Лависса открыла глаза и сразу же закрыла. Потом приоткрыла правый глаз, за ним – осторожно – левый и, не веря себе, огляделась:
– Где мы?
– По-моему, на Деметре. Во всяком случае, похоже на Деметру.
– Это и есть Деметра! – Ярко-зеленый куст со светлыми листьями раздвинулся, и показался робот-нянька. В руках у него были медовые соты. – Еле ноги от пчел унес, – похвастался он, осторожно опуская соты на траву. – Решил сделать вам сюрприз, как вы очнетесь.
Мед, который принес Баюн, не был приторным. Его можно было съесть сколько угодно, и при этом было бы мало.
– Бежные пщелки! Тружно им было раштаваться с такой вкушнятиной. – У Лависсы был полон рот.
Андрей согласно кивал, вытирая руки о траву. Муравьи-застройщики толпились вблизи и шевелили усами. Они были совсем не прочь полакомиться медком. Так что друзьям пришлось поспешно покинуть это место и вымыть от меда руки в ближайшем ручье, иначе сладкий запах привлек бы к ним всех муравьев и пчел, а может, и кого поопаснее.
– Если мы на Деметре, – Лависса присела на валявшуюся у берега корягу, – где тогда периметр? Я Деметру хорошо знаю.
– Мы на ее незаселенной половине, – объяснил робот-нянька. – Боюсь, до периметра отсюда не одна тысяча километров. Это я во всем виноват. Сгоряча не сказал, где именно на Деметре мы хотим оказаться.
– Значит, мы на Земле динозавров? – шепотом спросил Андрей.
И в подтверждение его слов в лесу раздался треск. Над деревьями показалась длинная, как мачта, шея брахиозавра с маленькой зубастой головкой. Не обращая на путешественников никакого внимания, а скорее всего даже не разглядев их, брахиозавр проследовал в сторону невидимого отсюда Первичного моря. Очевидно, он спешил попастись на отмели, полакомиться водорослями и зазевавшейся рыбой.
– Это его мир. Он в нем живет. – Робот с уважением смотрел на огромное животное, проламывающееся сквозь деревья с такой легкостью, словно это был просто сухой камыш.
– Да, лучше на его пути не попадаться. – Андрей держал ладонь козырьком, чтобы рассмотреть поднимавшуюся высоко над деревьями голову брахиозавра.
На другом конце поляны показалась стая рвунов. Их было четверо – четырехтонных подвижных хищников, способных задрать даже зазевавшегося добродушного стегозавра, если он не скроется в непроходимых зарослях кустов тяо-тяо с острыми ядовитыми колючками.
Увидев людей, рвуны на мгновение замерли и кинулись к ним неуклюжей, но быстрой трусцой. Рвуны были голодны. Расстояние, разделявшее хищников и их возможных жертв, быстро сокращалось.
Робот-нянька схватил ребят за руки, и они помчались под защиту темных скал, которые были в спасительной близости. Рвуны не умели карабкаться по скалам, так как были слишком массивными и неповоротливыми.
Перебежав ручей, Андрей обернулся и увидел, что хищные, оскаленные морды рвунов совсем близко. Один из них, вероятно вожак, с жестким роговым гребнем на спине и белым шрамом через всю узкую клыкастую морду (может, свистун заехал хвостом или свои укусили в драке за самку), был уже рядом и дышал им в спину.
Андрей, забыв про усталость, прибавил скорость.
«Это же надо, – думал он, – вернуться из космоса без единой царапины и быть сожранным на своей же планете каким-то недоразвитым хищником!»
Рвуны не спешили. Они были выносливы и могли загнать любую добычу своим неутомимым преследованием. Мальчик начал сбиваться с дыхания, и даже Баюн, тащивший Лависсу, бежал уже не так быстро. Нужно было пересечь песчаную полоску, а за ней начинались поросшие мхом горы.
Робот-нянька подгонял Андрея, чтобы он не отставал.
«Вот когда бы пригодился ежик», – думал Баюн. Но, похоже, малыш упорхнул куда-то, как только оказался на Деметре. Возможно, его уже съел птеродактиль или подцепила языком затаившаяся в засаде стокилограммовая ящерица-муравьедка.
Топот рвунов давил на барабанные перепонки. На бегу хищники покусывали друг друга за бока, очевидно, заранее ссорясь из-за добычи.
Беглецы не оглядывались – это могло стоить им драгоценных мгновений. Рвуны, настигая, стали брать их в полукольцо. Развязка приближалась. Шансы на спасение таяли.
Но тут трава под ногами перешла в сухой красноватый песок. Большая куча этого песка высилась чуть в стороне от поляны, по которой они пробегали.
Друзья, не раздумывая, пронеслись мимо этой кучи и, задыхаясь от быстрого бега, устремились к скалам.
Рвуны тоже не были склонны любоваться красотами природы. Не обращая внимания на гору песка, они продолжали преследование. Один из хищников не вписался в поворот и задней лапой задел песчаный холм.
Раздался глухой рев. Песок вздыбился, и из него выросла огромная желтовато-серая голова. Просто голова, с большим мягким ртом, без клыков и зубов.
Это был ударс – хищный праящер, относившийся к уже почти вымершему виду, с длинным, покрытым чешуйчатыми наростами туловищем, массивным хвостом и короткими толстыми лапками. Голова ударса и его хвост обладали чудовищным и молниеносным ударом многотонной громадины. Ударс был грозой здешних мест. Даже тирексы и рвуны обходили его стороной.
Праящер зашипел. Ему не понравилось, что потревожили его дневной сон в теплом песочке, во время которого он набирался сил перед ночной охотой. Голова ударса без всякого предупреждения обрушилась на ближайшего к нему рвуна.
Подброшенный мощным ударом ящер, как мячик, пролетел над землей несколько метров и упал прямо в мягкую, податливую пасть ударса. Праящер не жевал и не рвал добычу, он сразу глотал. Широкая гортань его расширялась, и еще живая добыча отправлялась в объемистый желудок, где и переваривалась пища.
Вот и сейчас шея ударса расширилась, на мгновение приняв форму проглатываемого рвуна. Остальные хищники бросились врассыпную, не рискуя связываться с праящером. Но песок вокруг них вздыбился: огромное гибкое туловище ударса обхватило их кольцом.
Рвуны, в одно мгновение превратившиеся из охотников в жертв, злобно взревели и бросились на ударса. Один норовил вцепиться клыками ему в шею, а двое других рвали чешуйчатое туловище.
Хвост ударса щелкнул, как кнут, – и еще один хищный ящер с перебитым позвоночником вытянулся на песке, подергивая лапами. Праящер не знал жалости. Он был зол и голоден, и одной из двух причин было достаточно, чтобы перебить всех попавшихся в кольцо рвунов.
Друзья, счастливо избежавшие гибели, осторожно пятились, наблюдая битву гигантов. Любой взмах хвоста ударса или щелчок зубов раненого рвуна мог оказаться для них последним.
Ребята и Баюн взобрались на скалы, поросшие колючим кустарником. Отсюда поле битвы им хорошо было видно. Из четырех рвунов в живых оставалось два – вожак и его самка. Вожак мертвой хваткой вцепился ударсу в шею, чуть ниже головы. Праящер колотил рвуна о песок, норовя сбросить его. В этом положении ударс не мог достать его ни хвостом, ни одной из своих коротких когтистых лап.
Воспользовавшись тем, что кольцо ударса разомкнулось, самка бросилась наутек. Остановившись поодаль, она наблюдала за поединком, повизгивая и щелкая треугольными зубами.
Ударс что было силы тряхнул головой – рвун-вожак разжал зубы и, как камень из пращи, отлетел на несколько десятков метров. Там неповоротливый ударс уже не мог до него дотянуться. Рвун вскочил и отряхнулся. Самка подбежала к нему, и оба хищника, прихрамывая, бросились наутек.
Про добычу они сейчас и не вспоминали. Когда сам становишься добычей, тебе уже не до охоты.
Ударс сожрал убитых им рвунов и, работая мощными лапами, стал зарываться в песок. Он был сыт и мог полежать в песочке, погреться.
– На сей раз нам повезло. – Лависса отвернулась, чтобы не смотреть на страшную, окровавленную морду ударса. – Если бы не этот защитничек, мы бы достались рвунам на завтрак.
– Нужно выяснить, где мы находимся. – Робот-нянька огляделся. – Возможно, неподалеку есть база биологов или хотя бы пункт внутрипланетной связи.
– Похоже, где-то рядом Первичное море. – Андрей понюхал воздух, стараясь уловить солоноватый запах. – Помнишь, Баюн, мы читали, что брахиозавры не уходят далеко от моря.
Глава 26ПЕРВИЧНОЕ МОРЕ
Друзьям потребовалось немало времени, чтобы пробраться сквозь заросли кустарника и выйти к морю. Продираться через колючий кустарник было не очень приятно, но это имело свои преимущества: немногие хищники решались охотиться в зарослях иголочника.
Путешественникам пришлось затаиться и переждать, когда низко над кустарником пролетала стая археоптериксов – птиц с разноцветным, ярким красно-желтым оперением и зубчатым острым клювом-пилой.
Археоптериксы летели на побережье, надеясь полакомиться выброшенной прибоем морской живностью. Возможно, они были и неопасны, но рисковать не стоило. Каждая из таких птичек могла без особого труда справиться с небольшим сорокакилограммовым ползуном – мини-ящером, живущим в расщелинах мезозойских горообразований.
– Ничего себе птички! – Лависса проводила археоптериксов восхищенным взглядом. – Подумать только, всю жизнь прожила на Деметре, а ничего подобного не видела! Родители не разрешали мне гулять за периметром.
– Зато теперь тебе будет чем похвастаться, – подмигнул ей Андрей. – Да и мне, пожалуй, тоже.
– При условии, что вами не полакомится какой-нибудь динозаврик-недоучка. – Робот-нянька понимал, что их приключения еще не закончились. – Учтите, мы – легкая добыча и должны быть особенно осторожны.
– Ты забыл, Баюн: волков бояться – в лес не ходить!.. Ой! – Мальчик неосторожно повернулся, и ему в скафандр впилась раздвоенная игла. Хорошо еще, что материал скафандра был достаточно прочным.
Робот вытащил иглу. На другом ее конце был маленький мешочек с семенами.
– Этими семенами кустарник размножается, – объяснил Баюн. – Воткнется игла в броню какого-нибудь ящера, а когда тот будет греться в песке, семечко выскочит и затеряется. Весной пойдут дожди, и семечко прорастет.
Наконец они выбрались на открытое место. Перед ними тянулся широкий каменистый берег с вкраплениями осколков черных скальных пород магматического происхождения. У волнистой черты берега ласково плескалось Первичное море.