Немного попировав с дальней дороги, вскорости разошлись и воины Альдана вместе с Усором. Ночь, душная и городская, затянула в свои чернильные сети молодого княжа, и, как всегда с ее приходом, ожило все самое маятное на душе.
Альдан впервые ночевал в большом городе, и ему снился его маленький дом у старой мельницы, и слышался звон колокольчиков да девичий смех, и виделся ему сквозь ресницы смазанный образ, и всего-то хотелось ему уткнуться в душистые косы, вдохнуть горьковато-пряный пепел с ее плеча, целовать горячие, дрожащие губы, прижимать к сердцу глупую, смелую, безрассудную… Альдан смотрел на жизнь, которой у них никогда больше не будет, и, счастливый, не ведал, что скоро проснется.
Утром Альдан вывел из подпола Колхата, проследил, чтоб тот похлебал каши, а после вышли они во двор. Игмара Альдан тоже взял с собой – присмотреть за Колхатом. Парень неприязненно косился на бывшего жреца, но тот смирно шел за Альданом.
Рагдар уже ждал его во дворе, проверяя, хорошо ли утоптана земля под порогом. Сын его неподалеку возил деревянными резными конями по земле, и скупое осеннее солнце гладило бледные мальчишеские щеки. Острые плечи выдавал утепленный, мехом вовнутрь, зимний кафтан. По русым волосам пробегал ветерок.
– Позволь, осмотрю твоего сына, – сказал Альдан, когда они вышли за ворота. – Я смыслю в лекарском ремесле.
– Он не болен, – хмуро бросил мужчина. – У нас в роду все по первости слабые, как зимние жеребята, а потом, к десяти веснам, в жилу входим.
– И все-таки…
– Горазд ты на умения, как я поглажу. Объясни-ка мне, княжич, как так вышло, что в любовницах у тебя была колдунья, колдуны отняли у тебя город, а сам ты жреца за собой в Злат привел, как пса шелудивого?
– Он не только передо мной ответ держать будет, но и перед Цитаделью, – спокойно проговорил Альдан, хотя внутри у него все кипело. Теперь он понимал, какая встреча его ждет в Цитадели.
Что будут жрецы не про Рать слушать, а обвинять его в падении Линдозера.
Вдруг позади них раздался сухой, надтреснутый голос Колхата.
– Не всякий жрец столь милостив, как наследник Мечислава, – сказал он. – Княжич Альдан исцелял меня многие месяцы. Единый даровал Альдану свое благословение. Но мы, псы его покорные, можем выбирать, как послужить ему.
– И как же ты служишь Единому сейчас? – прищурившись, спросил Рагдар.
Альдан бросил предупреждающий взгляд на Колхата. Игмар натянул веревку, и тот запнулся.
– Служу малыми своими знаниями, – ответствовал Колхат.
Рагдар покосился на Альдана, но промолчал, и дальше по Злату они следовали за ним в тишине. Утро занималось ясное, темное золото приветливо играло на крышах, а небо лилось на улицы сизой дымкой.
За улицами зажиточных горожан шли улицы ремесленников. До чего богата на мастеровитых людей столица! Вот уж где тебе и затейливая резьба, и крылечки, убранные разноцветными ткаными половиками. Альдан с жадностью изучал вывески, за которыми скрывались маленькие царства гончаров, златокузнецов и кожевенников. «Жаль, в Линдозере не успел сделать такое», – подумал он с грустью.
Рагдар, вынырнув из каких-то своих, явно тоже невеселых дум, вспомнил про гостя и принялся рассказывать Альдану про Злат. Оказывается, город был еще более разношерстным, чем казалось прежде. Здесь уживались не только святоборийцы, но и асканийцы, и ардонийцы, и загорелые, похожие на волов екадийцы, и еще с десяток других иноземцев, про которых Альдан никогда не слыхивал. Наверное, колдунья, будь сейчас рядом, знала бы, почему-то подумал он.
Они миновали улицы ремесленников и купцов и наконец въехали на площадь, посреди которой воткнули огромный золотой терем – схронник Мечислава. Сверкающий, выложенный яхонтами размером с коровьи глаза, будто небывалых размеров сокровищница.
– Могу я воздать почести первому жрецу? – прошелестел Колхат.
Альдан нехотя кивнул.
– А почему схронник еще на месте? – спросил он у Рагдара. – Не лучше ли разобрать его да пустить на расширение города? Злат уже переполнен…
Беловолосый жрец бросил быстрый взгляд на Цитадель и ответил:
– Люди не знают, что Мечислав жив.
Альдан опешил.
– Как… Как вы могли скрыть такое ото всех?
– Пусть Мечислав сам тебе об этом расскажет.
Они говорили тихо, чтобы ни Игмар, ни Колхат не слышали их разговора, но почему-то Альдан был уверен, что Колхат слышал.
Как же теперь Альдан жаждал встречи с предком! Город свернулся вокруг самоцветного могильника, будто аспид, стерегущий свое сокровище. И мало кто из живущих здесь ведал, что схронник пуст.
Но самое неприятное зрелище ждало впереди.
Цитадель жрецов располагалась в детинце, крепости внутри города. Там же раскинулись и многочисленные царские терема. Цитадель была сработана из грубых, неотесанных бревен и отличалась от великолепных, будто выписанных Единым, сказочных царских теремов.
В Цитадель вели свои, отдельные ворота, и сейчас эти ворота медленно поглощали длинную очередь, состоящую из жрецов самых разных мастей. Приглядевшись, Альдан ужаснулся: каждый червенец вел с собой человека.
– Работаем без продыху, даже ночью, – сказал, проследив за его взглядом, Рагдар.
– Так много колдунов?
– Кто ж их теперь разберет!
Пройдя чуть дальше, Альдан увидел за поворотом другую толпу. Снаружи крепости бродили мужья, жены и дети тех, кого сейчас проверяли червенцы. Альдана поворотило с этого зрелища. Ни одного колдуна он не чуял здесь, а значит, зряшным делом занимались сейчас в крепости. А Линдозеро сгибло. Сгибнут и другие.
«Не колдунов мы должны бояться! Чудова Рать превратит всех живых в пищу для себя! – хотел было крикнуть он, глядя на толпу. – Мы должны быть готовы к ее нападению!»
Альдан вспомнил, как в ночь после нападения Рати он бросился в лес и криком разрывал темноту, зовя старуху-чудь, что обещала открыть ему дорогу на Изнанку. На Изнанку, где скрыта смерть Ворона… Но никто не ответил ему тогда. Может, надо было остаться там, в лесу? Ждать часа, когда отзовется древняя чудь? Зачем он явился в Злат, как дурак, в неясной надежде на Мечислава, да еще и – не могла его гордость забыть этого – по указке Дарена? Чтобы его, как приговоренного, отвел в Цитадель червенец?
– Мы зайдем без очереди, – не без довольства сказал Рагдар. – Ждать не придется.
Альдан молча повернул в сторону, влез на помост и повернулся к воротам.
– Эй, вы! Слушайте меня! Мое имя – Альдан из рода Зари!
Его голос легко перекричал тревожный шепот и глухие рыдания, раздающиеся на площади. Люди – и жрецы, и стражники, и обычный люд – уставились на него. Кто-то со страхом, кто-то с раздражением, кто-то и вовсе недоверчиво. Альдан мысленно воздал похвалу Усору, заставившему его натянуть богато изукрашенный кафтан с родовыми значками-галунами, узорчатыми бляхами и всем прочим.
– У него Рухара! – вдруг заорал мальчишеский голос, и вот тогда народ грохнул восхищенными криками.
– Это родич самого Мечислава! Благословенный жрец!
– Единый наделил меня даром отличать скверну в человеческих сердцах, – громогласно сказал Альдан. – Ни в ком из вас нет колдовства. Послушайте, братья, – обратился он к жрецам, – отпустите этих людей. Дайте им наладить свою жизнь, и это будет как воспеть справедливость Закона, дайте им веру в нас.
За его спиной высился схронник Мечислава, на поясе у него висел священный меч, и голос его дрожал лишь от ярости. Толпа невольников, еще несколько мгновений назад затравленно озирающихся по сторонам, вдруг пришла в движение. Жрецы один за другим отступили к Цитадели. Люди, слившись с родичами, убежали с площади, разнося по городу удивительную весть: в Злат вернулся наследник Мечислава! Город под защитой!
– Ну, довольно ты наговорился, наследничек. – Рагдар подошел к нему со свитой из дюжины крепких жрецов. – Теперь послушай, что скажут тебе в Цитадели.
Альдана не посмели связать, но обступили крепко. Впрочем, иного он теперь и не ждал.
Цитадель явно строили наспех, и сперва это был такой же кром, как в Линдозере. Когда его вели по нижним ярусам, Дан понял, что и расположение башен и переходов у него такое же. Должно быть, когда-то весь Злат умещался за стенами этого первого, деревянного гнезда, а уж потом, когда потекли в столицу самородки и золото из знаменитых святоборийских пещер, рядом с царской неспешностью выросли и красавцы-терема.
Но наверх они не пошли, а спустились на несколько ступеней вниз. Альдан почуял доносящиеся из-под пола ледяные дуновения и почти увидел сотни неупокоенных душ в темницах под крепостью. Среди них были люди и наверняка чародеи, и все они бесконечно бродили в основании крепости, бесприютные, безумные, взывающие. Но к кому?
Переходы и темницы под Цитаделью казались бесконечными. Дверей, обитых железными полосами, – видимо-невидимо. Если присмотреться, на каждой были выбиты слова из Книги.
Колхата и Игмара завели в одну из таких дверей, а Альдана повели дальше. Они поднимались то вверх, то вниз, и Альдан начал гадать, куда его ведут.
На палату собраний было не похоже.
– Я пришел предупредить вас, а вы в темницу меня бросите? – с мрачной усмешкой спросил он у Рагдара, пока они шли по затемненных переходам.
– Сперва надо разобраться, что ты там в своем Линдозере натворил, – ответил тот ему в тон. – Не из-за тебя ли погиб мой брат? А то свой город загубил, а теперь в Злат пожаловал со своими пылкими речами!
– Послушай… – Альдан с трудом подбирал слова. Каждое упоминание Линдозера хватало его за горло, будто кузнечные клещи. – Зря вы затеяли эти представления! Вы только тратите время, неволя простой люд! Кто из вас дрался с чудью? Кто выходил против порабощенного колдовской скверной человека?
– Ты, стало быть, дрался? – насмешливо спросил Рагдар. Жрецы рядом с ним переглянулись.
– Дрался. С колдунами. И с чудью. Поверь, это не то же самое, что потрошить обозы, допрашивать бабку-шептунью или даже развязать стычку с наемниками…