Дарен стоял в центре трехлепесткового узора, передо мной, и показывал собравшимся грамоту с заклятьем изменения веса.
– Неужели, мой царь, вам и правда это удалось? – дрожащим от волнения голосом сказала Инирика.
– Это удалось главным образом благодаря Лесёне. – Дарен обернулся ко мне с видом гордым и торжествующим. – И ее чутью.
Если он хотел меня смутить, ему это прекрасно удалось. Я едва выдержала его взгляд. Алафира скрипуче заметила:
– Позвольте спросить, как именно вы проникли в читальню?
– Через Нижний город, – ответила я.
– Самая быстро перестраивающаяся часть города, – подхватил Лис с воодушевлением. Он вообще не мог сидеть и нарезал круги за престолами Пути Превращения. – Мы сотни раз пытались пройти там… Но ни одна дорога там не повторялась!
– Вчера это изменилось. – Дарен послал мне короткую улыбку. – Миновав пещеру с аспидами, я быстро вышел к читальне. Она открывается, как и прежде, словами аррадо маос.
– Поразительно, – проговорила Инирика и оживилась: – Теперь у нас есть все, чтобы вернуть земли в Светлолесье.
Не заметив повисшую тишину, она проговорила:
– Мы могли бы начать с севера Святобории.
Ходили слухи, что к весне Дарен соберет войско и поведет его через Мглистый лес. Что поиск зарытых таблиц – лишь прикрытие. Что на самом деле Дарен ищет тропу, по которой когда-то прошел его отец.
Дарен молчал. Советник Казимеж выступил вперед:
– А не проще ли спустить на всех червенцев Чудову Рать? А мы добьем оставшихся. Пускай она сметет всех недовольных, пускай твое воинство, о мой царь, станет огромным, непобедимым, все земли станут твоими, жрецов не останется.
– Вот, значит, как? – Дарен жестом велел ему приблизиться. – Знаешь ли ты, что происходит с заложными душами?
– Н-н-нет, – голос советника сорвался.
Я подалась вперед, сжав кулаки. Если колдуна убьет чудь, он попадет в Нижний мир, но обретет хотя бы подобие покоя в подземном царстве, но, если его убьет или пленит Чудова Рать, участь его будет страшнее проклятия.
– У меня хорошая новость. – Дарен перебросил посох в другую руку. – Могу дать тебе возможность испытать прикосновение Чудовой Рати.
У советника заметно задрожали ноги. Инирика побелела.
– Ну так как? – с улыбкой сказал Дарен. – Всего одно мгновение.
Советник дернулся, как будто желая обернуться, но потом выпрямился и кивнул.
И Дарен поднял посох. Тотчас из-под земли рванулись тени-руки, и в один миг советника вжало так, что, должно быть, переломались все кости. Слышался хруст. Это произошло так быстро и выглядело так жутко, что я не успела даже перевести дыхание. Колдуны рядом со мной тоже опешили.
Не прошло и мгновения, как советник Казимеж снова появился на месте. Живой. Он был бледен, его вырвало прямо на землю, под ноги. А потом он зарыдал, вжимаясь в каменный пол.
– Что… это… было? – спросила, побелев, Инирика. – Что с ним?
– Морок, – вкрадчиво отозвался Дарен и присел рядом с советником. – А теперь скажи мне еще раз, желаешь ли ты хоть кому-то в Срединном мире такой участи?
Советник зарыдал так безутешно, что все вокруг ощутили подавленность.
– Я надеюсь, все усвоили, что дела Срединного мира мы должны и можем решать своими силами. Алафира, позаботься о нем. – Дарен стукнул посохом, и из ниоткуда появились носилки.
Дарен обернулся к собравшимся.
– Потребуется время, чтобы все наладилось. И мы должны подготовиться, – ровно сказал Дарен. – К исходу зимы мы вернемся в Светлолесье. И вернемся не врагами, а освободителями.
Инирика поднялась со своего престола. Когда она подошла к нам, то говорила тихо, но каждое ее слово отчетливо было слышно:
– Отчего же тогда те люди, которых ты впустил сюда, шепчутся, будто Чудова Рать уже побывала в Линдозере?
На лице Инирики застыло плохо сдерживаемое торжество, остальные члены Совета повскакивали со своих мест. От Дарена исходила сила, заставлявшая колдунов рядом с ним втягивать голову в плечи, а тех, кто стоял дальше – искать его взгляда.
– Порой люди сами не оставляют себе выбора, – проговорил Дарен, обратив всю мощь своего проницательного взгляда на колдунов Совета. Ни одно чувство, хотя бы вскользь промелькнувшее на их лицах, ни одна деталь не осталась им не замечена.
Я впилась ногтями в ладони.
В тот же миг пол, а с ним и весь город, содрогнулись от мощного толчка. Купол палаты треснул и стекла полетели вниз.
11. На изломе
Совсем как тогда, в Обители!
Я вскинула руки, но в них уже не было той силы, что способна остановить летящие навстречу камни, а от мысли, что теперь я могу потерять Нзир, и вовсе накрыло удушающей тьмой.
Но над моими руками взмыла чужая рука. В перстнях…
Все озарилось зеленым светом, и в следующий миг над Палатой Судеб воздвигся внутренний купол.
– Что происходит? – Я выхватила заговор-клинок.
– На город напали, – процедил Дарен, а в следующий миг его голос загремел из каждого камня: – На город напали! Возводите щиты, удерживайте стены, защищайте своих друзей!
– Кто напал? Жрецы?
Новый удар сотряс стены.
– Будь здесь, – бросил Дарен. Его брови сошлись к переносице, глаза загорелись хищным, злым пламенем, и даже созвездия на рукавах сменились молниями. Вместе с колдунами Совета Дарен покинул Палату, а я осталась одна.
Наедине с со страхом и беспомощностью. Что я могла поделать с этой сотрясающей город силой? Меня затрясло от холода и надвигающегося жара лихорадки.
Но загудел, меняясь, воздух. Я бросилась к разбитому окну и увидела, как в небо взмывают аспиды.
Город дрожал, хрипел и стонал. Боль Нзира была и моей болью – я ощутила нашу тесную связь, ощутила, как трепещут от страха каменные глыбы. Быть может, то был морок моего охваченного лихорадкой сознания? Всюду раздавались крики колдунов и шипение щитовых заклятий. Мелкая дрожь прошла по полу. Потрескался трилистник Путей, трещина потянулась и к царскому трону. Грозная поступь чужой разгневанной воли стремилась добраться до сердца каменного города.
– Не бойся, – шепнула я городу, будто раненому зверю. – Потерпи, милый. Дарен, его аспиды и колдуны непременно спасут тебя!
Внезапно весь этот шум рассек резкий, нарастающий свист. Мгновение, и в стену надо мной вонзилась огромная деревянная стрела.
Меня отбросило в сторону, на престолы Пути Превращения. Пошатываясь, я встала на ноги. И увидела еще одно червенское око – на стреле, намалеванное алой краской…
«Невероятно, неслыханно, невозможно!»
Вдруг кто-то схватил меня за локти и повел из Палаты. По крепкой, уже знакомой хватке я узнала Минта.
– Дарен сказал, ты здесь! – пригибаясь и прикрывая меня щитом от падающих сверху мелких камней, крикнул друг.
– Червенцы, это червенцы! – задыхаясь от кашля и пыли, крикнула я.
– Знаю! У них огромные по́роки-стрелометы, как при осаде. Они окружили Нзир, когда мы пролетали над большаком у Мглистого леса! Но ничего, Дарен уже развернул город и разрушил большую часть червенских орудий!
– Но куда мы теперь?!
– В Третий Круг, там Ворон создал какую-то колдовскую преграду… Люди из Второго Круга, дети и ученики уже там.
Мы бежали по переходам, уклоняясь от рушащихся опор. Из крошева белой пыли выскакивали колдуны, они латали крупные трещины под прикрытием зачарованных щитов. Мы спускались все ниже, пока не оказались в переходе, в котором я повстречала Тормуда. Он и сейчас был здесь, сращивая трещины на опорах. И так увлекся, что забыл наколдовать щит вокруг себя.
– Прочь, глупец! – крикнул ему Минт. – Над нами слишком много перекрытий, если они рухнут…
Но договорить он не успел. Сразу две стрелы пробили стены на верхнем ярусе, и случилось то, о чем мгновение назад предупреждал Минт. Опоры рухнули, погребя под собой Тормуда. Мы успели отскочить, но колдун оказался слишком медлителен.
Я оценила состояние потолка над нами и завалы над колдуном. Он, скорее всего, погиб, но…
– Лесёна, сейчас здесь все рухнет! – предупреждающе сказал Минт.
Под завалами шевельнулась рука. Крепкий парень, ничего не скажешь! Такой колдун нужен городу. Особенно сейчас.
– Мы должны вытащить его. – Я подскочила и, непрестанно кашляя, стала раскидывать верхние камни.
Минт, не тратя времени на разговоры, принялся помогать мне. Тормуд пришел в себя и чуть слышно застонал под завалами.
– Держись, колдун несчастный! – прикрикнула на него я. – Если мы из-за тебя погибнем, я тебя и на той стороне отыщу!
Новый свист. И треск, но уже над нашими головами.
– Лесёна! – Минт побелел. – Надо уходить сейчас же!
– Нет, не бросайте меня! – закричал Тормуд.
– Потолок сейчас рухнет! – крикнул Минт с другой стороны. – Прости, Лесёна, у меня приказ защитить тебя…
Говоря это, он продолжал освобождать со мной верхнюю половину тела колдуна.
– Ты же Разрушающая! – взвыл Тормуд. – Разрушь потолок!
– Лесёна! – Минт отбросил камень и потянул меня в сторону.
– Лесёна! – орал Тормуд.
– Да не могу я! – заорала я, вцепляясь в освобожденный рукав колдуна.
Треск, грохот, пыль.
Рука Тормуда выскользнула у меня из пальцев, но последним, невероятным усилием я вытащила его за собой.
Добравшись до стен Третьего Круга, мы втроем рухнули на снег, дрожа от пережитого. Вдали все еще свистели червенские стрелы, но сверху всех нас защищало тугое переплетение терновых ветвей – своеобразный щит. Оберег затрепетал, когда я вгляделась в терновник. На миг почудилось, будто из гущи на нас пристально смотрят налитые кровью глаза.
– Крылатая, оборони, – прошептала я и закашлялась.
Люди и колдуны жались к границе, явно избегая заходить вглубь. Но позади было тихо, как на схроннике, лишь странная дымка висела над серыми глыбами смерзшегося снега.
Минт сел, утирая с рассеченного лица кровь. Ни слова не говоря, я оторвала от своей рубахи чистый край и вытащила из-за пазухи коробочку с лечебной мазью. Тормуд, на котором не было ни единой царапины, дрожащими пальцами соткал заклинание сращивания, но Минт отстранил его руку.