякого спора отдали бы все свои конечности, да ещё и доплатили бы.
В пиковый момент нежелания существовать в этом мире и теле я… рассыпался.
Пуф! — и во все стороны полетела огромная стая мошкары, в то время как мальчик, которого звали Загрейн, попросту… испарился?
Тысячи насекомых хаотично разлетелись по комнатке. Некоторые осели на стены, пол и потолок. Какие-то вылетели в окно, иные разместились на помятой пованивающей лежанке. Моё сознание находилось в той мухе, что оказалась на подоконнике. Я одновременно смотрел и в комнату, и на улицу. И если последняя успокаивала меня, демонстрируя ту реальность, к которой я был готов и с чем более-менее успел ознакомиться, то вот комната…
Происходящее не умещалось в моей голове. Пожалуй, это самое мягкое, что я мог бы сказать, ежели имел бы такую возможность. Однако я не имел, так что оставалось только сидеть да пялиться на деревню, рассматривая деловито шагающих людей, которые то перетаскивали какие-то доски, то инструменты, то вёдра или мешки. Работали одинаково все: что мужчины, что женщины. Последние как бы не больше первых. И… наблюдение успокаивало.