Все остановились и с интересом следили за нами. Я замерла. Казалось, Ося была мороком из прошлой жизни.
– Ты жива, – выдавила я. – И… И даже вышла замуж!
– Да-а-а, – с гордостью ответила она. – А ты?
– Нет.
– Ой, да чего же мы на пороге-то стоим? – захлопотала она. – Идем, я уже кашу сварила. А ты сама сюда пришла? – спросила она, когда я села за стол.
– Да, я сама сюда добралась, – ответила я. – Ты скажи, как вы жили после того, как мы сбежали?
– Ох, и дали вы нам тогда жару! – со смешком сказала Ося, устанавливая в центре стола большой горшок. – Корчму кто-то сжег. Хозяева наши, говорят, за море подались, в Аскании у них какие-то дела с тамошними купцами нарисовались.
– Мне жаль, что так вышло.
– Ну, все лучше, чем на шибенице болтаться за пособничество. Я-то, как из Сиирелл ноги унесла, нос на улицу боялась выказать! В Березани у тетки сидела, пока война не началась, а там, в дороге, меня моя доля женская-то и нашла! Так что, почитай, не все к худому сделалось. Глядишь, и тут корчму откроем теперь с мужем! А Фед здесь? – спросила она мимоходом.
Я помотала головой, не зная, как лучше ответить.
– Расскажи лучше, что на земле делается, – быстро сказала я.
И Ося рассказала, что их семья покинула родное селение, когда жрецы подчистую вынесли весь заготовленный урожай. Они отправились в Злат, жаловаться царю, но не доехали: сперва их обтрясли на большаке мунисы, которым нельзя было отказать в податях, а потом коней их свели кочевники. Радуясь, что вовсе остались живы, они бежали с большака в Мглистый лес, где их и нашли колдуны из Нзира.
Меня пробил озноб. Сколько уж нам с Федом пришлось помотаться по Светлолесью, такого беспредела не было никогда. Куда же смотрит Святоборийский царь? Отчего допустил такие бесчинства жрецов? Разве что и правду говорят – червенцы всюду теперь заправляют, как в Ардонии.
– Но хуже всего другое, – вдруг сказала Ося, пряча взгляд. – Бежать-то уж не знаешь куда! Мы встречали людей, бегущих в Злат, но встречали и таких, кто бежал в никуда. От них пахло кислым страхом, и говорят они, будто на севере Мглистый лес людей пожирает… Как я рада, что белая дорога завела нас сюда! – добавила она со слезами в голосе.
– Жена, ты чего не сказала, что у нас сама колдунья-Разрушающая за столом сидит! – громогласно воскликнул от порога Осин муж.
– Так это ты? – Она округлила глаза. – Так это ты та самая Лесёна?
Я поднялась:
– Благодарю за стол. Мне пора! – И выскочила на улицу, пока Осины расспросы не загнали меня в угол.
Если сама Ося была рада меня видеть, то вот ее мужа явно насторожило такое знакомство. Да и что говорить? Мое имя связывали с Чудовой Ратью, а ее боялись.
Я не могла не заметить, что многие побаиваются зловещего Третьего Круга, хотя колдуны с Пути Созидания даже возвели ради них дополнительные ворота. В конце концов людям позволили собрать свою дружину, которая должна была стеречь Второй Круг.
Из колдунов отличился больше всех Лис, он появлялся то тут, то там, смеша, болтая всякий вздор и, конечно, впечатляя новых жильцов пустяшным колдовством. Лед между людьми и колдунами слегка подтаял. Мне оставалось только восхищенно наблюдать за его работой.
К вечеру из труб уже тянуло дымком, и новоиспеченные хозяева приглашали колдунов к очагу, хотя по пугливым быстрым взглядам было понятно, что в другой жизни они бы ни за что этого не сделали. Похоже, страх перед Ратью и жрецами вынуждал их искать покровительства.
Вскоре оказалось, что великое переселение Нзира коснулось и меня.
– Лесёна!
Ко мне подошла Ксантра со стопкой свежих корпий и спросила, готова ли я поменяться местами с Веленой – ей как раз дали новые просторные покои в Главной башне.
– А то мы втроем все время поем песни и будем тебе только мешать, – заверила она.
Было немного досадно чувствовать себя лишней, но в целом жизнь в отдельных покоях была мне на руку.
– Ладно.
– Вот и чудненько! Побегу расскажу девчонкам. – Она сверкнула улыбкой. – Аза сейчас наколдовывает всем желающим прялки рядом с башней Крыльев!
– До нее же полдня идти.
– Я только что оттуда, – усмехнулась Ксантра. – Добежала меньше, чем за лучину.
Я пошла следом за ней и убедилась, что колдунья права. Никогда еще я не доходила досюда так легко и быстро!
Несмотря на страхи и сомнения, сегодня в Нзир-Налабахе что-то переменилось.
И, стоя вечером на переполненной улице, вдыхая запахи свежей выпечки и наблюдая за слаженной, добротной медлительностью семейных вечеров, я поняла – город оживает, потому что во Втором Круге появились люди.
Колдовской город подобен колдовству. Ему нужен обмен.
Осознание этой простой истины прошибло меня подобно вспышке молнии.
Нзир хочет жить!
Город не сопротивляется нам. Он хочет, чтобы мы узнали его! Город нужен нам точно так же, как и мы ему. Внезапно поиски идолов, обрядов и восстановление хором наполнилось для меня новым смыслом.
Мы вместе. Здесь.
И Дарен не забыл про башню Крыльев. Он намеревается найти читальню. Сам.
Вдруг все мое тело пробило кашлем. Острым, идущим чуть ли не из самого живота. Люди на улице шарахнулись от меня в сторону. Я ощутила возвращение озноба. Кончики пальцев похолодели.
Нужно раздобыть бодрящей настойки, прежде чем что-либо предпринимать дальше. Но времени красть травы у меня не было, варить из них что-то – тоже, поэтому я отправилась в трапезную, где в отвар иван-чая всегда добавлялось какое-то согревающее колдовство.
В трапезной сидело довольно много колдунов в разных личинах. Были, кажется, даже смельчаки из людей. Празднования и вечеры до того были под запретом, поэтому сегодня многие предпочли засидеться тут до ночи. Минт сидел тут же, в окружении своих учеников. Он только что закончил читать какой-то похабный стишок собственного сочинения, и все лежали на полу от хохота.
Я наскоро перекусила и уже собиралась уходить, когда подошел раскрасневшийся Тормуд и протянул кубок:
– Сядешь с нами? Обещаю кашей больше не бросаться.
– Нет, благодарю. – Я допила свой отвар. – Ты не знаешь, где Дарен? Хочу его увидеть.
– Многие бы хотели, но, боюсь, сегодня он слишком занят. Ночь Зимнего Солнцеворота, в Нзире новые жильцы, мы месяц не видели хорошей пирушки…
– Чудь побери пирушки! Погоди, ты сказал, сегодня Зимний Солнцеворот?
– Да. – Он поднял кубок. – Не передумала?
Дарен точно что-то задумал. Я вскочила с места. Что делать, как его найти? Может, Эсхе знает?
Я поднялась наверх в Главную башню, но лестницу, ведущую выше, охранял сам Леслав.
– Велено никого к нему не пускать, – сказал он мне на просьбу увидеть царя. – А тебя вообще сказали не пускать на площадки выше этой!
Я выругалась. И что теперь делать?
Раздумывая над своим следующим шагом, я отправилась взглянуть на свои новые покои. По описаниям Ксантры, они находились рядом, на жилом ярусе Главной башни, недалеко от покоев учителей.
Лишь переступив порог, я поняла, что поторопилась меняться с Веленой: здесь имелся очаг, но все остальное терялось среди куч хлама и слоя вековой пыли. Посреди покоев стоял горшок с остывшими углями – единственное, что могло еще сгодиться для жизни. Попытавшись возродить огонь привычным, неработающим обрядом огня, я нашла заботливо оставленную кем-то кучку сухих дров.
– Просто прекрасно, – процедила я сквозь зубы. – Здесь я точно выздоровею. Царёг!
Но он не соизволил появиться. Наверное, загулялся по своим тайным межмирным ходам.
Вздохнув, я поплелась за вещами. Голову уже обносило жаром, тело потряхивало, а кашель начинался от любого усилия.
В старых покоях никого не было. Я быстро покидала все свои вещи в суму. Оказалось, я успела разжиться кучей добра, и все это еле влезло. Надо же… Стоит только привыкнуть к месту, как сразу же начинаешь обрастать всяким барахлом. Столько вещей, сколько скопилось в Нзире, у меня раньше не было. Последним, что я взяла из старой горницы, был обрядовый шнур Альдана. Я надела его на шею как второй оберег, как далекое обещание своего дома.
Взглянув на оставшиеся пузырьки сон-травы, я поняла, что единственная возможность сегодня найти Дарена – это не принять защитное снадобье и надеяться, что каким-то образом он услышит мой призыв.
Когда я наконец добралась до жилого яруса Главной башни, на небе уже горели звезды.
Я тихо плелась нужным переходом, когда вдруг от стены отделилась чья-то тень и заступила мне проход. Запах рассказал мне об этой тени больше, чем глаза. Я бросила суму на пол.
– Тормуд, ты пьян.
– Не ласковая ты, Лесёна, – прохрипел он, прижимая меня к стене. – И чего упрямишься?
Я попыталась оттолкнуть его.
– Все еще изображаешь из себя любимицу богов. – Колдун склонился, дохнул в лицо кислым. – Пора бы снизойти до нас… простых.
Неясные воспоминания из прошлого схватили меня за горло одновременно с рукой колдуна.
Перед глазами все расплылось.
– Пошел вон, – прохрипела я.
– Все еще считаешь себя лучше других? Да Дарен просто использует тебя как приманку для того жреца, нового Мечислава. Ну, может, сделает наставницей для первых Разрушающих, но я-то знаю, что из Совета тебя вытурят как только, так сразу. – Тормуд рассмеялся. Его ладонь уже шарила по моей груди, пытаясь найти застежку. – Такие, как ты, колдуньи с сомнительным прошлым, сгодятся только марать рукописи. Ну, и радовать уставших колдунов.
– Я тебя сейчас так порадую! – раздался грозный голос.
Тормуд отвернулся, и я успела различить гибкую тень, вооруженную двумя клинками. В следующий миг тень стремительно бросилась к нам. Одной рукой Тормуд начал плести щитовое заклятье, но не успел – появилась Эсхе.
Так же стремительно она всадила ему в ногу клинок. Он был здоровенный, этот Тормуд, и взвыл, как раненый вол. Я извернулась, высвобождаясь из скользкого от крови захвата. Тормуд выбросил в мою сторону кулак, но я успела отскочить и, отбежав к лестницам, выхватить свой собственный клинок.