Первым что Андрей увидел, когда пришел в себя, было розоватое закатное небо. Некоторое время он просто лежал, не пытаясь понять, где он и что с ним.
Наконец, он приподнялся и снял с головы шлем. Вокруг, тихое и безбрежное, разлилось Первичное море. Водная гладь была совершенно спокойной. Сколько Андрей не приглядывался, берега видно не было.
Они лежали в оранжевой надувной спасательной лодочке из сверхтонкого, но прочного водонепроницаемого материала. Мальчик никак не мог сообразить, откуда взялась эта лодка, но был благодарен ей за то, что она существует. Если бы не эта лодочка, они с Лависсой кормили бы ящеров и кистеперых рыб на дне Первичного моря.
У Лависсы респиратор сбился на щеку. Она не шевелилась. Мальчик торопливо сдернул с нее кислородную маску. Он подумал, что девочка задохнулась, и с испугом приложил ухо к ее груди. Ему показалось, сердце не бьется, хотя по щекам и разливался слабый румянец.
«Надо ей помочь, а то она умрет!» — Андрей наклонился, набираясь храбрости, чтобы сделать ей искусственное дыхание. Делать искусственное дыхание ему не приходилось, хотя их и учили этому в школе на уроках выживания. Но в то мгновение, когда Андрей нерешительно приблизил свои губы к ее губам, девочка вдруг открыла глаза.
Увидев над собой Андрея, она от неожиданности вскрикнула и приподнялась. Получилось, что она нечаянно заехала лбом по носу склонившегося над ней мальчика да так, что он едва не вывалился за борт лодки.
— Ты чего дерешься? — Андрей потер нос и смочил его водой, боясь, что он распухнет.
— Сам виноват! — рассмеялась Лависса. — Зачем лез ко мне целоваться?
— Целоваться? — возмутился Андрей. — Да как тебе такое взбрело в голову? Я хотел сделать тебе искусственное дыхание!
— Не ври! — Лависса самодовольно провела рукой по волосам.
— Баюн, скажи ей! Она совсем спя… — Андрей оглянулся в поисках робота и замер. Мальчику показалось, на него вылили ушат холодной воды и по телу забегали мурашки.
Робота в лодке не было…
— Баюн! — закричал Андрей. — Баюн!
Его крик растаял в безбрежной глади Первичного моря. В маленькой лодчонке, затерянной в море, они с Лависсой были одни.
Глава двадцать седьмая.НОЧЬ В МОРЕ
— Баюн! Баюн! — Андрей сдерживался, чтобы не расплакаться. Он схватил короткие складные весла и начал грести. Может, Баюн остался на берегу? Может, ему нужна помощь? Но в какой стороне берег Андрей не знал. Куда ни глянь простиралось Первичное море, озаренное закатным красноватым Деметрианским светилом.
Неужели робота больше нет? С самого рождения мальчик привык видеть рядом массивную добрую фигуру робота-няньки и слышать его громкий чуть поскрипывающий голос. Осознав, что Баюн погиб, Андрей почувствовал, в горле у него вдруг образовался горький ком.
— Это я во всем виноват! Я заставил Баюна выйти в космос на «Страннике». Мне так хотелось слетать на Землю. Если бы не я, Баюн был бы жив!
— Баюн говорил, знал бы где упасть, соломки бы подстелил, — вздохнула Лависса. — Если бы вы не попали на «Странник», то не спасли бы меня от Крокса.
— Может, отец заплатил бы за тебя выкуп, и ты давно была бы Деметре.
— Не думаю. Крокс бы не отпустил меня. Он требовал бы все больше и больше денег. Я слышала, как это говорил попугай. А вы меня спасли.
— Но Баюн погиб! Это из-за меня! — Андрей закрыл лицо ладонями.
— Может, он и не погиб, — Лависса осторожно дотронулась до плеча мальчика. — Он и не из таких передряг выбирался.
Красный диск солнца скрылся за горизонтом. По водам Первичного моря пробежала закатная солнечная дорожка, и потухла. На небе стали видны две ближайшие к Деметре планеты.
Наступила долгая десятичасовая Деметрианская ночь. Море улеглось и затихло, будто и не было огромной волны. На поверхность из глубины поднимались ночные светящиеся водоросли фитофобы. Оранжевая спасательная лодка замерла на равнине неподвижной глади.
На дне спасательной лодки в специальном кармашке Андрей нашел теплый мягкий халат-одеяло и упаковку с питательными таблетками. Халат-одеяло он набросил на Лависсу, а питательные таблетки спрятал назад в кармашек. Они еще могли пригодиться.
— Как ты думаешь, — шепотом спросила Лависса. — До периметра отсюда далеко?
— Не знаю. Кажется, Первичное море вообще не граничит с периметром. У него… как это… замкнутая экологическая система. — Андрей учился в школе на один класс старше Лависсы, и им уже год преподавали экологию Деметры.
— В море, наверное, полно хищных ящеров, — Лависса старалась говорить шепотом, ей казалось, на голос может приплыть какойнибудь монстр.
— Наверно, ночью они не охотятся. Или волна их напугала. Думаю, нам пока нечего бояться, — Андрей вспомнил, как кипела жизнью прибрежная полоса и мелководье: и аллигаторы, и брахиозавры, и птеродактили, и черепахи…
Точно оспаривая его слова, вода неподалеку от лодки забурлила, тревожа святящиеся ночные водоросли.
— Похоже, кто-то хочет с нами познакомиться, — голос у Андрея охрип, хотя он и пытался казаться спокойным.
Лависса сжалась в комочек, точно надеясь, если она станет меньше, то подводное чудовище не заметит ее или непозарится на такую мелочь.
Глава двадцать восьмая.ПОДВОДНАЯ БИТВА
Лодка вздрогнула, и ее едва не затянуло в одну из воронок, которые завертелись на глади Первичного моря. Андрей греб изо всех сил, спеша отойти подальше от опасного места.
— Вечно с тобой попадаешь в переделки! — Лависса хваталась за весла и мешала грести.
Андрей, стараясь производить как можно меньше шума, боролся с волнами. «Правильно ли я делаю? — спрашивал он себя. — Как бы сейчас поступил Баюн?»
Мальчику показалось, что на том месте, где была только что их лодка, что-то вынырнуло. У него перехватило дыхание. Будто на мгновение из морских недр поднялось на поверхность огромное прачудовище, даже не весь ящер, а просто малая часть его блестящей спины или хвоста, покрытого острой как терка чешуей.
Первичное море с его бездонными глубинами, вулканами и расщелинами легко могло породить такое чудовище, рядом с которым все громадины суши казались бы просто крошками.
Поднявшейся после всплеска волной надувную лодочку отнесло довольно далеко от резвящегося чудовища.
— Ты видел? — у Лависсы перехватило дыхание. — Ты это видел?
— Что-то огромное и блестящее?
— Да.
То, что Лависсе и Андрею казалось зловещим гулом, было всего лишь спокойным размеренным дыханием праящера, всплывавшего на поверхность, чтобы захватить воздух.
Но вот волны улеглись, и Первичное море успокоилось.
— Кажется, оно уплыло, — неуверенно сказала Лависса.
Андрей отпустил весла и перевел дыхание.
— Я тоже думаю, уплыло… Нет!!! Смотри!
Над водой, к счастью вдалеке от них, взметнулся многометровый фонтан, и показались голова и шея громадного ящера. Чешуя заблестела и заискрилась в сиянии ночных светил. Ящер поднял бугристую голову к звездам и издал низкий рев, от которого содрогнулись небо и море. Шея подводного чудовища была покрыта зеленым мхом, что придавало гиганту поистине доисторический вид. Праящер выглядел древнее всех динозавров, о существовании которых они знали.
Эволюция планеты, насчитывающая много миллионов лет, в этом ящере только пробовала свои силы. В его неуклюжих формах, массивной короткой шее, чудовищной замшелой спине чувствовалась потуга природы на что-то огромное, величественное, но неудавшееся. Зато недостаток изящества вполне искупался небычайной прочностью и силой этого древнего существа.
Вряд ли изучавшие животный мир Деметры биологи сталкивались с ним раньше. Во всем глубоком и неизведанном Первичном море, соединенным бездонным проливом с Тайным океаном, оставался всего один такой праящер.
Праящер медленно зевнул, разинув рот, и два ряда острых зубов сверкнуло в лунном свете. Неизвестно, как велико было скрытое под водой туловище подводного чудовища, любое его движение могло быть роковым для маленькой лодчонки.
Андрей налег на весла, но в спешке одно из весел сорвалось, и лодочка закружилась на месте.
— Р-р-ауа! — выдохнуло чудовище и слегка пошевелилось.
Стоило подводному монстру захотеть порезвиться, и крошечная лодочка исчезла бы с поверхности моря навсегда. Но вдруг внезапная волна подхватила лодку и буквально отшвырнула прочь от чудовища. Море около монстра вскипело, и из пучины возникло чтото огромное и скользкое, похожее на спрута и на медузу одновременно. Гиганская спрутомедуза описала в воздухе полукруг и обрушилась на праящера, облепив его морду и шею скользкими ядовитыми щупальцами.
Праящер взревел, замотал головой, и оба чудовища исчезли в воде, сцепившись в смертельной схватке.
Спрутомедуза была меньше праящера, но ее страшные щупальца обладали чудовищной силой. Твердое торпедообразное тело подводной хищницы покрывали острые ядовитые шипы. Такая же древняя как и ящер, спрутомедуза была с ним в состоянии вечной вражды. Иногда в схватке побежала ядовитая спрутомедуза, а иногда везло праящеру.
Андрей и Лависса не знали, что до вчерашнего дня в Первичном море оставался один праящер и две спрутомедузы. Но одна из них погибла в потоке раскаленной лавы, вырвавшейся из извергающегося вулкана.
И вот оставшая в живых спрутомедуза сцепилась в смертельной схватке с праящером. Это была битва старых как мир титанов — повелителей Первичного моря. Сами того не подозревая, Андрей и Лависса стали свидетелями последней в истории этих двух видов решающей битвы.
Голова праящера показалась на поверхности. Спрутомедуза обвила ее мощной пружиной своих щупалец, выбрасывая одну маскирующую струю за другой. Она старалась задушить его прежде, чем праящер успеет пустить в ход свои острые зубы, способные с легкостью перекусить пополам любого обитателя морского дна.
Мощные, с присосками щупальца спрутомедузы давили на серебристую броню праящера, разрывая ее как бумагу. Воды Первичного моря окрасились кровью. На запах крови устремились морские шакалы — полуторометровые зубастые рыбы-падальщики. Они нетерпеливым кольцом окружили сражающихся гигантов, ожидая, когда придет черед наброситься на поверженного.